Про охранников на воротах периметра и ближайшей вышке я подумаю потом. Мне бы на этом этапе не засыпаться. И по возможности провести его без лишнего шума. Да ещё гауптмана в порыве справедливого гнева не грохнуть с концами. Он мне ещё нужен. А автоматчик-то в каске! Надо бы тоже поаккуратнее. На нём ещё столько железа. Загремлю ещё под кастрюльные фанфары…
Одна радость — кабинет гауптмана, как нарочно, идеально для моих планов, расположен в закутке за углом основного коридора. И дверь аккуратист Кригер притворил плотненько. Дверка непростая, дерматином и войлоком для тепла оббитая. И окошко у нас с двойными рамами. С прикрытой форточкой. Всё одно к одному.
— Ты чего замолчал, Пэтэр? — прервал мои прикидки гауптман.
— Так вы же больше ничего не спрашиваете, господин Кригер.
Гауптман выдвинул ящик стола, достал оттуда сигареты и спички, медленно прикурил, затянулся и также медленно выпустил струю дыма. Прищурившись сквозь сизые клубы и вертя в руках спичечный коробок гауптман поинтересовался с деланной небрежностью:
— Смотрю на тебя, Петер. Восхищаюсь и недоумеваю. Нет, правда, Теличко, — Кригер впервые идеально правильно назвал мои имя и фамилию, и где-то внутри у меня настороженно ёкнуло, — как разведчик перед разведчиком снимаю шляпу. Вам удалось провести меня дважды. Я изначально подозревал вас в связях с невыявленными коммунистами и бывшими офицерами Красной Армии. Но даже подумать не мог, что вы специально заброшены в глубокий тыл со специальным заданием. И куда? В лагерь военнопленных! Вы очень смелый человек, Теличко. Это же авантюра! И тем интереснее для меня выяснить её подоплёку. Узнав об этом, я первоначально счёл подобное заявление дезинформацией. Чушь! Чего только не придумают мои осведомители для придания значимости своим доносам! Но я решил копнуть глубже. Стоило Гельмуту…помните Гельмута, Петер? Так вот, стоило Гельмуту немного прояснить вопрос…и выплыло потрясающе много интереснейших подробностей. Я не поленился и съездил в Зеештадт. Тем более, нужно было повидаться с Иоганном, которому из-за вас задолжал двадцать рейхсмарок. Пришлось немного задержаться. И я не пожалел о потраченном времени. Уж очень много любопытного смог рассказать мне местный умелец. Его имя Александэр, кажется. Знакомы? Интересно, Петер, как вам удалось убедить этого человека в том, что вы сотрудничаете с гестапо? Великолепный приём! Браво! Гельмуту пришлось потратить почти час, чтобы окончательно выпотрошить этого изворотливого унтерменша. И снова я убедился, что время не потрачено даром. Настало время вернуться, чтобы ещё раз побеседовать со своим осведомителем. Редкая удача, Теличко! Нужно сказать, вы появились очень вовремя. Я уже несколько месяцев забрасываю безуспешно наживку в местное болото, что гордо именует себя «Союзом антифашистской борьбы». Но у них довольно неплохо организована система конспирации. Пока не удалось выявить руководителей. Так, мелкая сошка. Фанатиков всегда трудно расколоть. Даже с помощью круговой поруки.
Если гауптман думает, что смутил меня своей пафосной псевдооткровенной речью, я, пожалуй, не буду его разочаровывать. Тем более что это несложно: метнуться зрачками вправо-влево, нервно провести ладонями по лицу, втянуть голову в плечи в ответ на настороженный скрип портупеи охранника…
Но подход у геноссе Кригера исключительно грамотный, не отнять. Ошарашить обвинением, затем похвалить, что-то сказать, о чём-то умолчать. Этакий добрый дядюшка, якобы всё знающий и понимающий в шалостях племянника, исподволь подводящий его к чистосердечному признанию.
Наградой моему лицедейству стала удовлетворённая улыбка Кригера:
— Проигрывать надо уметь, Теличко. Вы же офицер разведки! Признаюсь, я и разговариваю с вами сейчас в основном из любопытства. Мой осведомитель так и не смог прояснить цель вашей заброски в лагерь.
— Я могу назвать вам ещё как минимум одну причину, почему вы до сих пор не отдали меня Гельмуту, — решил я прервать красноречие гауптмана. Пора было вступать в игру. Форсировать ситуацию, пока она не зашла слишком далеко, а меня не ограничили в передвижении. К тому же молчать и выслушивать самодовольные разглагольствования Кригера мне уже обрыдло. Неужели он вправду верит в свои актёрские способности, активно убеждая меня в своём «любопытстве» и болтливости? Нет, хер гауптман, вам в своём лицедействе ой как далеко даже до средненьких способностей резидентов Камеди Клаб.
— И какую же? — улыбка на лице гауптмана несколько поблёкла.
— Вам очень хочется, герр Кригер, первым отчитаться перед начальником службы Кригсгефанген полковником Витте. И обойти ваших вечных конкурентов — людей группенфюрера СС Мюллера. Утрёте нос гестапо и быть вам как минимум оберстом, дорогой Отто. Выложите адмиралу на блюдечке не только несколько сотен подпольщиков, а ещё и офицера ГРУ с заданием. А там и до вступления в игру разведок недалеко. А? Это ли не успех? До Железного креста 1-го класса просто рукой подать…
— У меня может кончиться терпение, Петер, — Кригер нахмурился, в голосе его лязгнула сталь.
— Да ладно вам, Отто. Вот же я, перед вами. Мастерски изобличён. Вы справились блестяще! Осталось лишь окончательно прояснить кое-какие детали. И пообещать мне преференции. Не так ли?
— Тойфель! Вы неплохо держитесь, Теличко, — несмотря на внешнее спокойствие гауптмана, я понял, что терпение Кригера и вправду на исходе. По его расчётам, я уже должен был расколоться до самого кобчика и петь канарейкой, восхищённый его нордическим гением. Попробую-ка я и дальше поиграть на его самолюбии.
— Это всего лишь бравада на эшафоте, господин гауптман. И только. Я действительно готов рассказать вам всё. И даже больше. Но у меня будет маленькая просьба. Как у приговорённого, так сказать, последняя.
— Я рад, что мы обрели взаимопонимание, — брезгливая ухмылка гауптмана говорила о том, что он разочарован. Рыцарю плаща и кинжала претила столь лёгкая победа? Противник оказался вопреки ожиданиям не таким стойким, как так часто допрашиваемые им военнопленные. Лёгкость победы принижает её ценность. Но Кригер сдержался. Я ему был нужен, очень нужен! Здесь, в тылу, выдвинутся на пленных можно только плодя осведомителей, раскрывая заговоры существующие и несуществующие. А тут такая удача. Советский разведчик! Знал бы ты Отто, кто я на самом деле…
— Я могу надеяться, тем более что моя просьба напрямую связана с целью задания? — мой тяжёлый вздох и поникшие плечи и вовсе расслабили гауптмана. Он с явным удовольствием раскурил ещё одну сигарету. Да ты интеллектуальный садист, Отто…
— Слушаю вас, Теличко. И в чём же просьба?
— Вы действительно правы: моё задание уже практически выполнено. Осталась завершающая фаза операции. Я должен получить очень важный пакет документов от нашего связного. Сразу предупреждаю: содержимое документов мне неизвестно. Но важность их такова, что за мной пришлют целую диверсионную группу из специалистов глубинной разведки.
— Кто ваш человек? Когда назначена передача документов? Где место встречи с диверсионной группой?! — резкие отрывистые вопросы гауптмана следовали один за другим. Не выдержал, бедняга. Куда делся дядюшка Отто, проникновенно беседующий со мной ещё минуту назад? Терпение явно оставило контрразведчика. Ничего, я ещё перчику подбавлю. Для аппетита.
— К сожалению, я не знаю его в лицо, — я старательно играл озабоченность, — он лишь оставил мне сообщение в тайнике при предыдущем анонимном рандеву, которое произошло в Зеештадте. Там же должна будет пройти и передача документов.
— Мне кажется, Теличко, вы со мной недостаточно откровенны, — гауптман резко поднялся со стула, — думаю, разумнее будет продолжить нашу беседу при участии Гельмута.
— Нет! Господин гауптман, не стоит беспокоить Гельмута! — я нарочито чуть не дал петуха голосом, вызвав из памяти воспоминания о допросе с участием штатного абверовского мастера заплечных дел. Даже особенно притворяться не пришлось.
— Так не тяните и не набивайте себе цену, Теличко. Рассказывайте! — гауптман вернулся на стул, раздражённо теребя спичечный коробок.
