Конечно, как ученый, он всегда найдет, чем занять свой ум. Но иногда, вот как сегодня, ему этого мало. И что с того, что он уже стоит на пороге величайшего открытия, которое раздвинет перед ними новые горизонты, избавив вампиров от необходимости спать весь день напролет? Для чего ему эти несколько лишних часов? Для работы? Смешно — учитывая, что у него впереди вечность…
Только сегодня вечером Роман сообразил, наконец, что его гнетет. Ну, избавится он от необходимости спать днем, а дальше что? У него ведь нет никого, с кем бы он смог хотя бы поговорить по душам. Так что в результате к тому тоскливому существованию, которое он по привычке называл жизнью, лишь прибавится несколько часов. В нем будто сломалось что-то — бросив все дела, он сбежал домой. И с тех пор сидит в темноте, прислушиваясь к размеренному биению своего холодного, одинокого сердца и нетерпеливо дожидаясь рассвета, чтобы уснуть мертвым сном. Беда в том, что теперь Роман практически постоянно чувствовал себя мертвым.
— С тобой все в порядке, Роман? — Грегори с тревогой посмотрел на него. — Я слышал, что старые вампиры — я имею в виду, действительно старые, как ты, — иногда съезжают с катушек.
— Спасибо, что напомнил о моем возрасте. И раз уж я не становлюсь моложе, может, будешь так любезен и позовешь Ласло?
— Ах да, конечно. Извини. — Грегори щелчком расправил манжеты белоснежной сорочки. — Кстати, я же собирался подготовить почву. Так вот, помнишь, как мы в свое время сформулировали задачу, которую ставит перед собой «Роматек индастриз»? Сделаем наш мир одинаково безопасным и для вампиров, и для людей. Она стала нашим слоганом.
— Естественно. Между прочим, это я ее сформулировал.
— Да, но кто был угрозой для их мирного сосуществования? Бедняки и оппозиция… которые вечно всем недовольны!
— Да, знаю. — К несчастью, не все современные вампиры были богаты до неприличия, как сам Роман. Даже при том, что благодаря его компании синтетическая кровь стала дешевой и доступной, всегда оставались те, кто из чувства противоречия или из-за недостатка средств мог поддаться искушению и продолжал питаться на халяву — иначе говоря пить человеческую кровь. Роман из кожи вон лез, стараясь убедить их, что такой вещи. Как бесплатный обед, попросту не существует. До одури твердил, что люди, ставшие их жертвами, непременно захотят отомстить. Что они наймут сотню-другую каких-нибудь чокнутых Баффи[1], и эти фанатики примутся убивать всех вампиров, которые окажутся у них на пути, даже самых законопослушных. В такой ситуации ни один вампир не мог чувствовать себя в безопасности.
Роман вернулся к столу.
— По-моему, я именно на тебя возложил обязанность озаботиться проблемами бедных.
— Да, помню. Я работаю над этим. На днях как раз состоится презентация. А пока что Ласло пришла в голову потрясающая идея, как заткнуть рты мятежникам.
Роман тяжело опустился в кресло. Мятежники, как они именовали недовольных, были самыми опасными из всех существующих вампиров. Тайное общество, члены которого называли себя истинными, с презрением отвергли многочисленные преимущества, которыми обладали современные продвинутые вампиры. Мятежники могли пить прекрасную, качественную кровь, выпускаемую фирмой «Роматек индастриз». Могли побаловать себя самыми изысканными сортами крови популярной линии «Кухня фьюжн»[2], разработанными специально для гурманов. Даже могли позволить себе роскошь пить ее из хрустальных бокалов. Все это они могли, но… не хотели.
Их возбуждала не кровь, которую они пили, нет — эти существа жили исключительно ради того, чтобы укусить. Все они были убеждены, что ничто не сравнится с наслаждением, которое испытываешь в тот миг, когда твои клыки погружаются в еще живую, содрогающуюся человеческую плоть.
С годами общение между современными законопослушными вампирами и мятежниками из числа истинных постепенно сошло на нет, а враждебность, которую они испытывали друг к другу, перешла в откровенную ненависть, и можно было смело сказать, что в данный момент они находятся в состоянии необъявленной войны — войны, которая неизбежно повлекла бы за собой бесчисленные жертвы, как среди вампиров, так и среди людей.
— Позови Ласло.
Грегори метнулся к двери.
— Мы готовы, — приоткрыв ее, объявил он.
— Наконец-то. — Голос у Ласло был расстроенный. — А то один из ваших охранников в коридоре уже начал подозрительно коситься на меня. Держу пари: еще немного, и вашему почетному гостю пришлось бы туго. — Ласло поежился.
— Ух ты! — с певучим шотландским акцентом пробормотал охранник. — Хорошенькая куколка!
— Отцепись от нее! — гаркнул Ласло. В объятиях он сжимал девушку. Даже входя в кабинет, он не выпустил ее из рук, так что на первый взгляд можно было подумать, будто они танцуют страстное танго. Помимо того что дама была выше коротышки химика на целую голову, она вдобавок оказалась еще и совершенно голой.
— Ты осмелился привести сюда смертную?! — взвился Роман. — Девушку? Да еще голую?!
— Остынь, Роман, она ненастоящая, — вмешался Грегори. — Босс несколько неадекватно реагирует на смертных женщин, — заговорщицки подмигнув Ласло, объяснил он. — Поэтому и нервничает.
— Глупости, вовсе я не нервничаю, — буркнул Роман. — Можно подумать, ты не знаешь, что все мои нервные клетки умерли еще пятьсот лет назад. — Кукла была повернута к нему спиной, но длинные светлые волосы и особенно круглая упругая попка выглядели совсем как настоящие.
Вампир-химик усадил куклу в кресло. Длинные ноги ее сползли на ковер, и Ласло, нагнувшись, заботливо согнул их в коленях. С каждым его прикосновением коленки куклы издавали чуть слышный чмокающий звук.
Грегори присел возле нее на корточки.
— А она здорово похожа на настоящую, верно?
— Очень. — Роман, прищурившись, разглядывал узкую полоску курчавых волос у нее на лобке.
— Смотри! — Грегори, усмехнувшись широко раздвинул ей ноги. — Все на месте! Красотка, верно?
Роман шумно проглотил слюну.
— Это и есть… — В горле у него пересохло. Он откашлялся и сделал еще одну попытку. — Это и есть та штука… которую смертные называют секс-игрушкой?
— Да, сэр, она самая. — Ласло приоткрыл блондинке рот. — Посмотрите — у нее и язык имеется! Точь-в-точь как настоящий — даже на ощупь не отличишь! — Он с ухмылкой всунул ей в рот пухлый, похожий на сардельку палец. — Благодаря вакууму возникает ощущение, что она сосет, — иллюзия полная!
Роман окинул взглядом Грегори, который, скорчившись на полу между раздвинутыми ногами блондинки, упивался представившимся ему зрелищем, потом повернулся к Ласло — тот, забавляясь, совал в кукольный рот палец и вытаскивал обратно. Кровь Христова! Если бы у Романа могло что-то болеть, не миновать ему мигрени!
