Но, уже тогда, когда она почти ощутила прикосновение кончика фаллоса мужчины, раздался резкий звук мужского смеха. Злой и напряженный. Режущий.
И на Катерину обрушилась лавина чувств и ощущений, выбивая воздух из груди.
Ее муж, голос которого она узнала моментально, сильно и грубо отдернул от нее офицера, который так и не успел впихнуть в тело Катерины свое «достоинство». Уже опавшее, кстати, и сильно сжавшееся в размерах. Видно офицер испугался не на шутку.
Впрочем, судорожно сжав пальцы на порванной ткани декольте, Екатерина осознала, что незавершенность сего происшествия ничего уже не меняла.
— Шлюха! — Николай выплюнул это слово так, что она ощутила себя облитой помоями. — Ты заплатишь за это, — его карие глаза обожгли ее яростью, обещая настолько жестокую расправу, что мороз прошелся по коже Кати, несмотря на удушающую летнюю жару. Взгляд супруга был бешеным, безумным, словно бы Николай стал одержимым дьяволом.
Раньше он никогда не смотрел на нее так. До последних трех дней. До той партии за карточным столом, после которой он сам на себя перестал быть похож. С силой размахнувшись, он наотмашь ударил ее. Так, что она, пошатнувшись, упала.
Больше Николай ничего не добавил.
Он отвернулся и посмотрел на мужчину, одежда которого измялась и была в полном беспорядке. А потом сильно встряхнул офицера, явно уступавшего ему и ростом, и силой.
— Кажется, я вас прервал, — с желчной иронией поинтересовался Николай, с силой толкнув своего противника.
Да так, что тот пролетел все пространство беседки, и ощутимо ударился об одну из колонн.
Кожа над бровью у офицера лопнула, и по лбу потекла струйка крови. Но Катя смотрела не на это. Она не могла оторвать взгляд от дергающейся мышцы над левым веком мужа и с ужасом рассматривала напряженные мышцы его рук, сжимавших револьвер.
«Господи, помоги!»
Катерине послышался тихий смешок, раскатившийся в стоячем воздухе парка. Но, оглянувшись, в надежде позвать на помощь, она никого не заметила.
— По какому праву вы себе позволяете так обращаться со мной, сударь?! — гневно воскликнул пьяный офицер, растирая ладонью кровь по щеке. — Да вы знаете, кто я такой?!
Николай только хмыкнул, со щелчком захлопнув барабан пистолета, который, будто в насмешку, только что открыл.
Офицер настороженно замер, наконец-то обратив внимание, что его противник вооружен. И побледнел.
— Мне плевать, кто вы, — насмешливо и презрительно произнес Николай, вскинув руку с револьвером, и посмотрел на него так, словно примеривался к цели. — А вот эта сучка, — он кивнул на Катерину, которая все еще растерянно сидела на полу. — Моя жена.
На лбу офицера проступил пот, смешиваясь с кровью.
— Вы хотите вызвать меня? — стараясь казаться более уверенным, чем был на самом деле, с пафосом спросил он. — Прекрасно, давайте встретимся завтра на рассвете и решим все…
— Нет, — Николай покачал головой, а на его губах появилась хищная, жесткая улыбка. — Здесь…
Катерина вздрогнула от громкого звука выстрела, оглушившего ее. И с ужасом наблюдала за тем, как грузно оседает безвольное тело офицера, на лице которого застыла удивленно-недоверчивая гримаса. А из круглой дырочки лба, стекала еще одна струйка крови.
— И сейчас, — со странно-удовлетворенным выражением на лице закончил мысль Николай, и медленно повернулся лицом к ней.
Муж еще не успел ничего произнести, но Екатерина уже знала, что он собирается сделать.
И внезапно, она поняла, что не хочет умирать. Во всяком случае, не собирается расставаться с жизнью смиренно. Тем более от рук человека, который клялся, что любит ее.
Задержав дыхание, Катерина резко и стремительно вскочила с пола и, путаясь в своих длинных юбках, метнулась к выходу из беседки. Но, не успев пробежать и пары шагов, споткнулась об откинутую руку своего несостоявшегося любовника, и рухнула на пол, больно ударившись коленом.
Обернувшись, она увидела, что Николай смотрит на нее с насмешливым и злым выражением. Словно бы наслаждаясь этой попыткой жены вырваться и убежать.
Но его лицо было злым и красным, а вены на шее вздулись от ярости, которую Николай даже не пытался сдержать.
Испытывая странную решимость дорого продать свою жизнь, она судорожно осмотрелась в поисках хоть чего-то, что могла бы использовать для защиты. Ее глаза заметили кортик, торчащий из-под трупа совсем недалеко от ее руки. Будто самопроизвольно пальцы потянулись к оружию.
— Что, трепыхаешься, сучка? — низко прошипел Николай. — А под этим, — его подбородок судорожно дернулся в сторону трупа, — что же не дергалась, а Катюша?
Ее муж сделал медленный шаг, приближаясь к ней. Поднял руку, наводя дуло. Еще шаг.
— Как ты могла так поступить?! — вдруг воскликнул он с каким-то опустошением. Катя вздрогнула, на миг увидев в глазах любимого проблеск разума. — КАК? Ведь я же люблю тебя! Ты — клялась, что любишь меня!
Но так же быстро, как разумное выражение мелькнуло там, оно и исчезло, сменяясь сумасшедшей яростью.
— Шлюха! Я убью тебя! — Николай сделал еще шаг, и Катерина ощутила холодный металл дула, упертого ей в лоб.
Тело затрясло от взрыва страха и непередаваемой решимости напасть на того, кто посмел ей угрожать.
И, услышав щелчок курка, она с силой вскинула руку, со всей этой странной бешеной, животной яростью, вонзив кортик в живот мужа, распоров его от верха до низа. Одновременно с этим прогрохотал звук выстрела, взорвавший ее голову дикой, непереносимой болью.
Катерина уже не ощущала брызг крови Николая, хлещущих на нее. Не видела ужаса и разума, появившегося в глазах мужа. Не видела понимания, которое родилось там, и начало подергиваться смертной дымкой.
Она не видела, как потянулись его руки, выронившие оружие, обхватывая ее плечи. И как их тела вместе повалились на пол, заливаемый общей, смешанной кровью.
Катерины не существовало. Ее просто не было.
Или…?
Тихий смех, уже звучавший в этом парке, прорезал тьму, которая поглотила душу и разум Екатерины.
— А вы забавны, — голос, который не мог принадлежать ни одному одухотворенному существу, поплыл в этой тьме. — Думаю, что оставлю вас, и мы повторим эту забаву. Только, — голос замолчал на миг. — На немного других условиях…
Резкая боль, которой не должно было существовать за чертой смерти, скрутила мертвое тело, меняя, калеча, корежа его.
И Екатерина ощущала, как так же билось в судорогах тело Николая, все еще обнимающее ее.
Вот только смысл этих изменений мертвый разум уловить не мог…
