Я немного вздрогнула, когда он прижал холодную головку стетоскопа к моей коже.
Потом он положил ее мне на спину. — Вдох.
Когда я вдохнула, он повторил просьбу. — Хорошо. Теперь вытяните руки.
Я вытянула, и тут же заметила красную ленту вокруг своего запястья. Такая же была и на другой руке. С трудом сглотнув, я посмотрела в сторону, я была сбита с толку, а затем мой взгляд встретил взгляд сержанта. Он не был враждебным, но глаза принадлежали чужаку. Я была чрезвычайно одинока с чужаками, которые знали, кем я была, и взяли меня в плен с умыслом.
Мое артериальное давление должно было быть очень высоким, потому что мой пульс сильно бился, и сжатие в груди не могло быть хорошим признаком. Когда давление в манжете увеличилось, я сделала несколько глубоких вдохов, после чего спросила: — Где я?
Сержант Дашер соединил руки за спиной. — Ты в Неваде.
Я уставилась на него и на стены — все белые за исключением тех самых блестящих черных точек. — В Неваде? Но это же... это же другая сторона страны. Другая временная зона.
Тишина.
Затем меня осенило. Вырвался сдавленный смешок. — Зона 51?
Еще больше тишины, словно они не могли подтвердить существование такого места.
Долбанная Зона 51. Я не знала, смеяться мне или плакать.
Доктор Рот снял манжет. — Ее кровяное давление немного повышено, но это ожидаемо. Я бы хотел провести более интенсивный осмотр.
Предвкушение исследований и других отвратительных вещей оживили мой мозг.
Я быстро соскользнула со стола, пятясь от мужчины, на ногах, которые едва держали меня.
— Нет. Вы не можете сделать этого. Вы не можете...
— Можем, — прервал меня сержант Дашер. — В рамках Патриотического закона, мы можем постигать, перемещать и задерживать любого человека или не человека, который ставит под угрозу национальную безопасность.
— Что? — моя спина ударилась о стену. — Я не террорист.
— Но ты — угроза, — ответил он. — Мы надеемся изменить это, но, как видишь, твое право на свободу было отменено в тот момент, когда произошла мутация.
Ноги перестали меня слушаться, и я соскользнула по стене и тяжело села. — Я не могу...
Мой мозг отказывался переваривать что-либо из всего этого. — Моя мама...
Сержант ничего не сказал.
Моя мама... о боже, моя мама, должно быть, сходит с ума. Она будет в панике и опустошена.
Она никогда не справится с этим.
Прижимая ладони ко лбу, я крепко зажмурилась. — Это неправильно.
— Как ты думаешь, что с тобой произойдет? — спросил Дашер.
Я открыла глаза, мое дыхание вырывалось наружу короткими рывками.
— Когда ты проникла в государственное учреждение, ты думала, что после этого все будет нормально? Что не будет никаких последствий? — он наклонился ко мне. — Или что группа ребят, чужаков или гибридов, сможет забраться так далеко, как вы, без нашего позволения?
Холод разошелся по моему телу. Хороший вопрос. О чем мы думали? Мы подозревали, что это могла быть ловушка. Я практически готовила себя к этому, но мы не могли выйти и оставить Бет гнить там. Никто из нас не мог поступить так.
Я уставилась на мужчину.
— Что случилось с… остальными?
— Они сбежали.
Чувство облегчения растеклось во мне. По крайней мере, Дэймон не был пойман. Меня это немного успокаивало.
— Если честно, то нам нужно было поймать только одного из вас. Либо тебя, либо того, кто изменил тебя. Имея одного из вас, мы выманим другого.
Он сделал паузу.
— Прямо сейчас Дэймон Блэк исчез с нашего радара, но мы полагаем, это ненадолго. Из наших исследований мы узнали, что связь между Лаксеном и тем, кого он или она изменил, довольно сильна, особенно между мужчиной и женщиной. По нашим наблюдениям, вы двое... чрезвычайно близки.
Да уж, мое облегчение исчезло и сгорело в ярком пламени, и страх охватил меня, не было смысла притворяться, что я не понимаю, о чем он говорил, но я никогда не подтвердила бы, что это был Дэймон. Никогда.
— Я знаю, что ты напугана и зла.
— Да, я очень сильно испытываю и то, и другое.
— И это очевидно. Мы не так плохи, как ты думаешь, Кэти. У нас было полное право использовать смертоносные методы, когда мы поймали тебя. Мы могли бы взять и твоих друзей, но мы не сделали этого. — Он остановился, снова сжимая руки. — Ты увидишь, здесь мы не враги.
Не враги? Они были врагами, в большей мере, чем большинство существ Арума, потому что у них за спиной было целое государство. Потому что они могли захватывать людей, забирая их от всего — от их семьи, друзей, всей их жизни, и выйти сухими из воды.
Я была истощена.
Поскольку ситуация была действительно гадкой, моя крепкая решимость держаться вместе ослабевала, пока не исчезла совсем. Ледяной ужас пробежал по моему телу, превращаясь в панику, создавая опасную смесь эмоций, управляемую адреналином. Инстинкт взял верх — я не была рождена с ним, но он сформировался, когда Дэймон исцелил меня.
Я вскочила на ноги. Ноющие мускулы протестовали, голова закружилась от резкого движения, но я осталась стоять. Доктор переместился в сторону, его лицо побледнело, когда он дотронулся до стены. Сержант даже глазом не моргнул. Он не испугался моей крутизны.
Призвать Источник должно было быть легко, учитывая неистовые эмоции, бушевавшие внутри меня, но не было напряжения, какое бывает, когда балансируешь на вершине высокой горы, или даже статического построения на моей коже.
Не было ничего.
Сквозь туман ужаса и паники мутивший мои мысли, действительность просочилась ко мне, и я вспомнила, что не могу использовать Источник, находясь здесь.
— Доктор? — сказал сержант.
Нуждаясь в оружие, я бросилась мимо него, направляясь к столу с инструментами. Я не знала, что стану делать, если сумею выбраться из этой комнаты. Дверь могла быть заблокирована.
Я не секунды не думала. Мне просто было нужно выбраться отсюда. Сейчас.
Прежде, чем я успела добраться до подноса, доктор хлопнул рукой по стене. Последовал жуткий, хорошо знакомый звук выпускаемого воздуха из небольших отверстий. Не было никаких предупреждений. Никакого запаха. Никакого изменения в консистенции воздуха.
Но те самые точки на стенах и на потолке выпустили защитный оникс, и сбежать от него было некуда. Ужас затопил меня. Вдох, который я сделала, резанул раскаленной болью, начавшейся с кожи головы, и растеклась вниз по всему телу. Чувство, словно меня облили бензином и подожгли, вновь пронеслось по моей коже. Мои ноги подкосились, и колени грохнулись о кафельный пол. Наполненный ониксом воздух царапал мне горло и обжигал легкие.
Я свернулась в клубок, пальцы впивались в пол, а рот открылся в беззвучном крике.
