Я доел и бросил последний — наверное, слишком откровенный — взгляд на Люка. Позже я возвращаюсь к работе. Надеюсь, день станет более насыщенным. Мне нужно отвлечься от фантазий о том, как он приводит меня домой, нагибает меня, удерживает снизу и трахает меня, пока я не начинаю молить о пощаде.
Люк
Я Люк, и я лис. Ладно, я лис-оборотень, и к тому же я горяч, разговорчив и могу устроить бурную поездку на одну ночь. Я владею рестораном в Атланте. Мы продаем лучших жареных цыплят, каких вы когда-либо пробовали. Это правда. Я этакий добросовестный лис в курятнике. Мы подаем три вида цыплят: острых, еще более острых и «черт-меня-подери-у-меня-все-горит».
Вечерняя смена — это просто какое-то сумасшествие, несмотря на то, что мои лучшие люди на кухне. Я не знаю, кто решил отправить мне многочисленные компании, победителей по жизни с наиболее привередливыми заказами и охренеть-как-задолбавших нытиков, но их всех сегодня подавляющее большинство.
Мне нужно сделать перерыв. Мне надо выпить виски, но, пока я на работе, придется довольствоваться сладким чаем.
Звенит дверной колокольчик, дверь распахивается, и я поднимаю глаза, ожидая, что войдет очередная компания из девяти человек, половина из которых безглютеновые веганы — пришедшие в гребанную куриную забегаловку, но нет… Черт меня подери. Это красавчик-блондин в полицейской форме, один из постоянных клиентов. Из-за его милого лица, кажется, что он надел маскарадный костюм, а не рабочую униформу. Я хочу пробежаться руками — и языком — по каждому миллиметру его гладкой бледной кожи. Он бросает взгляд в мою сторону, и его глаза на секунду расширяются. Затем кончик его языка скользит по губам, увлажняя их.
Видимо, вечер становится лучше. Офицер-блондин, не-такой-молодой-как-он-выглядит, идет в мою сторону. О да. Иди к Папочке.
«Я думал, ты не связываешься с копами».
Иногда я ненавижу свою чертову совесть.
«Это не принесет ничего, кроме неприятностей».
Я не такой, как остальные члены моей семьи. Я не торгую оружием и не угоняю машины. Я не врежу людям и не использую их. Но некоторые части моего бизнеса я бы не назвал законными. Черт, даже тот простой факт, что я лис-оборотень настораживает людей. Однако с этим служителем закона я бы не отказался познакомиться поближе.
Красавчик в синей форме подходит к кассе.
— Чем я могу помочь вам, офицер? — спрашиваю я.
Его щеки приобретают розовый оттенок, но он удерживает зрительный контакт:
— Вы владелец этого заведения, так? Люк Редтэйл.
— Это я, — я подмигнул ему, отчего он отвел взгляд в сторону. Похоже, это будет забавно.
— Я офицер Биксби, и мне нужно задать вам несколько вопросов, связанных с моим расследованием. Мы можем где-нибудь поговорить? Наедине.
«В моей кровати. Она наверху».
— У меня есть офис в задней комнате. Позвольте мне найти кого-нибудь, кто подменит меня у стойки.
Когда я поворачиваюсь в сторону кухни, я вижу моего дядю, стоящего на маленькой парковке. Моего дядю, который должен быть мертв. Что он здесь делает?:
— О, черт!
Он бросает какой-то предмет, который был у него в руке, и я кричу:
— На пол! Сейчас же!
Я хватаю моего копа и затаскиваю его под прилавок. Спасибо Господи, что оборотни довольно сильные. Я обернулся вокруг офицера, но ударная волна от взрыва повалила нас на пол.
На несколько секунд я оглох и ослеп, но когда мои чувства стали возвращаться, я понял, что все еще жив. Мой дядя — мой дядя, который должен быть мертв — действительно бросил гребаную гранату в мой ресторан? Я оглядываюсь. Мебель все еще стоит, помещение окутал дым, и у меня звенит в ушах. Это не взрывчатка, а светошумовые гранаты. Люди кричат, но их будто отделяют километры от меня, потому что все, о чем я могу думать, это мужчина, лежащий подо мной.
— Биксби!— кричу я, или, по крайней мере, думаю, что кричу. Звук все еще искажается. Он не отвечает. Я проверяю его пульс. Он сильный и ровный, так что я применяю другую тактику. Я глажу его по щеке:
— Просыпайся, малыш. Ну же.
«Уоу». Что, черт возьми, со мной не так? Я знаю его всего две минуты, но…
Он открывает глаза, и я снова могу дышать.
Я тянусь к нему, чтобы помочь подняться, и чувствую, что-то липкое рядом с его головой. Кровь. Черт, он, должно быть, ударился головой об пол, когда мы упали.
— Фо-Фокси? — его глаза распахнуты, зрачки широкие. Но он жив и достаточно соображает, чтобы понять, кто я, ну, более или менее.
Он протягивает руку и обнимает меня за шею. Мой взгляд падает на его губы. Они выглядят такими мягкими и такими розовыми на фоне его бледной кожи. Я наклоняюсь к нему, я должен почувствовать его вкус. Он притягивает меня ближе к себе.
— Люк? Люк, с тобой все в порядке?
Это Бет, мой менеджер. Я спас ее от хулиганов, которые издеваются над оборотнями-полукровками. Она всегда была рядом, когда я в ней нуждался, и сегодня не исключение. Последнее, что мне сейчас нужно, это поцеловать копа с сотрясением головного мозга, копа, который пришел допросить меня.
— Оставайся на месте. Помощь уже в пути.
Спасибо тебе, Господи, что она игнорирует все происходящее вокруг и пытается помочь мне.
— Кто-нибудь еще ранен? — спрашиваю я.
— Некоторые напуганы. Одна женщина, возможно, сломала руку, но ничего серьезного.
— Это было… — я все еще дезориентирован, перед глазами мелькают точки, а слух еще не до конца восстановился.
— Я знаю. Мартин видел. Он пытался догнать ублюдка, но он недостаточно быстр.
Мой дядя, наверное, даже не пытался бежать. Просто скрылся где-то в тени и наблюдает за хаосом.
Я слышу завывание сирен. Они близко, если я не ошибаюсь. Я оглядываюсь, и замечаю разбитое окно, дым и людей, которые выглядят дико напуганными. Но я знаю, что все могло обернуться еще хуже.
— Ты в порядке? — спрашивает Биксби. Его голос будто далеко от меня.
— Конечно. Я… — мой живот крутит. Я хватаю мусорное ведро как раз во время.
— Это не твоя вина, — говорит Бет.
Да неужели? Люди страдают потому, что я осмелился отказаться от семейного бизнеса. А что, если бы эта бомба была настоящей? Тогда бы все эти люди были бы мертвы. Из-за меня. Хотя, если бы я остался со своей семьей, мой дядя мог бы убить меня, когда посчитал бы нужным.
— На кухне все в порядке? — спрашиваю я, когда перестаю опорожнять свой желудок.
Она кивает:
— Да, они в порядке.
Я повернулся и увидел копа, опирающегося на прилавок. Он поднялся на колени, но встать не решался.
— Какого черта ты творишь, Биксби? Сядь, — я вижу фельдшеров, выпрыгивающих из машины скорой помощи, остановившейся на стоянке, и пробирающихся к двери.
