Ей хотелось высунуться в окно и попросить замолчать птичек, щебечущих в кустах азалии, а розы – перестать цвести. Торри не хотела, чтобы весенний аромат убаюкивал ее и убеждал, будто все в порядке. Она была уверена в обратном.
Самое обидное, что она была не в силах что-нибудь предпринять и не могла остановить происходящее, точно так же как не могла запретить щебетать птицам или раскрываться цветам под лучами утреннего солнца. Натаниэля Гамильтона, ее любимого дедушку, увозили сегодня в санаторий «Саннисайд», и она не могла помешать этому ужасному событию.
Торри Гамильтон посмотрела вниз из окна второго этажа. Перед особняком Гамильтонов, на подъездной дороге, стояла машина скорой помощи, которая должна была увезти деда. Поначалу Торри была готова совершить какой-нибудь отчаянный поступок и не дать им забрать дедушку, но после этого странного утверждения о предназначении кулона у нее появились сомнения. А вдруг Кристина все-таки не ошибалась?
Но даже если ее тетя была права… даже если у дедушки не все в порядке с головой… Торри все равно не хотела, чтобы его увозили. Она могла бы и сама ухаживать за ним, если бы ему разрешили остаться дома. Санаторий «Саннисайд»! Какое лицемерное и смешное название! На самом деле этот так называемый «санаторий» являлся не чем иным, как лечебницей для богатых умалишенных.
– Дедушка, ты устал, – вздохнула Торри. Она взяла его руку и ласково погладила. – Слушание дела о твоей дееспособности было очень трудным и для тебя, и для меня. Я прекрасно понимаю, какое потрясение ты испытал, когда узнал, что тетя Кристина главная виновница этого кошмара.
Натаниэль Гамильтон тяжело вздохнул.
– Да, – согласился он – это было сильным потрясением. Жена моего сына упекает своего свекра в психбольницу! Если бы Джереми был жив… Знаешь, впервые я поблагодарил Бога за то, что он не дожил до этого позора. – Старик растерянно покачал головой. – Не понимаю, почему Кристина сделала это. Я всегда по-доброму относился к ней. – Натаниэль вопросительно посмотрел на внучку. – Почему, Торри? Почему она солгала? Почему сказала судье, будто я пытался задушить ее? Зачем эта ложь?
Торри Гамильтон закрыла глаза и вспомнила весь ужас драмы, разыгравшейся в зале суда. Слушание, казалось, забрало все силы всегда полного энергии деда. Перед ее мысленным взором вновь возникли зал суда и свидетельское место. Дедушка отвечает на град вопросов адвоката Кристины. Адвокат забрасывал его вопросами до тех пор, пока у старика не задрожали руки. А кончилось все тем, что Натаниэль Гамильтон упал в обморок прямо на свидетельском месте. Торри с громким криком бросилась к нему… Даже если она проживет тысячу лет, то все равно никогда не простит Кристине те кошмарные минуты… Это был страшный момент: Торри показалось, что у деда не выдержало сердце.
Она открыла глаза, и на ее ресницах задрожали слезы.
– Не знаю, деда, – прошептала Торри – много лет назад она придумала ему это ласковое имя – «деда». – Конечно, Кристина подкупила свидетелей и врача, но, клянусь тебе, – она наклонилась к нему и изобразила уверенную улыбку, – тебе недолго придется быть в «Саннисайде». Вот увидишь, тебе даже обои в комнате не успеют надоесть!
Легкая улыбка тронула уголки губ старика.
– Чудесно, моя дорогая, – кивнул он и потрепал внучку по руке. – Уверен, что на обоях у них маргаритки или что-нибудь еще не менее противное.
– Я серьезно, – заявила Торри и откинула волосы с плеч. – Они еще не победили нас. Я найду самого лучшего адвоката и устрою им настоящее сражение. Конечно, нужно было сделать это раньше, но мне и в голову не приходило, что мистер Беннингтон может проиграть дело.
– Бедный Артур очень переживал поражение, он стареет, так же как и я. – Старик посмотрел на внучку снизу вверх. – Забудь о другом адвокате. Кристина стала твоей опекуншей. Она будет контролировать твое наследство, дорогая, до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год.
– Двадцать один мне исполнится через год, деда… но тебе не придется ждать так долго, обещаю! – многозначительно проговорила девушка. – Я обязательно вытащу тебя из «Саннисайда»… и мне все равно, что для этого придется сделать. Деньги я как-нибудь достану. Я смогу… смогу… – Торри отчаянно искала выход. – …Я смогу заложить этот кулон! Если камни настоящие…
– Нет, нет! – неожиданно закричал Натаниэль Гамильтон и быстро накрыл рукой кулон. От громкого крика и резкого движения у него начался приступ кашля. Торри придерживала его, пока кашель не стих. Наконец старик устало откинулся на подушки. – Никогда, никогда не делай этого! – тихим голосом взмолился он. – Кулон никогда не должен попадать в чужие руки… Если он попадет в плохие руки, то произойдет катастрофа! Путешествиями во времени можно пользоваться как оружием, моя дорогая, поверь мне!
Губы Торри задрожали и раздвинулись, будто ее ударили. Глаза девушки встретились с его вопросительным взглядом, и она поняла, что не сумела скрыть боль в своих глазах.
– Ты мне не веришь, – печально покачал головой Натаниэль, и его густые седые брови нахмурились. В голосе старика послышалось удивление. – Ты думаешь, как Кристина и твой парень Гарри, будто я сошел с ума.
– Он больше не мой парень, – взволнованно возразила Торри. – Неужели ты думаешь, что я продолжаю дружить с ним после того, как он пытался уговорить меня дать показания против тебя?
Глаза старика гневно вспыхнули.
– Внучка, – с грустным вздохом произнес он, – по крайней мере хоть с этим нам повезло. Я знал, что рано или поздно ты разглядишь, что прячется за его блестящим фасадом.
– Деда, пожалуйста, давай не будем сейчас говорить о Гарри.
– Ну хорошо, не будем. И не горюй, что пришлось расстаться с ним. Очень скоро ты обязательно встретишь настоящего парня… Сразу после того, как воспользуешься кулоном.
Торри была уверена, что ничто уже не может усилить ее горе, но сейчас ее сердце пронзила резкая боль.
– Да, конечно, – мягко согласилась девушка.
Натаниэль Гамильтон грустно усмехнулся:
– Пытаешься задобрить выжившего из ума старика, да? Ничего, все в порядке. Вот увидишь, скоро ты все поймешь. А сейчас, дорогая, внимательно посмотри на кулон. Ты не узнаешь его?
Торри постаралась спокойно посмотреть на кулон, который лежал на ладони деда. Кулон имел форму ромба. Длина его равнялась примерно трем дюймам, а ширина – двум. Сделан он был из золота. По крайней мере, Торри показалось, что из золота, если судить по весу самого кулона и длинной цепочки. У нее промелькнула мысль, что она вряд ли стала бы носить такой кулон. Если быть честной, то он показался ей безобразным.
