На следующий день мы поссорились из-за какой-то ерунды и не разговаривали до самого выпускного. А потом он уехал с родителями в другой город. Два года мы переписывались и встретились снова в Ленинграде. К тому времени у меня все давно перегорело, и мы общались просто как приятели. Он был на моей свадьбе, я – на его. После окончания института Женька перебрался на родину жены – в Киев, и больше мы с ним ни разу не виделись…
Маринкин голубой свитер пропал за деревьями, шорох гравия под Женькиными кроссовками приближался. «А что, если?..» – подумала я. Мне не было страшно, как тогда. Я давно уже не была той неуверенной в себе девчонкой, безнадежно и безответно влюбленной в одноклассника. Я знала, что нравлюсь мужчинам. Так неужели я позволю этому глупому мальчишке пробежать мимо?!
Он поравнялся со скамейкой, повернул голову, улыбнулся.
- Жень, - позвала я низким, чуть хрипловатым голосом.
- Что? – он остановился и настороженно посмотрел на меня.
- Иди сюда.
Я представила себе, что подманиваю пугливого, недоверчивого кота. Женька медленно подошел ко мне.
- Передохни немного, - я подвинулась, освобождая место на спинке рядом с собой.
- Надо бегать, - сказал он неуверенно. – Скоро дождь пойдет.
- Не пойдет. Пара минут погоды не сделают.
Он сел рядом и уставился на свои кроссовки, кусая губу и нервно барабаня пальцами по колену. Я ждала. Наконец Женька повернулся ко мне. Мы смотрели друг другу в глаза.
- Лерка! – сказал он тихо.
И я вдруг перестала быть умудренной опытом женщиной и снова превратилась в девочку, которая впервые в жизни целуется с мальчиком, умирая от ужаса и восторга. Мы не знали, куда девать руки, нам мешали зубы и носы. И я не думала о том, что кто-то пройдет мимо и увидит нас. Его глаза были так близко от моих, что кружилась голова. Я зажмурилась, и снова открыла глаза, и…
Я тупо рассматривала цветы и разводы на юбке.
Что это было? Я задремала? Или галлюцинация от жары? Со мной бывало такое, что запахи погружали в прошлое, и я не просто вспоминала какое-то событие, а словно еще раз проживала его. Но не настолько же глубоко, чтобы изменить его. Да и запаху мокрого тиса взяться было неоткуда.
Неуклюже спрыгнув со скамейки, я поспешила к выходу из парка. Лиловый крокодил все ближе подбирался к солнцу, норовя проглотить его. Глухо прогремел гром.
На встречу я успела и под дождь не попала – переждала в машине клиента. На работу решила не возвращаться – поехала домой.
В квартире было тихо и прохладно. Петр и Павел летом жили с бабушкой на даче, а Вадим предупредил, что задержится на работе. Я переоделась в легкий шелковый халат и решила выпить кофе. Странное видение не давало мне покоя. Я снова и снова возвращалась к нему, словно перематывая видеопленку.
Телефонный звонок раздался как-то по-необычному резко, вдруг. Я вздрогнула, кофе выплеснулся на стол.
- Лерочка, я вернулся! – весело сказал незнакомый мужской голос. – Завтра пятница. Как обычно – на Литейном?
- Извините, вы ошиблись номером, - сдавленно ответила я и положила трубку. Сердце колотилось где-то в горле.
- Странно, - сказала я себе, почему-то вслух. – Не такое уж у меня и распространенное имя. Не Лена ведь или там Маша. Только я ни с кем не встречаюсь по пятницам на Литейном.
Я заправила за ухо прядь волос, и пальцы наткнулись на какую-то мусоринку. Две тисовых хвоинки. Я смотрела на них, ошеломленно хлопая глазами, не зная, что подумать, когда телефон зазвонил снова.
- Лера? – спросил все тот же мужской голос, нет, не незнакомый, а смутно знакомый.
- Да, - машинально ответила я, продолжая разглядывать хвоинки.
- Ну привет! Я тебе на сотовый звонил – недоступно. Ты можешь разговаривать?
- Да, - тупо повторила я и даже кивнула. Догадка была невероятной, но я могла бы в один момент подтвердить ее или опровергнуть, спросив, с кем разговариваю. Могла – и не решалась. Потому что этого просто не могло быть!
- Представляешь, сейчас звонил тебе и ошибся номером. Женщина трубку сняла, голос – абсолютно твой. Я ее на рандеву приглашаю, а она: «Вы ошиблись номером». Цирк! Так что насчет завтра, Лерик?
Вопрос отпал сам собой. Лериком меня звал только один человек. И голос в трубке принадлежал именно ему. И мягкое «среднеевропейское» «л». И слегка вопросительная интонация – в конце фразы тон чуть заметно повышался. Значит, это было не видение. Значит, я просто спятила!
Я молчала, но Женька словно не замечал.
- Привез тебе твое любимое кьянти в оплетке. И свечи с запахом лотоса. И бергамотовое масло. Сделаю тебе массаж. Слушай, а может, останешься? Какая разница, поедешь утром на дачу прямо оттуда?
- А как же… Аня? – почему-то ничего другое не пришло мне в голову.
Чуть помедлив, Женька спросил сухо:
- С какой стати ты вдруг вспомнила про Аню? И я не понял, ты приедешь или нет?
- Жень, я… не могу. Извини.
Я положила трубку. Пальцы терпко и смолисто пахли раздавленной хвоей. Телефон разразился обиженным звоном, и я выдернула провод из розетки. Вернулась на кухню и одним глотком допила остывший кофе.
Мысль была настолько невероятной, что я даже головой затрясла, чтобы прогнать ее. Но она не хотела уходить. И я с ужасом поняла, что начинаю верить в то, во что невозможно поверить.
Нет, я не сошла с ума, не задремала на этой чертовой скамейке, не перегрелась на солнце. Я на самом деле оказалась в прошлом. Каким образом? Скамейка… Она сразу показалась мне странной. Слишком чистой, новой, она стояла там, где никто почти не ходит, и словно магнитом тянула меня к себе. Я оказалась в прошлом и изменила его. Изменилось прошлое – изменилось настоящее. Банальнейшая ситуация для фантастического романа – но не для жизни. Впрочем… Вот у Брэдбери герой раздавил в прошлом бабочку, а в настоящем изменилось все – вплоть до политики и орфографии. В моей жизни все осталось по-прежнему, только добавилась одна, так сказать, сюжетная линия. Вот вам и парадокс времени. Я изменяла мужу с другом детства – и в то же самое время это была не я. А кто? По всему выходит, что встречались мы с Женькой регулярно – по пятницам, где-то на Литейном. Ну да, сейчас лето, близнецы на даче, Вадим по пятницам отправляется к ним сразу после работы, не заезжая домой. А я, чтобы не толкаться в набитой электричке, - в субботу утром. И в остальное время в пятничные вечера я тоже предоставлена самой себе. Дети ночуют у бабушки, чтобы утром пойти в бассейн, расположенный рядом с ее домом. А Вадим читает лекции у вечерников и возвращается поздно.
Всю ночь я не спала. Говорила себе, что ни в чем не виновата, ведь я не виделась с Женькой много лет. Но ведь спала же с ним женщина, у которой было мое тело, мое прошлое, мое… все мое. У нее было все, что до сегодняшнего дня было у меня. Плюс роман с моим бывшим одноклассником.
