За моей спиной раздался грохот — книги с полки падали на пол. Я надеялась, что это хоть ненадолго задержит моего преследователя, и, не проверяя, удалось ли, проделала такой же трюк еще раз. Под глухие звуки ударов и шелест листов раскрывающихся книг я выбежала из прохода и завернула налево.
Он возник прямо передо мной — темная фигура словно соткалась из лунного света, падающего из окна. Я налетела на него и, вскрикнув, попыталась вырваться, когда он схватил меня одной рукой, а потом с силой толкнул. Не удержав равновесия, я упала, и тотчас была прижата к полу своим преследователем.
Усевшись на меня сверху, он прижал обе мои руки к полу над головой, удерживая кисти одной рукой, словно железными тисками. Вторую руку с кинжалом занес надо мной.
Мои глаза расширились от изумления: на его руке был такой же перстень, как и у меня! Большой янтарь с застывшим внутри мотыльком! Но это тотчас стало неважным, когда осознание близящейся смерти сдавило мне горло.
— Не надо, пожалуйста, — шепотом молила я, глядя в закрытое черной маской лицо. — Я не хочу умирать… Почему? За что?
Из прорезей в маске на меня смотрели темно-зеленые, цвета изумрудов, глаза. Губы под маской вдруг зашевелились, и я поняла, что он заговорил. Монотонно и невыразительно, словно читал молитву или…
«Он произносит заклинание!» — огнем вспыхнуло в моем сознании.
— Силой лунного света заклинаю — выйди из тьмы. Озари мрак, укажи путь, найди истину, исполни назначенное. Темная сторона луны не имеет больше власти над тобой. Рожденный в полнолуние освободит тебя своей рукой.
«Сумасшедший! — в ужасе подумала я. — Господи, это же настоящий сумасшедший!»
Изловчившись, я выдернула одну руку из хватки стальных пальцев и потянулась к его лицу. Он подался назад, но в последний момент я успела схватиться ногтями за края маски и сорвать ее.
Маска упала на пол, а я потрясенным взглядом смотрела в лицо человека, который собирался меня убить, и не верила своим глазам.
За миг до того, как его рука опустилась, вонзив кинжал в мое сердце, я успела произнести изумленным шепотом:
— Ты?
А в следующее мгновение мир окрасился в цвета боли… и потух.
Глава 2. РУИНЫ ЗАБРОШЕННОГО ОСОБНЯКА
Как странно… Мой слух улавливал тихий шелест: быстрый, как ветер, легкий, как пух. Будто трепыханье десятков и даже сотен тоненьких крылышек. Но при этом я ничего не видела — меня качало на неосязаемых волнах темноты.
«Открой глаза», — произнес голос в моей голове, и я внезапно догадалась, что принадлежит он мне самой.
Мои веки послушно раскрылись, несколько раз моргнули, и перед глазами прояснилось.
Надо мной было небо. Темное ночное небо с россыпью звезд. Некоторое время я просто смотрела в чернильную пропасть, открывшуюся моему взгляду, но в какой-то момент сознанию надоело пребывать в блаженном беспамятстве и оно ожило.
Резко вскочив, я в первый момент пошатнулась от головокружения, но длилось это недолго. На смену телесной слабости пришло душевное потрясение, стоило мне только оглядеться.
Вокруг были стены — неровные, словно надкушенные зубами огромного монстра. Их края серебрились от лунного света. Я поняла, что сижу на полу, и встала на ноги, продолжая ошеломленно оглядываться.
Место, где я находилась, определенно было руинами какого-то строения. Наполовину разрушенные стены. Нет крыши — над головой открытое небо. Пустые окна, глядящие на густой высокий ельник. Повернув голову, я увидела вершину небольшой башни. Гребень ее кровли венчал пошатывающийся от ветра флюгер. Видно плохо, но, кажется, это был свернувший хвост дракон.
Еще раз оглядевшись, я остановилась взглядом на большом напольном зеркале с высокими резными ножками. Заметила стоящее в дальнем углу кресло с разорванной обивкой сиденья. Будто громадными когтями разорванной, с кольнувшей внутри тревогой заметила я про себя.
Что я делаю в этом ужасном месте? И самое главное…
Кто я?
Мое внутреннее «я» запаниковало и бросилось копаться в закромах памяти. Я вспомнила, что работаю в библиотеке. Вспомнила Арину Петровну — свою пожилую сотрудницу. И еще, кажется, у меня есть парень. Вот только я не помню ни его имени, ни даже лица. Собственно… я вообще больше ничего не помню.
Тревога внутри нарастала, как снежный ком.
Кто я? Как меня зовут? Каким образом я оказалась ночью в этих руинах и что со мной было раньше? Разве не странно, что у меня сохранились лишь жалкие обрывки воспоминаний?
— Странно. Очень странно.
Я осмотрела себя и обнаружила, что одета в свою будничную одежду: юбка до колен, блузка и жилетка, высокие сапоги. В этой одежде я пришла на работу… Когда? Сегодня? Вчера? Когда это было? Кажется, была зима…
Я подбежала к пустому оконному проему и посмотрела вниз. Обнаружила, что нахожусь на втором этаже. Подо мной от дома тянулась к раскрытым настежь чугунным воротам мощеная дорожка. Брусчатка во многих местах была разбита. По обеим сторонам лестницы с парадного входа стояли каменные статуи, и я узнала их даже с этого ракурса. Драконы.
Кажется, я очутилась в каком-то старинном особняке — разрушенном и давно заброшенном. А судя по высокой траве, которая поднималась из выбоин в дорожке, и заросшим бурьяном палисадником под домом, сейчас на дворе было лето.
Мое дыхание участилось, и почти сразу я осознала, что задыхаюсь. Кажется, это называется «паническая атака». И, черт возьми, как тут не запаниковать, если никто никогда не учил меня, что делать, если вдруг оказался в незнакомом безлюдном месте и — я еще раз огляделась вокруг — посреди леса!
Я издала то ли судорожный вдох, то ли плачь, но уже в следующий миг, болезненно сжав горло изнутри, проглотила вырывающиеся из него звуки. В темноте между деревьями, на самом краю ельника, я увидела маленькие сияющие огоньки.
Какое-то время я всматривалась в густой забор леса перед особняком, пытаясь уговорить себя, что это просто светлячки, но когда огоньки парами стали вспыхивать по кромке леса всюду, я попятилась.
Что бы это ни было, они ведь меня не видят, пока я скрыта стенами дома, пыталась уговаривать я себя, отступая назад на дрожащих ногах.
Однако я ошибалась.
Мой слух внезапно уловил тихий шорох, и я резко повернула голову — в тот самый момент, когда в дальнем углу со скрипом раскрылись дверцы чудом сохранившегося шкафа и в его темном чреве вспыхнули два ярких светящихся огонька.
Я не стала дожидаться, что или кто появится из шкафа в следующую секунду, а, выдохнув со слабым криком, бросилась прочь.
Позже я не смогла бы ответить, как нашла лестницу на первый этаж, и откуда вообще знала, где здесь выход, но неслась вниз я так, будто знала в этом доме каждый поворот.
Выскочив на улицу, я слетела по лестнице, пронеслась мимо каменных драконов по обеим сторонам от нее, стуча каблуками по брусчатке, добежала до середины дорожки и остановилась — тяжело дыша и затравленно озираясь.
В этот момент какая-то сила словно заставила меня поднять голову, и мой взгляд встретился с огромным серебристым оком — застывшей в небе луной.
— Полнолуние, — сбивающимся от бега и испуга голосом прошептала я.
И как только это слово прозвучало, мое сознание затопило ярко-зеленой вспышкой — воспоминанием.
Полная луна заглядывает в окно. Надо мной — фигура незнакомца, чье лицо закрыто маской. Он заносит надо мной кинжал…
Мои колени подкосились от внезапно охватившей все тело слабости, и я осела на разбитую, заросшую высокой травой брусчатую дорожку. Часто дыша, прошептала, глядя прямо перед собой немигающим от ужаса взглядом:
— Меня убили. О боже, я вспомнила. Меня убили.
Быстро опустив взгляд вниз, я схватилась за край жилетки. Целая! Ни рваной дыры от кинжала, ни следов крови на ткани. Это может означать только одно…
Я и в самом деле умерла. Ведь если бы я была жива — следы от удара кинжалом в грудь остались бы!
Однако, даже вспомнив, я отказывалась понимать, что произошло. Кем был человек, который убил меня? Моя память воскресила тот миг, когда он возник из яркой зеленой вспышки прямо посреди архива. Я вспомнила маску и капюшон, покрывающий его голову. Кажется, мой убийца произнес какое-то заклинание, но слова в моей памяти превратились в сплошной монотонный гул. А еще я помнила, как вывернулась из удерживающих меня рук и успела схватиться за край маски, чтобы сорвать ее, и…
