Вот уж не уверена. Из всех природных созданий явный интерес ко мне испытывала только мошкара. Да и вряд ли обрадуются в институте, когда я честно признаюсь, что проучусь у них только год.
— Тоже не любишь танцевать?
На соседнем кресле, отделенным от моего только инкрустированным деревянным столиком, сидел худенький паренек, такой хрупкокостный на вид словно в любой момент мог осыпалься стеклянным крошевом. К моему изумлению, на его плечах красовался гасовский китель.
— Ага, — вздохнул он, поймав мой взгляд, — приняли. Не уверен, нужно ли мне это. Но сестра настаивала. Хочешь?
Он взял со столика и протянул мне бокал с красным, источающим запах специй, вином. И я ошеломленно глотнула, даже не почувствовав вкуса.
Где справедливость? Я мечтала! Два года готовилась как проклятая, тренировалась, собирала документы. А тут человек без всякого желания, весь в сомнениях нужна ли ему академия. Но взяли его, а не меня.
— Нобиль? — спросила я, внимательно рассматривая растрепанные русые вихры и оттопыренные уши счастливчика.
— Не. Обычный горожанин, куда мне до аристократов. Но — инициированный.
Некоторое время мы молча пили, рассматривая танцующих и думая о своем.
— А я не поступила, — вдруг честно призналась я. Не знаю, что меня за язык потянуло практически признаться в наличии неактивного пси-потенциала. Обычно я не была откровенна с незнакомцами.
Некоторое время мы помолчали. А что тут скажешь, всем известно, комиссия не ошибается. Я глотнула сладковато-горький напиток и покрутила бокал. Рубиновая жидкость перетекала медленно, была совсем не похожа на легкое водянистое вино, которое я впервые попробовала на выпускном.
— Эй, Фарби, — кто-то ухитрился перекричать музыку, — не видел рыженькую девчонку?
По широкой спине и практически белым коротким волосам я опознала Олафа с улицы. Он разговаривал с еще одним гасовцем на краю танцевального круга, разглядывая косящихся в их сторону девчонок. Красавицы изо всех сил старались привлечь к себе внимание, томно качали бедрами, изящно поднимали вверх руки. Просто витрина магазина, на любой вкус.
— Вон почти рыженькая, — ткнул пальцем Фарби.
— Нее, — громогласно заорал в ответ здоровяк, — моя — с отличными голыми ногами!
Новый знакомый из соседнего кресла сначала воззрился на мои бронзово-каштановые волосы, потом на не прикрытые подолом коленки. Вот засада с этими приметами. И ведь не скроешь ничем, хоть вприсядку беги, обхватив голову руками.
Если бы тот, кого называли Олаф, хоть немного вежливей обо мне расспрашивал, я бы, возможно, никуда не ушла. Но отбиваться от пьяного не было никакого желания, поэтому я отсалютовала случайному соседу-счастливчику бокалом, выскользнула из кресла и, пройдя пару шагов, не нашла другого выхода, как подняться по лестнице, вслед за двумя куда-то спешащими девушками. Отсижусь в тихом уголке, пока настырный Олаф не успокоится.
* * *
Широкий холл в сине-серебряных холодных тонах без стеснения заявлял о достатке хозяев. Если на первом этаже в толпе двигающихся гостей это не так бросалось в глаза, то здесь каждая деталь, от картин на стенах до ткани тяжелых штор сияла и чванливо надувала щеки.
На креслах, стульях и прямо на полу кольцом сидело больше десятка человек. С шутками и смехом они болтали и передавали друг другу бутылки с яркими этикетками и тарелки с закусками.
— О, селянка. Падай, — темноволосый крепко сбитый парень среднего роста, рядом с которым я остановилась, бросил взгляд на мое цветастое платье, подмигнул и подставил стул. Был он в одних брюках, без сорочки и ботинок, но ни капли не смущался, поводил загорелыми плечами с цепочкой разбегающихся от шеи рун и белозубо скалился.
Я благодарно присела и подумала, что со спиртным на сегодня все. В ушах шумело, настроение было подозрительно авантюрно-разговорчивым, и все это с одного бокала. Хорошо, что внизу не осталась, зажигать на вечеринках — не мое.
— Я из Юджинвилля, и это не село. Привет.
— Что? — изумился парень.
Он уже позабыл обо мне, жадно наблюдая за фигуристой брюнеткой, которая откинув длинные локоны за спину, мелодично зачитывала записку:
— Сесть на колени и лизнуть в ухо.
— Фууу, — загалдели вокруг, — Райден, тебя облизывать будут.
Сидевший в кресле напротив меня гасовец, явный нобиль по внешности и замашкам, в сорочке, расстегнутой почти до пояса и темно-синих брюках, невозмутимо поправил китель, висевший на подлокотнике и приглашающе махнул брюнетке рукой. В отличие от Олафа, чей ежик волос выглядел просто очень светлым, у этого Райдена пряди отливали в чистый белый цвет.
Породистое лицо с темными бровями в разлет, хищным носом и лениво изогнутыми в полуусмешке губами выглядело расслабленным и почти сонным.
Под крики: «Давай-давай, Кэнди!» И «Девочка, сделай это!» брюнетка медленно подходила к нему, томно покачивая бедрами в обтягивающем серебристом платье.
Темноволосый крепыш на соседнем стуле даже кулаки сжал от нетерпения, а казалось бы — просто шла девушка через холл. Я даже головой в восхищении покачала, жаль, сестра не видела мастер-класс по захвату всеобщего внимания.
Кэнди показала белоголовому нобилю записку, дескать, все честно. Изящно присела к нему на колени, нежно улыбнулась и наклонилась к уху молодого человека.
Розовый язычок скользнул прошелся легким осторожным касанием, вызвав довольный смех у зрителей.
Так же грациозно Кэнди поднялась на ноги и зацокала на каблучках, возвращаясь на свой стул.
— Клятые твари хаоса, — выдохнул мой сосед, — крутая девчонка.
— Ловкая, — согласилась я.
Чтобы так передвигаться на пятнадцатисантиметровых шпильках, необходимо иметь неплохую физическую форму, совершенно согласна.
Райден, все так же снисходительно реагировавший на подшучивание товарищей, вышел в центр круга, легко присел на корточки и вытянул из стоящей на полу чаши небольшую свернутую записку.
— Вот как, — загадочно сказал он и подкрутил сине-зеленую бутылку, лежавшую рядом с чашей.
О. Дурацкая игра, почему-то модная в последнее время. Сначала все пишут пожелания-фанты, мешают их, а потом выполняют по цепочке чью-то случайную, больную на голову фантазию.
Ну нет, я в такое не играю. Вздохнув, я поднялась со стула. И услышала грохнувший со всех сторон смех.
— Какая торопливая рыжуля, — сказал Райден, с усмешкой меня разглядывая.
Посмотрев на пол, я замерла от неожиданности. Сине-зеленое горлышко точно указывала в мою сторону.
— Да ладно, — протянула брюнетка, — а это еще кто такая?
Смех и жужжащий шум разговоров стихли. На меня смотрел весь круг, замерший как один многоголовый организм. Я скользила взглядом по искаженным в недоумении холеным лицам, изломам и волнам модных причесок, сверкающим дорогим украшениям на девушках.
И самое главное, на пальцах у многих парней тускло поблескивали особые перстни с гербами.
В ГАСе родовые кольца запрещены Кодексом, но пока занятия не начались — как не покрасоваться среди своих.
Нобили, мать их, я попала на междусобойчик для аристократов. Уединились на втором этаже в тихой, почти родственной компании, и вдруг незадача — селянка пришла.
— Я не претендую на участие в игре, — сухо заявила я. Оглянулась куда бы поставить опустевший бокал, не нашла столика и сунула его в руки дернувшемуся от удивления крепышу-соседу, — так что беру отвод по своей кандидатуре. Всем пока. Надеюсь, без обид.
В животе скручивало от осознания позорности ситуации, но голос не дрожал, лишь пропылился эмоцией и немного лязгнул в конце. Ненавижу, когда мне страшно или стыдно.
— Опять Райдену повезло, — хлопнул себя по колену высохший как поломанная ветка юнец с вытянутым печальным лицом, — и тут вывернулся. Эх, получил бы мой фант, сейчас бы ползал на коленях перед девчонкой.
— Ты что-то перепутал, — белоголовый сделал пару скользящих шагов и схватил меня под локоть. — Я не привык изворачиваться. Надеюсь, как и эта милая девушка. Покажем им, крошка, как надо выполнять обязательства.
