Но потом одна из земных самок выбрала своим мужчиной Янира. И тогда в нем начала нарастать ярость, не похожая ни на что, что он когда-либо чувствовал раньше.
Она затуманила его рассудок. Она заставила его задуматься о вещах, о которых он никогда раньше не задумывался. Она заставляла его говорить обидные вещи. Она заставляла его делать вещи, которые были недостойны будущего лорда, как например то, что он планировал сделать здесь.
* * *
— Здравствуйте. Мама. Папа. — Триша села на скамью, которую ее тио (прим. tío — исп. «дядя») поставил рядом с их могилами. Ей все еще было трудно поверить, что прошло уже два года с тех пор, как умерла ее мама. Бывали дни, когда ей казалось, что прошла целая вечность, а иногда такие, когда она ловила себя на том, что берет трубку, чтобы позвонить матери, прежде чем Триша вспоминала, что ее больше нет. В детстве ее мама была камнем преткновения для Триши. Она всегда была рядом, поддерживала ее, любила, говорила ей словом и примером, что она может быть такой, какой захочет. Делать все, что она захочет.
Патриция Гарсия вышла замуж за любовь всей своей жизни, Мартина Берка, в восемнадцать лет. Она много раз рассказывала дочери эту историю о том, как завернула за угол и наткнулась на неподвижную стену. Пара мускулистых рук обхватила ее прежде, чем Патриция успела упасть. Когда она подняла глаза, то поняла, что стена на самом деле была широкой грудью. Эта широкая грудь принадлежала отцу Триши, в его униформе, прямо с начальной подготовки. Так было и с Патрицией, и с ними обоими.
В течение двух лет они встречались, несмотря на протесты ее семьи. Мартин был не только на два года старше Патриции, но и белым. В то время единственным членом семьи, который поддерживал их отношения, был старший брат Патриции, Аарон. Аарон судил о Мартине не по цвету кожи или национальности, а по тому, какой он человек и как относится к его младшей сестре.
Именно Аарон появился в здании суда, когда она вышла замуж за Мартина в день своего восемнадцатилетия.
Именно Аарону она позвонила, прося его стать крестным отцом их ребенка, когда узнала, что беременна.
И именно Аарон стоял рядом с ними, держа ее и дочь за руки, когда они опускали мужа Патриции в землю.
— Тио Аарон был бы здесь, если бы мог, но вы же знаете, как это бывает с секретной службой и репортерами. Когда ты — президент Соединенных Штатов, редко бывают такие личные моменты. Черт возьми, он даже не смог бы навестить тебя, мама, в больнице, если бы это не была крупная постановка, — она подняла лицо и посмотрела на медленно падающие листья. — Я скучаю по тебе, мама, так скучаю. Но я рада, что ты больше не сопротивляешься, не испытываешь больше боли, и я знаю, что ты рада вернуться к папе.
Она посмотрела на надгробие своего отца. Он был так молод, когда умер. Сейчас ей было столько же лет, сколько и ему, когда его не стало, но он так много успел сделать за это короткое время.
Он защищал свою страну, женился на любимой женщине и родил ребенка. И все это всего за двадцать четыре года.
— Ты всегда помнила его живым ради меня, мама. Говорила мне, как сильно я похожа на него, хотя мы обе знаем, что я больше похожа на тебя. Как бы он ни гордился мной, но я знаю, что больше всего он гордился бы тобой. Ты та, кто никогда не сдавался, кто никогда не отступал. Ты ведь не только меня, но и себя отправила учиться в юридическую школу. Затем я стала профессором, как и ты, мама.
— Боже, если бы я могла сделать хотя бы половину того, что сделала ты, мама, достигнуть бы половины тобою содеянного… я бы считала, что жизнь удалась, но я сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет. Не сейчас. — Триша вытерла слезу со щеки и резко тряхнула головой. Сейчас на это не было времени. — Я все испортила, мама. Мне не следовало оставлять девочек. Только не с Питером. Но я не знала, что еще делать. Я позволила Карли и Мики смотреть видео на моем телефоне, пока он не сел. Когда стало поздно и Питер приехал, я не могла дозвониться Лизе, чтобы убедиться, что она послала его. Я должна была знать, что Лиза никогда не позволит этому человеку присматривать за ее детьми. Но когда я это сделала, было уже слишком поздно. Лиза и девочки исчезли, а Питер нес какую-то чушь о рычащем семифутовом гиганте. Я провела последние четыре месяца, пытаясь найти их, мама. Я даже попросила тио о помощи, но они словно исчезли с лица Земли.
Неожиданно треск ветки заставил ее обернуться, но прежде чем она успела осознать то, что видела, ее мир погрузился во тьму.
* * *
Глаза Верона расширились, когда Улл вошел в корабль, неся на руках женщину в бессознательном состоянии. Они не планировали исполнить миссию таким образом.
— Что, во имя Богини, ты делаешь?! — зарычал Верон. — Королева Лиза отдала четкий приказ, чтобы с женщиной связались, а не похищали!
— Я не подчиняюсь приказам женщины, — прорычал Улл в ответ, осторожно укладывая самку на кушетку в своей каюте. — То, чего хотела Королева, никогда не было возможным, особенно когда ей было слишком «неудобно» сопровождать нас.
— Неудобно? — Верон почти кричал. — Она с потомством! Грим ни за что не позволил бы ей путешествовать без него, но он не мог оставить Луанду, не сейчас, когда у него так много женщин, которых нужно защищать.
— Тогда она не должна была участвовать в этом разговоре, — возразил Улл.
— Именно у нее была вся необходимая нам информация, — напомнил он Уллу. — Она — та, кто знал, с кем нам нужно связаться, — Он указал на женщину на диване. — С ней.
— И теперь мы это сделали, — ответил ему Улл.
— Только не в этом смысле, — Верон разочарованно провел рукой по волосам. — Мы явились сюда, чтобы вернуть тех, кто был похищен, а не забирать еще.
— Мы явились сюда, чтобы заключить договор с Землей и защитить ее от ганглианцев и залудианцев. В свою очередь, они дадут нам доступ к своим самкам, — Улл озвучил ему самый упрощенный аспект плана.
— Ты же знаешь, что Рэй хочет сделать нечто большее, — парировал Верон. — Он хочет покончить с Великой инфекцией. Для всех видов.
— Великая инфекция никогда не добиралась сюда, — выплюнул Улл, почему-то рассердившись на это. — Они не собираются заботиться о том, чтобы помочь нам покончить с этим. Подайте мне Обучатель.
— Нет, — ответил ему Верон, крепче сжимая коробку с устройством. — Император приказал, чтобы она только добровольно надела его.
Улл открыл было рот, чтобы возразить, что Императора здесь нет, но тихий стон остановил его. И они оба посмотрели на диван.
* * *
Триша подняла руку, чтобы потереть затылок, и застонала. Почему боль в голове так пульсирует? Неужели она опять плохо спала на своей подушке? И откуда доносится этот рычащий звук? У нее ведь не было собаки. Открыв глаза, она ощутила, как напрягся каждый мускул ее тела. Над ней нависал мужчина. Огромный мужчина, который смотрел на нее сверху вниз. Мужчина, которого она не знала. Девушка старалась не поддаваться панике.
Она всегда знала, что такое возможно, но никогда не верила, что это произойдет. Что ее похитят из-за того, кем был ее тио. Хотя это не было секретом, она также оставалась в основном вне поля зрения общественности. Сначала из-за ее возраста, а потом из-за того, что ее мама заболела. Тио Аарон пытался организовать ей охрану, но она отказалась. Она хотела жить как можно более нормальной жизнью. Теперь она поняла, что вела себя глупо.
Она позволила своему взгляду скользнуть по лицу мужчины, чтобы узнать его, когда ее спасут, и обнаружила, что ее разум борется, пытаясь примирить то, что видели ее глаза.
Черты его лица были не совсем правильными.
Его кожа была не просто белой. Он имел жемчужное свечение и розовый оттенок. Его длинные волосы были зачесаны назад, но несколько темных прядей выбились, и спадали со лба, который был шире и более плоским, чем обычно. Его скулы казались высеченными из камня, а серые глаза пристально смотрели на нее.
