Ее голос становится немного жестче.
Меня аж передергивает, просто вообразив эти «дурные» причины. У Джоси округлое личико и не очень-то большая грудь, но в ней присуща милая невинность, которая, наверное, и привлекает к ней нездоровый интерес. Бедняжка Джоси.
— Ну, теперь ты женщина, живущая на планете, полной мужчин. Не сомневаюсь, что кое-кому здесь ты будешь нужна.
— Нифига, все они хотят тебя, — заявляет она весело. — Что ж, я не против, потому что, когда вошь сделает выбор, все это уже не будет иметь значения. Может, она присмотрится к кому-то из племени и бах! Установка безусловной любви. Тогда заживем мы вместе счастливой жизнью, и у меня наконец-то будет семья, о которой я всегда мечтала.
— И тебя не волнует, что до этого он даже не обращал на тебя внимания? — спрашиваю я изумленно. Джоси нарисовала слишком уж радужную картинку.
— Будет уже неважно, — отвечает она, зевая. — Прошлое должно оставаться в прошлом. Будущее — это все, что имеет значение.
Еще одно различие между Джоси и мной. Я до сих пор не могу забыть свое прошлое. Я не могу просто взять и забыть тот корабль и ужасный плен. Я не могу забыть те руки, покрытые галько-подобной кожей, которые прикасались ко мне и насиловали. Я знаю, что оптимизм Джоси — это тяжело доставшийся приз. Она намекнула на свое ужасно жуткое детство, и на том корабле ее тоже изнасиловали. Ту ночь Джоси проплакала, а потом убрала эти плохие воспоминания из памяти. Она не потеряла радость к жизни.
Мне бы правда очень хотелось бы быть похожей на нее. Мне хочется жить дальше, но не могу.
— Ну, я не моргнув глазом поменялась бы с тобой местами, — говорю ей. — Я была бы совсем не против иметь внутриматочную спираль.
Это означало бы абсолютную невозможность резонанса, потому что даже вошь не способна обойти контроль над рождаемостью.
— Но ведь на то, что не резонируешь ты, должна же быть какая-то причина!
— Э-э… — говорю я, разглаживая рукой свое одеяло. — Особых причин нет, разве что моему телу нет желания рожать детей. А может, ни один из этих парней не подходит мне в идеальную пару. Не знаю, мне все равно.
— Тебе правда никто не нравится из этих ребят больше всех остальных?
— Не-а.
— А как же Хассен? Он довольно милый.
— Нет, — они все отличные ребята. Они стараются изо всех сил быть милашками.
— Таушен?
— Он очень… заботливый. — Да уж, слишком заботливый. В каком-то смысле даже удушающе.
Она начинает хихикать.
— Ваза?
Я фыркаю.
— Ваза станет приударять за любой, у кого есть сиськи.
— Наверное, поэтому он и не клеялся ко мне, — рассуждает она.
Мы обе заливаемся смехом. Самое большое недовольство Джоси в том, что у нее нет большой груди. По-моему, ей это не так уж и нужно, потому что она самый милый, самый преданный человек, которого я когда-либо встречала, к тому же самый веселый. Но я ведь не парень. Не стану отрицать, что ребята ко мне липли гораздо больше, чем к бедняжке Джоси.
Горькая ирония заключается в том, что я вообще не хочу никаких ухаживаний.
— А что насчет Бека? — спрашивает она, зевая. — Разве он не пытался подарить тебе ожерелье, которое он сделал для Клэр?
— Ага, — я даже думать не хочу о том, что Бек добавился к числу моих ухажеров. Парень явно понятия не имеет, как обращаться с дамой. Бек еще и более вспыльчив, чем другие, и это меня беспокоит. Нас сбросили на планету, населенную крупными, мускулистыми мужчинами ростом в семь футов, которые к тому же лишены секса. Я всегда добра к парням, которые оставляют мне подарки, и никогда не пытаюсь выказывать кому-то предпочтительное отношение. Я держу их всех на расстоянии и никогда никого не поощряю.
Но меня беспокоит, что настанет день, когда один из них сорвется. Когда кто-то перестает спрашивать и начнет брать.
— Представь, что было бы, начни ты резонировать Беку? — спрашивает она шепотом относительно подобного скандального итога.
— Я бы все бросила и ушла, — прямо заявляю я.
Ахнув, она в своих шкурах резко вскакивает в сидячее положение.
— Ты сделала бы что?
— Тсс…, — велю я ей, потому что Джоси, когда пугается, поднимает шум. — Серьезно, Джо, успокойся и веди себя тихо!
Она укладывается обратно и замолкает на мгновение. Я слышу, как во внутренней части пещеры непрестанно капает, и чьи-то шаркающие шаги в главной пещере, за занавесом приватности, который прикрывает вход в наш общий закоулок.
— Неужели ты и правда бы ушла? — спустя мгновение снова спрашивает Джоси. — Тифф, ты это серьезно?
— Очень серьезно.
Прижимая к себе набитую шкурами подушку, я представляю себе эту жизнь. Это один из возможных сценариев, который я уже давно распланировала. У меня должен был быть запасной план. Я должна уметь жить самостоятельно, самой заботясь о себе. Джорджи и другие высказывают свои замечания относительно того, какой я трудоголик и как быстро я усваиваю все навыки, которым нас учили. Я могу развести огонь быстрее, чем остальные. Я умею в мгновение ока освежевать тушу. Я умею выкопать яму для ловушки. Я умею выдубить собственные шкуры. Я делаю все, потому что мне не хочется быть зависимой от необходимости остаться здесь.
Жить самой по себе было бы тяжело и непросто. Жить с кем-то, кого я терпеть не могу, и позволять прикасаться к себе? В десять раз тяжелее.
— Не могу поверить, что ты бы просто ушла, — шепчет Джоси, и судя по голосу, она убита горем.
Я чувствую себя виноватой. Она это плохо восприняла. Мне не стоило ничего говорить. Это был секрет, который я утаивала с тех пор, как мы приземлились, и даже то, что я здесь почти полтора года, не заставило меня передумать. Я смирилась, что мы никогда уже не сможем вернуться домой, что мне до конца своей жизни придется жить на планете, покрытой льдом, что я больше никогда не надену бикини, не пойду по магазинам и не воспользуюсь настоящим шампунем. Я примирилась со своей жизнью здесь.
Но я не стану чьей-то собственностью, которую можно использовать и когда-либо снова насиловать.
Без сомнения, ша-кхаи прекрасно относятся к своим парам. Лиз с Рáхошем ссорятся, но мне кажется, это из-за того, что им просто нравится поддевать друг друга. Аехако помешан на Кайре, Вэктал поклоняется земле, по которой Джорджи ходит, и даже пара Арианы обожает ее. Ни у одной землянки нет пары, который был бы склонен к насилию.
И все же ни одной из них не был предоставлен выбор. Но остальные не были изнасилованы инопланетянами. Только мы с Джоси. Крисси была, но она погибла при крушении. Доминик была, и из-за этого она повредилась умом. Она выбежала в снег и замерзла насмерть, потому что была в ужасе от того, что это может повторится снова. Остальные так и не смогли этого понять.
Я смогла.
Никому от меня как от пары толку не будет. Я в ужасе сжимаюсь от самой мысли о том, что кто-то ко мне прикоснется. Когда мы только попали сюда, я старалась походить на Джоси. Однажды ночью Рокан заигрывал со мной, приглашая меня в свои в шкуры. Он красив, и фигура у него что надо, и чувствовала я себя ранимой, поэтому пошла с ним. Но в тот момент, когда он прикоснулся ко мне? Я запаниковала. Я всем сказала, что это из-за его шпоры и что не знала, что с ней делать. Что тогда я подумала, что шпора какой-то прикол. Но мы даже не приблизились к этому. В тот момент он ласкал мое плечо, а мне напрочь снесло крышу, и я сбежала, крича как угорелая.
Бедный Рокан. С тех пор он даже не смотрел на меня. Я его не виню. Это я больна на всю голову.
Я слышу, как Джоси шмыгает носом.
— Ты что, плачешь? — спрашиваю я.
— Просто я… Не представляю, что буду делать, если ты уйдешь, — печально отвечает она. — Я могу выносить одиночество, потому что ты здесь, со мной, и мы держимся вместе. Но если ты уйдешь, что мне тогда делать? Я не хочу быть единственной, кто здесь осталась.
Я понимаю, что она имеет в виду. Для Джоси остаться единственной, кто полностью отверг усилия кхая, направленные на поиск подходящей для нее пары, принесло бы разрушительные последствия. Она так отчаянно хочет любви и семьи. Бедная Джоси. Мое сердце сжимается от сострадания.
