— Кэт, мне нужно еще зайти в преподавательскую. Возвращайся без меня, — подмигнув на прощание, Вивиан оставляет нас, и как только сладкая попка дьяволицы скрывается за поворотом, я наклоняюсь к Земной и забрасываю удочку:
— Пахнешь сексом.
— Что? — ее грудь так соблазнительно поднимается на вдохе, что я уже действительно ощущаю запах похоти.
— Я говорю, вкусно пахнешь! — коварно улыбаюсь, прожигая томительным взглядом насквозь.
— Да ты меня пикапишь! — она старается взять себя в руки, но в ее глазах появляется плохо скрытая паника, приправленная женским любопытством. Ох, девочка, ты даже не представляешь, во что вляпываешься, и главное, благодаря кому все это завертелось! Да, сегодня будет жарко! Ослепительно улыбаюсь, вкладывая максимум обаяния, и наклоняюсь ближе к аккуратному ушку:
— Хочешь сказать, что долгими ночами ты не представляла меня обнаженным? — то ли урчу, то ли рычу. И это действует.
Сквозь тонкую ткань ее легкого платья проступают поднявшиеся соски, щеки девушки начинают рдеть. Слишком смущенная. Что же будет, когда ты начнешь стонать подо мной? По щелчку вызываю портал в свою комнату, подталкиваю к нему ничего не подозревающую Земную и прыгаю следом. Девчонка обалдевает от такого маневра и изумленно хлопает своими пушистыми ресничками.
— Не удивляйся, крошка, все Верховные существа обучены этому жесту. Когда-нибудь и ты научишься, — хотя в последнее я откровенно не верю, уже сегодня она так легко нарушит главный закон, как тяжело ей потом будет подниматься с колен.
Не теряя времени, сокращаю расстояние между нами и впиваюсь в сочные губы. Посмотрим, какие они на вкус. Опьяняющие. Уже интереснее.
Поцелуй выходит долгим, слишком долгим, и я разрываю его. Сильно оттягиваю зубами сладкую губку Земной и слизываю проступившую кровь. Божественно! И ей это нравится!
Грубо толкаю девчонку на кровать, не думая о том, что ее лопатки еще не зажили после приобретенных крыльев, но та даже вида не подает. Сильная девочка! В ее глазах плещется океан желания. О да, сегодня ты получишь главный трофей!
Быстро скидываю одежду и нависаю сверху, прижимаясь всем телом. Хочется взять без ласк, без прелюдий, но одуряющие флюиды ее плоти и вид затуманенных глаз сводят с ума, и все, чего хочет мое плотское начало — насладиться этим телом сполна.
Задираю платье, девчонка не надела лифчик — так еще лучше. Вдыхаю аромат шелковистой кожи, любуюсь округлыми грудями и, не сдержавшись, начинаю сильно мять их руками. Она тихо стонет, словно стыдясь меня. Этого мало. Припадаю губами к набухшим соскам, играюсь языком, прикусываю, оттягиваю и посасываю их, пока малышка Кэт не начинает ерзать по простыне.
Спускаюсь к манящим бедрам и зубами рву тонкую ткань ее трусиков, сквозь которые уже начала сочиться влага. Как же пленителен дурман желания!
Скольжу языком по нежной коже, дразню и всасываю чувственный клитор, прохожусь вдоль складочек, слизывая секрет. Слышу сладкий стон нетерпения, быстро поднимаюсь и с наслаждением вхожу в нее, целиком, без остатка. До чего же узко, что хочется взвыть от блаженной истомы!
Закидываю стройные ножки на плечи и с каждым разом проникаю все сильнее и глубже, не сдерживая порыва страсти. Острые коготки впиваются мне в спину, изящные бедра подмахивают в такт, и я начинаю еще яростнее вдалбливаться, пахом ощущая соки ее удовольствия.
— Еще сильнее! — рвано скулит она. Чертов демон, да никакой она не ангел!
Пальцами нащупываю клитор и начинаю массировать его, не прекращая властных, размашистых толчков. Она резко выгибается, но я не даю достигнуть ей оргазма, быстро выхожу и переворачиваю на живот.
Сквозь перышки серых крыльев, обрамляющих спину, взору открывается осиная талия с аппетитной попкой. Крепко сжимаю упругие ягодицы и со смачным шлепком проникаю в жаждущую плоть, вжимая девушку в кровать.
— Ох, Люци… — хрипит она, прогнувшись.
Вид ее оттопыренной попки вызывает во мне геомагнитную бурю. Чем грубее я вбиваюсь, тем громче ее стоны. Она подстраивается под мой темп, рычит и извивается, точно дикая кошка, и вскоре срывается на крик, смяв руками простыню.
Каждое движение отдается влажным звуком. Головокружительно! Издав протяжный стон, ее влажные стеночки сжимаются плотным кольцом в судорожных сокращениях. От этих ощущений сносит крышу! Через пару толчков я выхожу и изливаюсь ей на бедро.
Да, детка, после такого ты вряд ли подумаешь о Лео! В голове крутится только одна мысль: никогда еще не было так сладко от своей победы!
Отправляю сияющую Вейлт в Рай и распластываюсь на кровати, в которой еще горит огонь плотской любви. Да, я доволен…
Но то, что происходит дальше, поддается всем земным канонам. Каждый день я встречаю девчонку как бы невзначай: в небесном институте, в столовой, в парке. Она уже бесит! Не выдерживаю этой слежки или этих «случайных» совпадений и иду к ней.
— Привет, — робко произносит она, нелепо переминаясь с ноги на ногу. Уже влюбилась что ли? Занятно.
— Не стоит смущаться после того, как однажды извивалась подо мною, — все, как всегда, не жалею своих «жертв».
— Люцифер, я… — вид ее растерянного лица забавляет и вызывает победную улыбку, которая заставляет свет в ее очах стремительно гаснуть.
— Сегодня я с Джиной, приходи завтра. Можешь взять с собою Вив, давно уламываю ее на секс, а с тобой она не откажется, я уверен.
— Понятно, — твердо отвечает Вейлт, сжимая кулаки, и, не поднимая глаз, быстро отворачивается.
— Прости, крошка, все было классно, но я не был рожден для любви.
2. Не называй меня крошка!
Я хотела бы, чтобы всё было просто.
Как в ретро-песне.
Сдохни, Джон Такер!
Я стою спиной к этому напыщенному демону. Он не видит моего лица, и это радует. Ладони немеют от напряжения в костяшках пальцев и, посильнее сжав ягодицы для пущей убедительности в голосе, я выжимаю из себя:
— Значит, до завтра… И, не называй меня больше крошкой, пожалуйста, — одному Богу известно, какие демоны бушуют в душе, но я не даю им вырваться наружу.
— Как скажешь, крошка! — насмешливо бросает Люцифер, но мне плевать, пока плевать.
Быстро ухожу подальше от места своего позора, чувствуя кончиками волос удовлетворенную ухмылку демона, точно такую же, которая играет сейчас на моих устах. Облегченно расслабляю кисти рук и массирую побелевшие пальцы. Думаю, он повелся. Они всегда ведутся. Злоба кипит внутри меня, как зелье в котле ведьмы, норовя выплеснуться желчным ядом вместе со всеми чертовыми планами.
Ты еще не знаешь, дружок, с кем связался. Такие, как я, просто так на тот свет не уходят…
Моя мама умерла давно, а папа… для папы теперь умерла я, оставшись для него лишь памятью горьких утраченных надежд на счастливую старость. Как бы ни было страшно осознавать и пусть это больше похоже на чушь собачью, но я умерла и осталась жива.
Загробная жизнь — это слишком для восприятия человека, но когда ты умираешь и попадаешь на Небеса, то вскоре перестаешь смотреть на все это, как на абсурд. Скорее, видишь в этом второй шанс, ведь не каждому он дается.
После смерти люди проходят тест, который включает в себя прыжок с обрыва или выбор одну из трех извилистых дорожек, которые либо выведут к подножию Рая, либо поглотят тебя. Говорят, так и появляются заблудшие души, которые не могут найти выход. Я же, не раздумывая, прыгнула — и взлетела, а кто-то ведь разбивается об острые скалы. Жуть какая-то, но таков он — шанс на спасение, и через это проходят все. Потом тебе даруют серые крылья, которые пробиваются с такой адской болью, что искры с глаз сыпятся обжигающими фейерверками!
Здесь новоприбывшие учатся в закрытом институте-интернате, где соседом по комнате может оказаться как ангел, так и демон. Вчерашние люди получают статус «Земной» — что-то вроде пыли под ногами для местных. Но учеба не ограничивается только просиживаниями времени на нудных лекциях, за время обучения необходимо выполнять задания на земле, куда нас доставляет водоворот из пушистых облаков, чтобы вершить суд в судьбе человеческой. И только выбор, сделанный при выполнении задания, определяет к чьей стороне тебя примкнут после выпуска.
