— Говори себе, что хочешь, — сказала Сибил. — Но что ты будешь делать с чарами? Судя по чертежам, эта дверь — единственный вход.
Я нахмурилась, глядя на символы у своих ног. Я не гордилась умением расшифровывать заклинания, но это выглядело как каракули. Я не могла даже заметить знакомые части, которые намекнули бы, были это чары сигнализации или то, что отрубит голову, если их пересечь. Чары ощущались сильными. Я стояла рядом с ними и ощущала гул магии даже через густую силу СЗД. Эта штука делала нечто сильно, так что лучше было избегать этих чар.
— Точно, — я отошла. — Попробуем лом.
Лом был заклинанием моего изобретения. В отличие от неудачника-хозяина квартиры, которую я пыталась убрать, я не была тауматургом, чародеем, который относился к магии, как к решению математического уравнения. Я знала достаточно заклинаний для жизни — чары следовали правилам логики, которые можно было записать, и тауматургия была самой простой формой магии, этому учили всех магов в школе — но не могла понять высшую логику, которая делала заклинания хорошими.
Для меня магия всегда была чувством, физическим ощущением, которое я могла отследить пальцами, как опустить ладонь в поток воды. Если тауматурги использовали магию, чтобы построить систему орошения, работающую на логике, то я колдовала плеском. Наставники учили меня много раз, что это был быстрый и безрассудный способ использовать магию (если бы они были менее вежливыми, назвали бы это ленивым и опасным). Мне всегда это казалось правильным. Я ценила качество тауматургии — мое пончо было доказательством, оно было покрыто отличным заклинанием — но когда нужно было колдовать, все правила мне только мешали. Было проще делать все свободно, как я и делала сейчас. Я вытянула руки и сжала в кулаки пульсирующую магию СЗД.
Как всегда, касаясь магии города в Подземелье, я словно опускала пальцы в воду с маслом. Шумную воду. Магия внизу была полна гудков машин и гула двигателей, запахов жирного фастфуда и мокрого асфальта. Даже текстура отличалась от магии на Небесных путях, густая, словно моторное масло между пальцев.
Такая густая и скользкая сила кошмарно подходила для заклинаний, но с моим всплеском магии вязкость все упрощала. Я даже не утруждалась кругом для заклинания. Я просто водила силу туда-сюда между моими сжатыми ладонями, добавляя ее к магии в кулаках, пока она не стала ощущаться сильнее магии от чар на двери.
Это оказалось чуть больше, чем я могла безопасно держать, так что я ускорилась, сжала густую магию ладонями, придавая ей облик, близкий к тому, который я хотела: прочная палка с крюком на конце, как настоящий лом. Облик был для меня. Магия, как и сны, не следовала физике, но ее применение основывалось на понимании. Уравнения заклинаний доказывали магу логически, почему что-то сработает. Я никогда полностью не понимала чары, так что метод для меня не работал, но я знала, что делал лом. Я знала, как сунуть конец в дверь и открыть ее, что я и делала сейчас, вонзая магию между чарами и дверной рамой, пока все не лопнуло с треском.
— Ого! — сказала Сибил, я отпрянула от обломков дерева. — Так тоже можно.
— Теперь зато не нужно переживать из-за других замков, — я кивнула на дверь, сломавшуюся пополам от давления.
— Я знаю, — согласилась Сибил. — Кому нужны правильные заклинания? Грубая сила снова победила!
— Эй, я лучше справляюсь, когда делаю то, в чем хороша, — возмутилась я. А потом я улыбнулась и повернула лучи фонариков на голове на комнату, которую я открыла. — Посмотрим, что мы получили!
Уборщик всегда был оптимистом. Сколько бы квартир с грязными вещами и крысиным пометом ты не вычистил, всегда есть шанс, что следующая будет сокровищницей, и, как я и сказала, у меня было хорошее предчувствие насчет этого места. Я бросилась на остатки двери, как ребенок, прыгающий в бассейн в первый день лета. Я разбила обломки дерева на пути, словно стекло. Чем больше я убирала, тем больше радовалась, потому что чары на двери были лучше, чем я ожидала. Я не видела больше индивидуальные метки, ведь сломала их, но знала, судя по следу огня на дереве, что эта штука была очень сильной. Я лопнула заклинание довольно просто, но я взламывала квартиры (законно), чтобы выжить. Обычный маг, которому важно было сохранить заклинание или быть тихим, попытался бы отпереть дверь и чары, и в результате его поджарило бы.
Поджарило и сняло. Дверь пропала, и я видела разные провода на потолке за ней. Вся прихожая квартиры была наполнена камерами, датчиками и леской у пола, от встречи с которой со шкафа падало ведро бетона. Если бы я вошла нормально, эта штука разбила бы мне голову. Я от этого повеселела сильнее. Тот, кто жил тут, точно скрывал что-то хорошее. Вопрос был в том, забрал ли он это с собой, когда покинул город, не заплатив за аренду?
Судя по тому, что я видела с порога, нет. Отсюда вряд ли что-то забирали. За ловушками на входе в квартире от пола до потолка стояли коробки. Несколько проходов, словно в каньоне, вели между горами коробок, но все место выглядело как хранилище.
Сердце трепетало от этого вида. Кроме обнаружения хорошего трофея, это было моей любимой частью работы Уборщика. Я вытащила кусачки и обрезала леску-ловушку и провода датчиков. Когда я убедилась, что меня не раздавит, не пристрелит и не пронзит чем-то, я пробралась внутрь, шагнула в каньон коробок, как исследователь, входящий в гробницу фараона. Так я себя и ощущала. Будто я была Индианой Джонсом — хорошим, из классических фильмов, а не из ребута в семнадцать фильмов, который они сделали в 2040-х. Я собиралась напасть на первую стопку коробок, когда уловила запах.
— Фу, — я отпрянула. — Что это?
Воняло гнилым мясом, брошенным в жаркий день. Температура в квартире была больше тридцати градусов (кондиционер Собиратели отключали первым делом, когда за квартиру долго не платили), и что-то могло заползти и умереть, но пахло не как от крысы или мыши, или чего-то привычного. И запах был достаточно сильным, чтобы проникнуть в мой ребризер. Человек без защитного снаряжения уже давился бы рвотой на пороге. Даже с маской меня мутило, пока я озиралась, искала источник в свете фонарей.
— Тут есть кухня? — спросила я у Сибил. — Может, прошлый обитатель бросил в холодильнике двадцать килограмм бекона.
— Кухни нет, — ответила она. — Судя по чертежам, тут только эта комната, спальня и ванная.
— Но запах откуда-то идет, — я дышала ртом, но от этого было хуже, ведь я ощущала вкус запаха, а не только сам запах. — Проверим спальню.
По словам Сибил, спальня была слева от меня, но коробок на пути было слишком много, чтобы я видела дверь. Протискиваясь между ними, столкнувшись с жуткой паутиной, о которой я не хотела говорить, я заметила цель: деревянную дверь с еще одними чарами, вырезанными на раме. В отличие от заклинания на входной двери, эти символы были темными. Магия не ответила, когда я задела их. Чары или не были активны, или кто-то хотел, чтобы я так думала, чтобы я прошла и поджарилась.
Надеясь, что дело было в первом, я протиснулась мимо последних коробок и сжала ручку двери, та легко повернулась. Но дверь открылась на фут и обо что-то ударилась. Скорее всего, там были еще коробки, но ощущалось иначе. Оно сильнее сминалось, странно звякнуло, когда дверь ударила по нему. Я с интересом надавила сильнее, отодвигая это от двери, чтобы просунуть в проем голову…
И увидела останки мертвого тела, лежащего лицом в ковер.
* * *
— Черт возьми, Брокер! — кричала я в телефон. Я ходила туда-сюда по загадочно мокрой лестничной площадке, от злости не переживая, что мои сапоги отбрасывали брызги неизвестной жидкости мне на ноги. — Ты продал мне гроб!
— Уймись, Опал, — голос Брокера успокаивал, словно он был пастухом, старался уговорить овцу отойти от утеса. — Это пустяки.
— Пустяки? В моей квартире гниет мертвец! Собиратели должны проверять такое!
— Они проверяли, — сказал Брокер. — Это говорится в записи о квартире. Они пытались много раз связаться с обитателем. Они даже послали кого-то проверить лично, но ему не открыли.
