– Ясно, – неопределенно хмыкнул Фарн.
Поверил или нет, трудно сказать, но тему сменил, почти мгновенно заговорив о другом.
– Ты… – зеленые глаза сердито прищурились. – Ты меня усыпил.
– Усыпил, – нагло оскалился крылатый.
– Зачем? Мы ведь договаривались, что всегда…
Мужчина не закончил, вскинул подбородок и гневно уставился на ящера.
В воздухе ощутимо сгустилось напряжение. Оба дракона – человек и зверь, пристально смотрели друг на друга. Сильные. Гордые. Опасные. Достойные партнеры. равные во всем и неуловимо похожие. Сейчас даже вопроса не возникло бы, почему там, у Озера Забвения, выбрали именно Кайдена.
Первым, как ни странно, сдался ящер. Отвел взгляд, виновато склонил рогатую голову.
– Договаривались, – согласился он. – Но тут особый случай. Девочка приняла противоядие. Слишком много. Это спасло, но откат повредил бы ей, исказил внутренние магические потоки.
Я похолодела, только сейчас до конца сообразив, чем все могло закончится.
– Надо было действовать быстро, – дракон энергично захлопал крыльями, осыпая нас мелкой ледяной крошкой. Заговорил отрывисто, резко: явно тоже волновался: – Я чистил кровь, тебя использовал, как проводника силы. Для этого усыпил, связал вместе.
– Почему не разбудил сразу, как все закончилось?
– Девочка нуждалась в отдыхе. Ты тоже. Вы спали, я охранял. Так правильно, – убежденно пророкотал зверь. Помедлил, ткнул в меня когтем и добавил, словно это что-то объясняло: – Меня просили за ней последить.
– Кто?
– Лес, – торопливо выпалила я.
– Да… Лес, – не стал спорить зверь.
– Что ей дали?
Из взгляда Фарна исчезло напряжение. Нет, он по-прежнему выглядел озабоченным и серьезным, но злости на ящера больше не было.
– Нектар бронецвета.
И снова у меня перехватило дыхание, на этот раз от ужаса.
Бронецвет. Очень редкое растение, стоит бешеных денег, запрещено во всех странах, и, тем не менее, регулярно продается на подпольных аукционах. Его экстракт подавляет волю, снижает критичность, расслабляет практически до состояния овоща. И, что самое противное, через несколько часов полностью растворяется в крови, исчезает, будто его и не было – после этого уже ничего доказать невозможно. Даже самый сильный целитель не определит, что жертва приняла яд.
Если бы не вовремя выпитое противоядие и не дракон…
Я зябко повела плечами. А Кайден… Его глаза вновь вспыхнули от еле сдерживаемого бешенства.
– Ночью сюда кто-нибудь приходил?
– Да, – по-военному коротко и четко отрапортовал зверь. – Лорды, слуги. Несколько раз. Я повесил полог тишины. Стучали. Надоели. Показался. Рявкнул. Ушли. Последней леди была, – ящер покосился на меня. – Ей улыбнулся, внушил, что все хорошо. Поняла. Кажется.
Представила матушку и дракона… с улыбкой. Впечатлилась. Фарн, видимо, тоже.
– Приведи сюда леди Мьирру. Быстро и незаметно, – распорядился он.
– Ольму, Бетху и Джалса тоже, – добавила я. – Пожалуйста.
Через полчаса мы уже сидели за столом, пили бодрящий отвар, который неизвестно каким чудом успела принести Бетха, и слушали матушку.
Оказывается, ночью, пока мы спали, в доме разыгрался настоящий спектакль. Трагикомедия, если говорить точнее.
Один из слуг Видана, гуляя глубокой ночью возле моей спальни – совершенно случайно, разумеется, – услышал подозрительный шум. Заглянул в комнату и обнаружил Озаса. У меня в кровати. Полностью раздетого…
При этих словах Фарн так сжал подлокотники кресла, что они жалобно заскрипели.
Меня в комнате, по понятным причинам, не обнаружили. Обыскали весь дом, каждый его уголок, кроме комнаты наследника, куда их не пустил зверь. И теперь поместье гудит, как потревоженный улей. Все ждут пробуждения Фарна и гадают, что произошло. Как Озас оказался в моей постели? Любовники мы или нет?
Подлокотники уже не просто скрипели – в ужасе скрежетали. Обреченно так. Фарн свирепел все больше и даже не считал нужным скрывать свои эмоции.
– Стражника, нашедшего Озаса, ко мне. Торговца тоже, – бросил он, обращаясь к зверю. – Немедленно. Нет, не сюда. В кабинет.
А у меня оставался еще один вопрос.
– Озас упертый, но не дурак. А еще он очень осторожный и расчетливый, как все торговцы. Не мог он так легко впутаться в эту авантюру. Здесь что-то не так.
– Пошлю вестника Хоббу, пусть его осмотрит. И своему целителю покажу, – Кайден понял меня с полслова.
– А я…
– А вот вы как раз ни о чем не знали, – отрезал Фарн, – Пришли ко мне вечером, обсудить поездку в столицу. Мы разговаривали всю ночь. Просто разговаривали, дракон – свидетель. И пусть кто-нибудь только попробует усомниться в его показаниях.
Кайден кивнул в сторону кровожадно ощерившегося зверя.
– Думаете, так будет лучше?
– Только так, – отчеканили мне в ответ. – Я никому не позволю бросить даже крохотную тень на вашу репутацию, Эннари. Шуаррэг, идем.
Ящер взвился к потолку, крутанулся и исчез, обдав присутствующих потоком свежего, прохладного воздуха. Фарн покинул нас не столь эффектно, но так же быстро. И настроен он был очень решительно…
На то, чтобы привести себя в относительный порядок, подготовиться к встрече с любимыми родственниками и прочими дорогими гостями, ушло совсем немного времени.
В авангардном «укороченно-походном» наряде разгуливать по дому точно не стоило, поэтому Бетха принесла мне одно из платьев Мьирры. Благо размер подходил. Ольма помогла уложить волосы, а Джалс, пока я переодевалась за ширмой и делала прическу, еще раз, по моей просьбе, пересказал в подробностях, что видел или слышал, как вели себя участники поисков.
В принципе, картина ночного приключения более-менее вырисовывалась, но кое-то было мне категорически неясно. Матушке, судя по всему, тоже.
– Тот слуга, что якобы шел мимо твоей комнаты, скорее всего, и впустил Озаса в спальню. Выждал какое-то время, потом заглянул, проверить, как обстоят дела, – задумчиво произнесла она. – Но вот, что непонятно. Он обнаружил лежащего на полу Ралда, увидел, что тебя нет, догадался, что план сорвался, и… Зачем он раздел торговца и уложил в постель? Мог бы просто увести.
– Не мог, – отозвалась я. – Капсула сонного порошка – это десять-пятнадцать часов здорового, крепкого, беспробудного сна. Так что, нет, увести никак не мог. Разве что унести.
– Нести опасно, – пробасил от окна Джалс. – Это ж им через весь флигель тащить надо было. Вдруг наткнутся на кого? Да и мы с Бетхой еще не ложились, свет жгли, ходили туда-сюда. Нет, точно говорю: рискованно.
– Ну вот, – резюмировала я. – Увести не могли, унести незаметно тоже. Пришлось импровизировать, чтобы хоть как-то объяснить его пребывание в спальне. Удастся меня найти, вернуть и обвинить? Хорошо. Не получится? Тоже не беда. Свалили бы все на Озаса: мол, сам пробрался. Проскользнул. Воспользовался лазейкой в защите, дом-то только восстанавливается. Ладно, послушаем, что торговец со слугой скажут.
Я поднялась, критически осмотрела себя в зеркало. Вроде ничего не забыла. Остался последний штрих.
– Ольма, ты принесла слезную мазь? Прекрасно. Давай сюда...
В кабинет, где уже собрались все заинтересованные лица, включая Хобба и бледного, растерянного, явно только пришедшего в себя Озаса, я вплыла, опираясь на руку матушки. Глаза, благодаря мази, нещадно щипало. Они покраснели, слезились, и я то и дело прикладывала к ним белоснежный шелковый платок.
Остановилась на пороге, демонстративно пошатнулась, нашла взглядом опекуна и тоненько запричитала.
– Что же это творится? В нашем доме, в родовой усадьбе, под защитой клановой магии, меня хотели… собирались…Двуединый! Как же так, дядюшка?
Видана заметно перекосило. То ли от намека, что Озас никак не мог сам, без помощи Фениксов, попасть в поместье, то ли от фамильярного обращения. Он нервно сглотнул, метнул затравленный взгляд в сторону Фарна и промолчал.
– Скажите, госпожа Эннари, как вы себя вечером чувствовали? – вкрадчиво вмешался Никс. – Не было ли каких-нибудь необычных ощущений?
