Платила я щедро, поэтому те, кто хотел работать, быстро приобретали нужные мне привычки. А с лентяями мне было не по пути.
Но лошадей не научишь скорость менять. А потому приходилось ехать карете два квартала минут за двадцать-тридцать, наверное. Я приспособилась и тратила это время на послеобеденный сон. Немного кемарила, приходила в себя, в общем, отдыхала.
И сейчас я с наслаждением откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза и постаралась расслабиться. Дорогу до магазина и склада рядом с ним кучер знал отлично. Если от меня не поступало особых распоряжений, карета каждый раз останавливалась именно там. Так что на этот счет я могла не беспокоиться.
Мозг получил команду отдыхать, и я сразу же провалилась в неглубокий сон. Перед мысленным взором замелькали сцены из земной жизни. Я видела себя в школе, вузе, на работе, рядом с родителями и сестрой, в ресторане за ужином. Сцены мелькали быстро, как картинки в калейдоскопе, я не успевала ничего рассмотреть в подробностях. Воспоминания тускнели, хоть из памяти и не стирались. Обратной дороги на Землю нет, по крайней мере, я ее так и не смогла найти. Но память все же оставалась со мной.
Я спала чутко, и когда карета остановилась возле магазина, мгновенно проснулась. Стерла с глаз набежавшие слезинки, повернулась к дверце кареты. Через секунду вышколенный лакей распахнул ее передо мной.
Я вышла, застучала каблучками по мостовой, а затем — по каменным ступенькам магазина.
«Сладости для радости» — именно так называлось это место. Основал его сорок лет назад дед Ингиры, вел дело отец. И теперь бразды правления перешли ко мне. Вместо Стивена, угу.
Небольшое двухэтажное здание из серого камня было украшено этикетками товаров со всего света. Издалека смотрелось аляповато, но внимание привлекало. Этот эффективный маркетинговый ход придумала я, когда усиленно размышляла, как можно привлечь больше посетителей. После исчезновения родителей доходы предсказуемо существенно упали. И следовало как-то вернуть покупателей, не доверявших вставшей у руля женщине. Махровый сексизм, конечно, но что есть, с тем и работаем.
Я тогда вышла на улицу, осмотрела фасад здания и решила, что он смотрится очень блекло, не привлекая ничьего внимания. И чем украсить? Я вернулась в лавку, осмотрела товар, позвала свою помощницу Эльвиру и приказала вырезать из картонных коробок с тортами яркие логотипы. Не из всех, конечно, у нескольких, чтобы хоть что-то было видно на фасаде.
Уловка сработала: народ пошел. С тех пор на стенах появилось гораздо больше ярких картинок, радовавших мой взгляд.
Глава 2
Мне нравилось заходить в чайную лавку, как называли здесь магазин. И судя по тому, что клиентов здесь было предостаточно, не только мне. Это заведение было еда ли не единственным местом в городе, куда аристократы предпочитали приходить самостоятельно, а не присылать слуг.
Еще бы, ведь здесь, по моему мнению, в буквальном смысле пахло волшебством.
Пряные, медвяные ароматы трав и чая смешивались с запахами эльфийских лакомств, сладких, солоноватых, с кислинкой — в общем, на любой вкус и кошелек.
Мы продавали чаи со всего света, предоставляя разнообразный спектр вкусов. Эльфийские лорики, небольшие шарики, растворявшиеся в горячей воде, горчили, но при этом бодрили. Вампирские шартаны, сладкие, густые, помогали после тяжелой болезни лучше любого лекарства. Крупные листья госка, чая троллей, раскупались нашими модницами на ура — одна чашка по калорийности заменяла и обед, и ужин. Поговаривали, на госке отлично можно было сбросить пять-десять килограмм за неделю. Что при этом чувствовала пищеварительная система, история умалчивала. Дартики, палочки оборотней, нужно было класть в теплое молоко. И через несколько минут они там таяли, набирали жидкость. Получившуюся кашицу нужно было есть ложками. Отличный чуть подслащенный десерт для капризных детей.
Я переступила порог, и на меня как всегда нахлынули запахи. А вместе с ними — и голоса. В лавке никогда не бывало тихо. Вот и сейчас Эльвира и Рита, две моих помощницы, обслуживали клиентов: сразу трех аристократок. Благородные леди, брюнетка и две шатенки, одетые в платья до пола, все три — светло-коричневого оттенка, явно являлись сестрами. И приехали из провинции. Их выдавали старомодный крой нарядов (в этом году воротник-стойку уже не носят, да и рукава должны быть зауженными), восторженные взгляды, бросаемые повсюду, и говорок с акцентом. Леди не скупились и брали с запасом — то ли на большую семью, то ли про запас, потому что скоро уезжали домой, в глухую провинцию, где подобных лавок никогда не имелось. Три разновидности эльфийского чай, один — вампирского, пять пакетов госка, мармелад, пастила, рулет с маком — мои помощницы все тщательно упаковывали в подарочную бумагу, заказанную покупательницами. Сами они не стеснялись делиться восторгом от обустройства лавки и весело щебетали друг с другом.
Нести все, конечно, станет служанка — тихая скромная девушка, жавшаяся в углу напротив входа. Чепец сшит из грубой ткани, платье явно с чужого плеча. Худенькая небольшая фигурка служанки в том платье практически потерялась. И я очень сомневаюсь, что девчонке достанется хоть что-то из закупленных лакомств. Здесь, в столице, аристократки все же щедрее по отношению к слугам, чем в захудалых городках, где жители экономят каждую копейку и тщательно следят за съеденным хлебом домочадцев.
То, что сейчас покупается, будет поедаться месяца полтора-два, не меньше. А уж чаи и вовсе попадут под замок. И пить их станут по большим праздникам. Плавали, знаем. Приезжала к тетушке в гости месяца два назад дальняя родственница откуда-то из приграничья, очень нашей расточительности удивлялась. Мол, как же так, в заварочный чайник всего один раз кипяток наливали, а вы заварку уже выбрасываете. Это же так не экономно. Вот ее дочери, каждая замужем за дворянином, стараются по третьему-четвертому разу кипяток наливать. А то ведь денег на продукты не напасешься, с современными-то ценами.
Уж на что тетушка бывает скупая, а здесь, не скрываясь, поморщилась и заявила, что не пристало нам, родовитым дворянам, по три-четыре раза кипяток в заварочный чайник наливать. И по половине пирожных за раз тоже есть не пристало, если, конечно, это не диета.
Я тогда большей частью молчала. Иначе, если бы заговорила, высказала бы гостье все, что думаю о подобном образе жизни. Сквалыги.
Между тем Эльвира с Ритой закончили упаковывать продукты, и пакет, бумажный, с напечатанной на нем эмблемой магазина — чашка чая и пирожное-безе на блюдце — был передан служанке. Покупательницы, предварительно поздоровавшись со мной наклонами голов, удалились из магазина.
Мы с помощницами остались наедине.
— Рита — за прилавком, Эльвира — ко мне в кабинет, — приказала я.
Рита с Эльвирой были единственными женщинами-сотрудницами в моем магазине. Да и, честно сказать, единственными. Остальной народ работал на складе и в здание магазина заходил редко. Худая высокая Эльвира, черноволосая и кареглазая, была незаконнорожденной дочерью одного из герцогов, лично знакомых с императором. Герцог девочку не признал, но деньгами ей и матери помогал. И на работу ко мне он тоже ее устроил. Через тетушку, разумеется, потому как незамужним молодым леди не пристало обсуждать любые деловые вопросы с мужчинами.
Рита, низенькая толстушка, была горожанкой. Отец — рыболов, мать — горничная у господ. Услышав, что магазин нужна продавщица, Рита появилась здесь и предложила свои услуги. С Эльвирой они сработались и даже стали приятельницами, так что разногласий в нашем маленьком коллективе практически не имелось.
И если об Эльвире тетушка помнила, хоть и утверждала постоянно, что та не отрабатывает свою зарплату, то Риту не замечала. Вот еще, не пристало аристократке общаться с дочерью прислуги.
Я подняла деревяшку, лежавшую на двух прилавках и перекрывавшую доступ к внутренней части здания, зашла и направилась в свой кабинет.
