— Никак воевать собралась, маленькая?
Я вздрогнула. Такое прозвище было ново для меня. Никогда не была малюткой, на некоторых парней и то глядела сверху вниз, но только не на этого воина.
— Не подходи ближе, — выговорила я. — Убью!
Глаза его коснулись моего плеча, там, где кровь проступила сквозь рукав.
— Ты бы, милая, меч опустила. Если бы хотел, я бы уже давно тебя схватил. — Он сделал шаг вперёд, но я не попятилась, хотя проще всего было бухнуться на колени и молить о пощаде. — Кого бережёшь? Жениха?
— Брата.
Он кивнул.
— Меня зовут Влас Вихрь, и я стерегу эти земли. Что с тобой приключилось, расскажешь? Хотя сперва раны твоему брату перевязать следует.
Я выдохнула и, опустив меч, чуть не всхлипнула от облегчения. Этот человек был нам не врагом. Он владел обширными прибрежными территориями, включая все те деревни, где мы успели побывать.
— Люди на двух красных кораблях… — отозвалась я, задыхаясь. — Разбойники. Пришли до рассвета, напали внезапно. Брат меня защищал.
Лицо вожака изменилось, словно ожило, и в глазах зажёгся опасный пламень. Он мотнул головой своим воинам:
— Дарн, останься с ребятами. Остальные за мной.
Прошёл мимо меня, скользнув взглядом:
— Убрала бы меч, уж больно ярок.
Я убрала было клинок, но когда названный Дарном — светлоголовый мужчина пониже вожака — шагнул к нам, снова вскинула длинное лезвие.
— Сама справлюсь.
Он пожал плечами.
— Дело твоё. Тебя как звать-то?
— Веда.
Я всё-таки сложила оружие на траву и дёрнулась к Элику: он был тёплым, но дышал неровно. Приоткрыл глаза — светло-зелёные, холодно мерцающие. Они у нас с ним были одинаковые, мамины, но в остальном брат походил на отца — с низкими прямыми бровями, широким подбородком и тонкими губами.
Элик улыбнулся слабо, вскинул руку:
— Сестра…
— Всё хорошо. Слава богу, Вихри пришли, они наведут порядок, — сказала я тихо. — Ты молодец.
Дарн подошёл ближе, взглянул через моё плечо. Если бы он намеревался меня схватить или ударить, лучше момента было не выбрать, и я напряглась.
— Жестокая была битва, — сказал мужчина.
Я кивнула.
— Элик, ты приподняться сможешь? Как получится, раны перевяжу, потом уже травы согрею. Хотя какая из меня травница, ты знаешь…
— Смогу, — прохрипел брат, и я обхватила его за плечи, как можно мягче потянув вверх. — Сохрани нас предки… Нелегко это.
Он задыхался. Я осторожно стянула с него рубашку, сжала зубы, увидев самый глубокий порез на боку, и больше уже не обращала внимания на Дарна.
— Спасибо, сестра, — пробормотал Элик, когда я закончила.
Он стучал зубами, хотя рубашка промокла от пота. Хорошо хоть, накидка у меня была с собой. И всё равно пришлось подол нижней сорочки кромсать, чтобы хватило. Я напоила брата и устало присела рядом с ним. Неужели пронесло?
— Сама-то что? — подал голос Дарн.
— Потом, — отозвалась я, не открывая глаз.
— Зря медлишь, — сказал он. — Меня, что ли, стесняешься?
Элик как будто приглушённо хмыкнул, и я сердито посмотрела на брата. Всё-то мужчинам легко давалось, больно отходчивые! Дарн ухмыльнулся и повернулся к нам спиной, и я откуда-то знала — он не будет подсматривать.
Мне нечем было себя перевязывать. Остался лишь клочок, и им удалось промокнуть кровь. Было больно выкручивать руку, спину тотчас жгло, и я просто полила на лопатки водой, а затем приложила чистую ткань. Как-нибудь после управлюсь, если мы останемся живы.
Подозрительный гомон вдалеке настораживал, и я быстро опустила верхнее платье. Уже возвращаются? Но то были не воины Вихря… Мы с Эликом вскочили одновременно, Дарн обнажил меч и закрыл нас.
— Здесь люди! — визгливо крикнул один из разбойников. — А, никак ты, шавка Власова!
Их было четверо. Один оказался ранен, прихрамывал. Видно, надеялись успеть к своему кораблю, что зашёл в устье Резвой.
— Удираете, поживу забыв? — криво усмехнулся Дарн.
— С твоего трупа добро прихватим, — отозвался старший.
Теперь мои руки не дрожали. Элик сжал моё плечо, кашлянул. Он выстоит, но что после? Больше уже не поднимется? Раны-то у него не пустяковые были.
— Смотри, та самая! — вдруг ткнул в меня рыжий, с чёрными глазами.
— А это тот, что мне чуть хозяйство не оттяпал! — взвизгнул хромой. — Убью гада!
— Скорее уж я довершу начатое, — оскалился Элик. — Попробуй, сунься.
Они ринулись на нас одновременно, атаковали сплочённо. Дарн схватился с двумя, нам с братом достались рыжий и хромой.
Ох, не была я воином. Никогда, до этого дня, не видела столько крови! Я вскинула меч, отбила несколько ударов, но это было везением погибающего, у которого кровь в жилах кипит от страха. Вот Рыжий полоснул мне по кисти, и пальцы разом ослабли. Сейчас выроню меч!.. Элик почти справился с хромым, но было ему, раненому, тяжко.
— По ногам ей! — крикнул вожак. — Руки не трожь, дурень!..
Рыжий замахнулся, и меня объял ужас. Сейчас уж точно не оплошает! Но появившаяся изнеоткуда тяжёлая рука взяла меня за плечо, резко потянула назад, и я неуклюже села на траву. Перед глазами мелькнула широкая спина в серой рубахе, и рыжего унесло прочь. Через мгновение Элик достал хромого, да и сам упал, теряя сознание. Я поднялась медленно, и, шатаясь словно пьяная, поплелась к брату.
— Элик!
Новых ран не было. Ни единой царапины. Слава богу! Я погладила брата по щеке, всхлипнула… Дрожащими пальцами заправила за ухо надоедливую русую прядку. Косы-то мне не так сильно мешались, а вот отдельные волоски, что из них выбивались, постоянно лезли в глаза. Я посмотрела по сторонам: рыжий и хромой лежали на траве, не шевелясь, но были живы. Вожак стоял перед Дарном на коленях, глядел бешено. Четвёртого нигде не было видно. Испарился, что ли?
И снова на моё плечо легла тяжёлая ладонь.
— Всё. Больше они вас не тронут.
Не знаю, отчего, но я, едва взглянув на Вихря, судорожно сжалась. При нём было боязно плакать.
— Спасибо…
Он кивнул, присел на корточки рядом с нами и вдруг взял меня за руку, осматривая длинный кровоточащий порез.
— Нехорошо задел.
— Заживёт, — прошептала я, чувствуя в теле странную слабость.
Влас нащупал у пояса флягу, открыл зубами тугую затычку на цепочке, и ливанул на рану что-то прозрачное, странно пахнущее. Я выдохнула и дёрнулась: жглось!
— Потерпи, — сказал он, не поднимая глаз от раны.
— Ничего. Мне почти не больно, — отозвалась я, пытаясь казаться храброй.
Мужчина посмотрел на меня, на мгновение коснувшись взглядом губ, и я поняла, что сильно их искусала, пока пыталась сражаться. Влас отложил флягу и потянулся к рубашке.
— Не надо портить, — выговорила я, перехватив его пальцы, что собирались оторвать край. — Оно само заживёт…
Прикосновение вышло обжигающим, и я отдернула руку. Никогда ещё не касалась мужчины, не считая, конечно, Элика, но с ним всё было как-то привычно — руку сжать, потрепать по затылку, шутливо толкнуть в плечо…
Влас не послушал, умудрился оторвать широкий кусок. Приложил к ране, замотал бережно и умело. Наверняка он в своей жизни повидал множество порезов куда страшнее моего, но почему-то решил одарить меня такой неожиданной, почти нежной заботой. Сердце стучало, словно хотело вылететь из груди, и я вскинула глаза, тотчас встретившись с мужчиной взглядом.
Бывают мгновения, сами на себя не похожие — такие долгие, охватывающие чуть ли не целую вечность. Глаза Власа посветлели, но брови были опущены. Он то ли ждал от меня чего-то, то ли хотел что-то сказать — непонятно… Я чувствовала на щеках его спокойное дыхание, и как будто черпала силу из его прикосновения — ведь он по-прежнему держал меня за руку.
Вожак переменился внезапно, встал, отошёл к своему воину, что сторожил главаря.
— Зачем вам девушка понадобилась?
— Дар у неё, — отозвался тот, злобно сверкая глазами. — Руки умелые. Если бы знали, каков братец, его бы тоже прихватили…
