– И все? И вы даже не попросите отвезти вас в столицу и содержать, пока вы не получите роль в театре?
– О! – хорошенький ротик округлился, голубые глаза взглянули на него с восхищением. – Я не думала… А вы можете так сделать?
– Нет! – резко оборвал ее Чарльз, окончательно разозлившись. – Ни я, никто другой. Так что ступайте в дом к своим куклам!
Он невежливо повернулся к ней спиной, собираясь уйти.
– Если вы откажетесь, я все равно скажу, что мы провели с вами наедине полчаса! – протянула девица. – И тогда…
Чарльз обернулся. Губы скривились в подобие улыбки.
– Тогда я буду вынужден жениться на вас, – слишком мягко произнес он и мстительно добавил. – А после ничто не помешает мне отхлестать вас розгами и запереть в своем имении на всю жизнь!
– Что-о-о? – мисс Томсон задохнулась от гнева. – Да как вы! Да вы… Преподобный Джон был прав! Вы отвратительное, распутное существо!
– На том и порешили! Приятно было познакомиться! – лорд Аудлей коротко поклонился и зашагал к особняку, красная крыша которого виднелась над кронами лип.
– Я все равно стану актрисой! – звенело вслед. – И никто не сможет меня остановить!
Часть 2
– Эмма, вот ты где! – воскликнула Горация Фелтон, заметив свою кузину, сидящую на скамейке.
Признаться, в окружении пышных роз девушка выглядела бесподобно. Яркие цветы служили достойным обрамлением белокурой красавицы. Горация даже испытала укол зависти.
Она тут же подавила в себе эти чувства. Не стоило завидовать тому, кто красивее тебя, богаче тебя, к тому же дал работу компаньонки. Конечно, работу дала отнюдь не сама Эмма, а ее родители.
Горация приходилась дальней родственницей миссис Томсон. Единственный ребенок в семье после смерти отца Орри осталась без средств. Небольшой приход перешел дяде, а Горация, не желая оставаться в чужой семье нахлебницей и приживалкой, вынуждена была искать работу. Гувернантка или компаньонка – такова была грустная участь тех, кому не досталось ни красоты, ни приданого.
Молодую девушку никто не брал, и ей пришлось обратиться к богатым родственникам за рекомендациями. С замиранием сердца Горация написала письмо. Ей претило просить о милости почти незнакомых людей, но выхода не было.
В ответ пришло предложение стать компаньонкой для единственной дочери миссис Томсон – шестнадцатилетней Эммы. Жалование было ничтожным, но через год службы миссис Томсон пообещала дать рекомендации. Понимая, что иного предложения не будет, Горация согласилась.
Эмма оказалась взбалмошным созданием, привыкшим, что весь мир вертится вокруг нее. Это раздражало. Горация сначала пыталась исправить поведение подопечной, но потом прекратила, признав свои усилия бесполезными. В конце концов, если миссис Томсон устраивало поведение дочери, то не компаньонке и бедной родственнице, взятой в дом из милости, менять что-то.
Теперь в голове Эммы засела идея, что она обязательно должна стать актрисой. Горация понятия не имела, с чего вдруг капризная эгоистичная девчонка начала грезить сценой, и попросту надеялась, что столичный сезон и представление мисс Томсон ко двору вытеснят из белокурой головки крамольные мысли.
– А, Орри! – Эмма встала и небрежно отбросила цветок, который терзала в порыве злости.
Судя по ярким лепесткам, усыпавшими гравий, цветок был далеко не первым.
Горация недовольно нахмурилась: леди Камилла Клайв, хозяйка имения, гордилась своим розарием и была бы крайне недовольна, увидев подобное пренебрежение к цветам. Но голубые глаза Эммы мятежно блестели, поэтому Горация, подавив упрек, готовый сорваться с губ, поспешила спросить:
– Что случилось, милая?
– Ни-че-го… ровным счетом ничего, – Эмма в ярости кусала губы. – Он еще поплатится за свое пренебрежение!
– Кто он? – встревожилась мисс Фелтон.
Мысль о том, что подопечная сбежала, чтобы встретиться с каким-то молодым человеком, заставила сердце тревожно забиться. Не то чтобы Горация могла воспрепятствовать планам мисс Томсон, но, случись скандал, именно компаньонка будет виновата, что не досмотрела за юной девушкой. Тень позора Эммы ляжет на Горацию, и ее не возьмут ни в один приличный дом.
Мисс Фелтон останется только нищенствовать или стать падшей женщиной, продающей свое тело за кусок хлеба.
Эмма одарила компаньонку презрительным взглядом и надула губы, давая понять, что не скажет больше ни слова.
Горация вздохнула.
“Мне надо продержаться только год!” – напомнила она самой себе. И вымученно улыбнулась.
– Ну же, дорогая! Ни за что не поверю, что во всем мире найдется мужчина, способный тебя расстроить!
– Он не расстроил меня, а разозлил! Представляешь, он угрожал меня высечь!
Мысленно Горация поаплодировала незнакомцу, но, заметив злой блеск в глазах подопечной, послушно всплеснула руками.
– Негодяй, как он мог?! Кто это?
– Лорд Чарльз Аудлей, – мстительно сообщила Эмма.
– Кто? – ахнула Горация.
Мысль о том, что невинная девушка находилась в компании одного из самых известных повес, привела в отчаяние.
– Лорд Чарльз Аудлей, – повторила Эмма. – И знаешь что? Я думаю, он один из тех мужчин, кто получает удовольствие, наблюдая, как страдают другие!
– Возможно, – Горация не стала уточнять, что имеет в виду девушка. – Надеюсь, никто не видел, что вы находились в саду наедине?
– Увы!
– Почему «увы»?
– Потому что тогда этого наглеца могли бы осадить! – нашлась Эмма. – Вызвать на дуэль и наказать за дерзость!
Горация поджала губы, выражая сомнение, но промолчала. В прошлом лорд Аудлей славился скандальными выходками, совсем недавно викарий, посетивший миссис Томсон, с придыханием перечислял их, совершенно не обращая внимания на то, что Горация находится в комнате. Безумные пари, актрисы, скандалы с женщинами высшего света – лорд Аудлей не отказывал себе ни в чем. И вот теперь Эмма столкнулась с ним в парке. Признаться, Горации и самой хотелось взглянуть на этого человека, слишком уж гневно отзывался о нем священник. Слушая преподобного Джона, Горация пришла к выводу, что сам он безумно завидует порочному лорду, но оставила свои мысли при себе.
Она задумчиво взглянула на Эмму, гадая, что же на самом деле произошло между ней и лордом Аудлеем, а главное, какие последствия эта встреча принесет самой Горации.
Ее подопечная все еще хмурилась. Убежденная в правоте своих поступков, Эмма не видела ничего непристойного в своей встрече. Переубеждать ее было бесполезно, и Горация даже обрадовалась, когда девушка направилась к особняку, бросив через плечо:
– Идем, Орри! Мне надо отдохнуть перед балом.
Горация покорно поплелась следом, молясь о том, чтобы им не попался на пути никто из подруг мисс Томсон.
К сожалению, мироздание, как обычно, было глухо к мольбам нищей компаньонки.
Девушки появились в огромном холле как раз в тот момент, когда Эмма поставила ногу на ступеньку мраморной лестницы.
– Эмма!
– Дорогая, вот ты где!
Они окружили подругу, старательно не замечая Горацию. Только одна из них робко кивнула мисс Фелтон.
– Мы собираемся на пикник!
– Мама попросила леди Клайв, и та предоставила нам свой фаэтон!
– Джон и Берти едут с нами!
– А еще Бекки и Роуз!
– Так что можешь оставить свою компаньонку здесь, все равно места в экипаже для нее не найдется!
Горация не стала делать замечание, что о присутствующих не стоит говорить в третьем лице. Она вклинилась в толпу галдящих девушек и решительно потребовала, чтобы Эмма лично получила согласие на пикник от миссис Томсон.
Та надула губки, но послушно поплелась искать мать. Благо, миссис Томсон пережидала полуденную жару в своей комнате.
Она благосклонно отнеслась к просьбе дочери и даже слегка пожурила Горацию за излишнюю бдительность.
– Я лишь исполняю свои обязанности, миссис Томсон, – подчеркнуто спокойно отозвалась девушка.
– Я знаю, милая, и благодарна тебе, но Эмме не помешает толика свободы, верно?
