удушающей боли. А потом он коснулся меня, и я поняла, что так же хочу умереть. Этот мужчина, который самый первый нашел нас, который просто стоял и смотрел, как убивали мою мать. Женщину, которая никогда за свою жизнь не сделала зла. За что?!
Сначала это было обманчиво-ласковое прикосновение к волосам, а затем северянин запустил пальцы мне в локоны и с силой сжал их, резко подняв меня на ноги. Я сразу же стала кричать и махать руками, стараясь задеть его. И это его лишь забавляло. Послышался со стороны издевательский смех — это смеялся убийца моей матери.
— Какая горячая! — засмеялся низким смехом мужчина, державший меня. Удивительно, но воин говорил на моем языке! А потом он быстрым движением закинул на плечо мое тело, словно я ничего не весила. Почувствовала, как широкая ладонь накрыла ягодицы, и стала сильнее вырываться. Слезы застилали глаза, в груди что-то давило, а в голове была лишь одна мысль — отомщу. Пусть он не убивал. Все равно — отомщу. А потом доберусь и до убийцы… Гнев поглощал меня. Ярость ослепляла. И, видимо, мое тело и мое сознание больше не хотели все это чувствовать, и я просто потеряла сознание.
2
Очнулась я от того, что мне стало невыносимо холодно. Резко распахнув глаза, я увидела все такое же голубое небо. Но смотрела на него уже сквозь железную решетку. Под собой ощущала что-то твердое. Провела ладонью поверхности и поняла, что лежу на жесткой доске, устланной сеном. Попыталась встать, но голова закружилась, и я со стоном рухнула обратно.
— Тише, госпожа, — раздался до боли знакомый голос. Чуть влажная ладонь коснулась моего лба, убирая с лица пряди спутавшихся волос.
— Катрина, — хрипло прошептала я, — Катрина…
— Госпожа… — начала было моя бывшая служанка, но я довольно-таки грубо перебила ее.
— Тише, глупая, никто не должен знать, что я из королевской семьи. Разве не видишь, что на мне платье служанки?! Поэтому, прошу, просто зови меня по имени.
Я не понимала, зачем матушка приказала мне переодеться, но не сомневалась, что так было сделано ради моей безопасности…
— Хорошо, гос… Анна.
Я улыбнулась ей, хотя и понимала, что сейчас не место и не время для такого проявления чувств.
— Катрина, что теперь с нами будет? — сквозь неожиданно накатившиеся слезы спросила я. Неожиданно накатила такая боль. Я слишком молода для войны, слишком молода, чтобы потерять все, что было мне дорого…
Девушка закусила нижнюю губу и, приблизившись ко мне, прошептала дрожащим голосом:
— Мы все умрем. Умрем, как все наши погибли во дворце. Даже ваш отец… Он…
После ее слов в душе что-то оборвалось, и я, наконец-то, осознала, что произошло, что меня не просто так похитили. Меня угнали в рабство. Мою маму, мою дорогую мамочку, убили. На моих глазах. Безжалостно. Жестоко. Ни за что. Просто так. Она не заслужила такой унизительной смерти.
Укусила себя за грязные пальцы, надеясь сдержать крик, душивший меня. Ненавижу северян. Ненавижу. Отомщу. Чего бы это мне не стоило. Они не имели права так с нами поступать.
— Катрина, — схватила я девушку за руку, не обращая внимания на непрекращающиеся слезы, — Катрина, милая, а ты не слышала, куда нас везут?
Девушка незаметно вытерла слезинку с щеки и печально покачала головой:
— Они всегда говорят на своем языке, так что я ничего толком не поняла и…
Тележка, в которой мы находились, резко остановилась. Мы с Катриной прижались еще ближе друг к дружке, не обращая внимания на других девушек. Один из варваров подошел к телеге и стал по очереди вытаскивать нас из небольшого проема, который до этого был закрыт на засов. Нас грубо стали толкать в сторону небольшой поляны, где уже северяне разбили лагерь, и возможности оглядеться, изучить местность, к сожалению, не было. Мужчины сидели вокруг костра, постоянно переговаривались и смеялись. А когда мы подошли к ним, мужчины сразу же смолкли, окидывая девушек похабными взглядами. И неожиданно я увидела его. Убийцу моей матери. Глаза сразу же заволокла ярость, я была готова накинуться прямо здесь и сейчас на него, но рука Катрины, сжимавшая мою ладонь, остановила меня. Но потом я заметила и того, кто лично похитил меня… Он сидел среди воинов, он был похож на остальных, и в тоже время сильно отличался. Этот северянин был выше, шире в печах, агрессивнее, злее… И смотрел он на меня. Самое страшное, что его взгляд был направлен ТОЛЬКО на меня, и это не сулило мне ничего хорошего.
— Ну, что, братья, — заговорил этот монстр, понимаясь и все также смотря на меня, — вы славно повоевали сегодня… И теперь пора получить свою награду.
Он широко улыбнулся и указал ладонью на сжавшихся девушек.
— Выбирайте и ни в чем себе не отказывайте!
И северяне, словно послушные псы, бросились к девушкам. Почему словно? Они и есть послушные псы, которые выполняли любую команду своего хозяина. Я же, схватив Катрину за руку, стала медленно пятиться назад, молясь Богам, чтобы наш побег удался. Но, видимо, Боги решили окончательно отвернуться от меня в тот день.
— Далеко собралась, сладкая? — ненавистный голос прозвучал прямо за спиной. Вскрикнув, мы с Катриной развернулись, прижавшись друг к другу.
— Брат, тебе нравится эта девочка? — спросил северянин и кивнул на мою бывшую служанку.
— Хороша сучка, — произнес мужчина, неожиданно появившийся со стороны девушки.
— Не трогайте нас! — закричала я, когда Катрину грубо оторвали от меня и потащили в сторону других северян, которые уже во всю развлекались с рабынями. Я с ужасом наблюдала всю эту картину. Как Катрина тянула ко мне руки, звала по имени, вырывалась, но все безуспешно. Я не могла ей помочь. Никому из них. Даже сама себе. Повсюду стояли крики, стоны и сумасшедший смех. Я зажмурилась и плотно прижала ладони к ушам, лишь бы не слышать и не видеть весь этот ужас, этот кошмар.
Неожиданно мои ладони силой отвели от головы и обманчиво-ласковый голос поинтересовался:
— Страшно, сладкая? — северянин погладил меня одной по щеке костяшками пальцев, а второй обвил талию, крепко прижав к себе, — Страшно?!
Я отчаянно закивала головой. Да, мне было страшно! Мир рушился на моих глазах. Эта грязь проникла в мое сознание, и теперь я не смогу адекватно воспринимать
