С грацией хищника, перед прыжком, надвигался брательник.
— Не дрожишь, не заикаешься… странная ты, — нагнулся, рассматривая нос к носу.
— А должна? — наклоняю голову на бок.
— Ты по жизни всем должна, — заключает мажор.
— Пошел вон!
— Даже так?! — хмыкнул и протянул лапу, опустив ее на плечо, больно сдавив.
Сжала губы и перевела взгляд на руку. Клацнула зубами, но брюнет успел отдернуть клешню, застыв. Откинул голову и заржал.
— Забавно… у мышонка прорезались зубки, — говорит сам себе, задумчиво.
Развернулся и пошел к двери. Запустила ему в спину книгу. Попала! Книга шлепнулась на пол. Обернулся.
— Утоплю в унитазе! — рычит мажор.
— Дверь закрыл с той стороны! И чтобы без стука не входил, придурок!
Сжал кулаки. Заходил жевалками.
— Лекарств пережрала? Осмелину кто-то дал? Так это скоро пройдет! — вылетел в распахнутую дверь.
Подошла и закрылась, повернув на ручке язычок. Сомнительная защита. Такую дверь вскрыть можно одним ударом.
Задумалась. У меня всегда были заначки денег по разным местам. Память не подводила. Я помнила все коды от сейфов и где ключи от ячеек хранения в банке. Надо привести себя, новую, в порядок и начать жить с тем, что есть. Открыла снова шкаф. Порывшись, все-таки нашла джинсы и рубашку к ней. Сбрякало что-то, когда вытаскивала вещи. Нагнулась и увидела коробочку. Открыла. Фото девочки с матерью. Похожи очень. Интересно, где она? Скорее всего, не в этом мире — подумалось с грустью. Здесь же нашла одну тысячу рублей. Засунула ее в карман джинсов. Волосы затянула в хвост.
Крадусь осторожно по лестнице, вниз. Слышу голоса. Брательник общается с кем-то. Пригнулась, осторожно выглядываю.
— Нихрена Ритка, после больницы, мочит коры! Даже на меня рыпнулась, прикидываешь? — объясняет блондину, где-то его же возраста.
Затылок братца обзора на проход не закрывал. Надо как-то незаметно прошмыгнуть, до двери всего ничего осталось. Вихрем пролетела до прихожей. Дверь плавно поддалась. Скачу в сторону ворот. Фух! Кручу головой, в какую сторону чесать.
Мы пойдем на север! — бурчу под нос, топая по дороге. Дошла до цивилизации! Точнее до трамвайной остановки. Купила билет. Главное, до центра доехать. Есть у меня один доверенный человек. Всего лишь один… нажитый за всю мою никчемную жизнь. Поверит ли?
4. Друг ли ты мне?
— Как-то так, Вов, — заглядываю в глаза друга.
С Вовкой мы знакомы еще с института. Судьба потом свела по работе. Именно он был моим адвокатом и как показала жизнь — душеприказчиком. Сейчас и была возможность узнать: друг ли ты мне?! Селиванов курил и гонял думу.
— Только ты, Маргоша, могла так влипнуть, что тебя ни ад, ни рай не принял, — пригладил волосы трясущейся рукой.
На душе потеплело. Поверил. Отодвинул ящик стола и вынул банковскую карту. Положил передо мной.
— Здесь приличная сумма, буду пополнять, если что.
— Спасибо, Вов, — кладу в задний карман джинсов.
— Я ведь любил тебя, Маргаритка, — выпустил кольцо дыма и потер лоб большим пальцем. — Только ты не замечала ничего вокруг. Недосягаема была всегда.
Втянула губы, прикусив. Сучка я! Реально ведь были с его стороны попытки, но я все превращала в шутку. Чего уж сейчас, — вздыхаю.
— Куда тебя отвезти? — прищурил карие глаза.
— Давай в салон, для начала… а там до созвона, — задумалась.
Что там сейчас модно у подростков?
— Давайте в скандинавский блонд, с розовыми прядями. Стрижку каскадом! — пытаюсь объяснить мастеру.
Результат превзошел все ожидания. Блонд улучшил цвет лица и выделил мои голубые глаза. Брови обрели рельеф. Не броский маникюр.
Прошлась по магазинам, купив только самое необходимое: белье, майки, джинсы, несколько кофточек, обувь, косметику. Переставила симку в айфон.
Вызвала такси. На телефон сыпались звонки от папаши и угрозы от братана. С любовью поглаживаю электрошокер в кармане.
— Лопни мои глаза! — выдал мажорчик.
— Рот захлопни! Есть что-нибудь пожрать, кроме капусты в этом доме? — села на диван, закинув ногу на ногу.
— Так и знал, что вырастет проститутка, как ее мать! Откуда это все? — орет папенька.
— Синий нос вам к лицу, — выпустила заряд на шокере, с удовольствием наблюдая за вытянутой мордой бати.
— Что мы там сказали про мою маму? — встаю.
— Уймись, бешенная! — верещит родственник, убегая в свой кабинет.
— Напомни, как тебя зовут? — поворачиваюсь к офигевшему брательнику.
— Матвей, — выдал.
— Пиццу закажи! Я люблю "маргариту", Матвей! Запомнил? — беру покупки и поднимаюсь наверх.
— Оху@ть! — слышится вслед.
Переодевшись в шорты и топ, спускаюсь вниз.
— Тадаааам! — машет граблями в мою сторону Матвей, вокруг которого стоит небольшая компания, состоявшая из блондина, которого я запомнила. Две девушки: рыжая с зелеными глазами и темноглазая брюнетка. Еще один парень, сдвинув солнцезащитные очки на лоб — синеглазый брюнет.
— Это что, мои фанаты? Я кажется пиццу заказывала, а не этих…, - обхожу и плюхаюсь в кресло.
Напротив расселась компашка и продолжала меня обсуждать. Втыкаю в новый телефон, устанавливая настройки.
— Те че такая дерзкая? — чувствую ладонь на ноге.
Не знаю, что было в моем взгляде. Наверное, смертный приговор. Парень чуть не свалился, отпрянув.
— Матвей! — рявкаю. — Открой двери, заказ привезли.
Повернув голову, наблюдаю из окна машину доставки и топтавшегося около парня, в зеленой форме, с коробками.
— Охреневшая совсем, — ворчит братан, отправляясь к двери.
— Кушать подано! — шутовски склоняется, ставя коробки на столик.
Нашла коробку со своей "маргаритой", схватила и пошла с ней на кухню, чтобы еще чаю налить.
5. Это война
— Папа, пожалуйста, не надо! — девочка закрывается руками, забившись в угол.
С криком просыпаюсь, осматриваясь по сторонам. Сон был настолько четкий и красочный. Я чувствовала каждый удар. Память Риты? Вздохнув, откинула одеяло. Схожу водички попить.
Путь лежит через гостиную, в которую пробивается свет из кабинета отца. Осторожно подкрадываюсь, заглядывая в просвет.
— Такая же шлюха, как ты! — тычет на фото и вливает в себя коньяк, бутылка от которого стоит почти пустая.
— Чего тебе не хватало? Любил тебя, как мог! — продолжает монолог.
— У тебя бить и любить — синонимы? — облокотилась на косяк двери, сложив руки.
— Ааааа! Пришла, дрянь малолетняя, — всхлипнул.
— Не загнуться бы от твоей любви и заботы, — сажусь напротив. — Слушай, почему ты такой мудак?
— Задушу, тварь! — вскочил с перекошенным лицом.
Хватаю со стола бутылку и разбиваю об столешницу. В руках остается горлышко, с острыми ломаными краями.
Махом ведь протрезвел! Губы белые, глаза по полтиннику. Трясется, как припадочный.
— Тшшшш! Не надо, — чувствую захват руки и меня обхватывают сзади. В затылок дыхание.
— Матвей! Забери ее или я за себя не отвечаю! — расхрабрился папенька.
Сильно сдавил мне запястье, что осколок выпал из рук. Пятится, вытаскивая из кабинета.
— Отпустил! — шиплю и пытаюсь вывернуться.
Всадила зубы в предплечье. Брательник рыкнул и откинул меня от себя. Тяжело дышим оба. Глаза в глаза.
— Ты чего в трусах расхаживаешь? — показываю рукой на это непотребство.
— На себя посмотри!
— Ну, смотрю… отличная пижамка в ромашках, — хихикнула, закрыв рот.
— Иди спать, психопатка!
— Будут мне всякие, в труселях, указывать! — разворачиваюсь и иду, куда шла, за водичкой.
О! Йогурт нашла! — закрываю холодильник, за дверью которого обнаруживаю брательника.
— Иди нахрен! Я первая нашла! — открываю, облизываясь и ищу подходящую ложку.
— Ночной дожор? — плотоядно смотрит на мой стаканчик вкусняшки.
