шутку увлечена разговором.
— Помню я другое важное совещание, — многозначительно протянул Лаэрн.
Мой ответный возмущенный взгляд лишь развеселил его. Помнит он, видите ли!
— В самом деле, дружище, не отвлекай, — поддержал игру король и по-хозяйски погладил меня по бедру.
Не без злорадства я подметила, как напряглись желваки на скулах Арканума.
— Думаю, что невеста, это как-то поспешно, — поймала я мужскую ладонь, которая, похоже, вознамерилась ощупать всё, до чего дотянется.
— Тогда любовница? — Король усмехнулся в свою ужасно брутальную бороду и легонько погладил меня флёром.
— Ну нет, любовница — это банально, — делая вид, что ничего не почувствовала, хотя внутри на долю секунды всё сладко замерло, отвергла очередной вариант. — Предлагаю учредить новую должность.
Изображая легкомысленное оживление, я так вошла в роль, что стала покачивать на носке полуснятую туфельку. И не рассчитала. С отчетливым «дзынь», благодаря металлическому каблуку, туфля упала на ступеньки.
Тут же Лаэрн сорвался с места, поднял непослушную обувь и, встав на одно колено, стал надевать её обратно. Он крепко обхватил мою щиколотку, поглаживая островок чувствительной кожи большим пальцем, отчего уже разгоряченное королевским флёром тело отозвалось дрожью возбуждения. Я почувствовала, как заныли затвердевшие соски, а бельё напитала влага. Изменилась и королевская хватка на моем бедре, став горячей и властной.
Похоже, наш маленький спектакль очень быстро выходил из-под контроля.
— Привет! — вдруг кто-то звонко воскликнул у подножия тронного возвышения. — Я думаю, это твоё.
Лаэрн неохотно оставил в покое мою ногу и, поднявшись, отошел в сторону. Вот тогда я и увидела высокую, странно одетую сиду с волосами цвета граната и моим, казалось безвозвратно потерянным, чемоданом в руках! Из-за спины у девушки выглядывал гриф какого-то музыкального инструмента с колками в форме бабочек.
— Безумная Ирмина. Только её нам и не хватало, — страдальчески протянул Замфир.
— А почему безумная? — шепотом поинтересовалась я, испытывая страстное желание расцеловать незнакомку за такой чудесный нежданный подарок.
— Быть может, оттого, что она поет странные песни, — предположил король.
— Точно никто не знает, — добавил Лаэрн.
Я посмотрела на мужчин с тем самым выражением лица, которое лучше любых слов давало им понять, что они идиоты. Покинув подлокотник, я с улыбкой сбежала по ступенькам и, поймав первого попавшегося слугу, велела ему представить меня фейке. Так как весь дворец прекрасно знал имя королевской фаворитки, проблем с этим никаких не возникло.
— Рада познакомиться, — заявила Ирмине и, не удержавшись, обняла.
Что самое замечательное, девушка обняла в ответ, не сторонясь и не задирая нос.
— Как ты нашло его? — светясь от счастья, спросила я, вцепившись в ручку чемодана.
— Очень просто. — Нежнейший чистый голос сиды ласкал слух. — Шла-шла и нашла. У меня это иногда бывает, — поделилась она. — Я что-то нахожу и сразу знаю чьё это и надо ли вернуть.
— Какой замечательный талант! — я прямо-таки фонтанировала восторгом.
— Это кому как. Один раз мне пришлось возвращать безутешной вдове труп убитого ею мужа. Не сказала бы, что она обрадовалась.
Уже немного привыкшая к житейским реалиям Инмира, я философски пожала плечами.
— У всего есть оборотная сторона.
— Оборотная сторона… — вдруг словно впав транс, повторила Ирмина. — Из этого получится хорошая песня.
Одним ловким движением она перекинула со спины свой инструмент и, усевшись прямо на ступеньки, стала подбирать мелодию, что-то бормоча себе под нос. Я задрала голову и, окинув взглядом наблюдающих за нами с возвышения мужчин, подумала-подумала да и уселась рядом с фейкой.
Мелодия выходила очень красивая, с прилипчивым мотивом и цепляющими за душу переходами. Но вот слова… Я четко улавливала общий смысл того, о чем Ирмина хотела поведать своему слушателю, вот только в стройную понятную историю строки никак не желали складываться. Всё больше выходило какое-то странное нагромождение отрывистых словосочетаний и метафор. И всё же, и музыка, и слова буквально заворожили меня. Я слушала и слушала, отрешившись ото всего, что происходило вокруг, пока в какой-то момент фейка не замолчала, продолжив просто играть так пленившую меня мелодию. Неожиданно, удивив саму себя, я запела:
Вьётся тропа из полночи в ночь, Я ухожу по тропе. Шепчут ветра и зовут меня прочь, Но стремлюсь я как прежде к тебе. Бьется в груди сердце воды, Льется потоком любовь. Ты мне сказал: «Не уходи», Но не позвал за собой. Оборотная сторона. Стынет ночь и поёт тишина. Ты уже не придешь, Я уже не одна, Оборвалась тугая струна.
Музыка смолкла, и мы с Ирминой в немом изумлении уставились друг на друга. Затем я взволнованно огляделась, обнаружив, что буквально в паре метров от нас собралась небольшая компания Высших. Что самое удивительное, все они выглядели крайне заинтересованно и даже, кажется, выражали одобрение.
— Я знала! — сжав мою руку прохладной ладошкой, с легким придыханием воскликнула сида. — Знала, что обязательно встречу тебя! Знаешь ли ты, что среди фейри крайне редко встречаются те, кому дано превращать слова в стихи? И еще реже те, кому удается соединять стихи с музыкой. Раньше мы похищали одаренных смертных и те служили при Дворах, наполняя наш мир поэзией и песнями. Но теперь нет. И это ужасно.
Ирмина состроила жалобную моську, словно говорила не о серьезном, калечащем жизни ни в чем не повинных людей преступлении, а о порванных колготках. Но зная не понаслышке о специфической морали Высших, я оставила данное откровение без комментариев.
— Ещё ужаснее то, что когда я играю, слова всё время крутятся у меня в голове, как рой жужжащих мух, и я ничего не могу с ними сделать! А теперь у меня есть ты! И эти
