из прошлого
Винсент позволили мне подойти поближе и заглянуть Шону через плечо. Тот не стал меня гнать. Письмо было коротким. Мелкий убористый почерк контрастировал с размашистой подписью.
«Дорогие Шиясса и Шоннерт!
Поздравляю с поступлением в Академию Орджей. Наслышан о ваших проблемах. Три дня буду проездом в Лукаше, остановился в гостинице «Солнечная дева». Вы всегда можете обратиться ко мне. В память о моей любезной сестре сделаю все, что смогу.
Гвидо Гемхен.»
Я взглянула в мрачное лицо Шона. Юноша смотрел на листок в своих руках с таким видом, будто его сейчас стошнит.
— Дядя Гвидо, - процедил он, смял письмо и выбросил в снег. А затем выплел заклинание и прошептал:
— Кхи!
Небольшой огненный шар в считаные мгновения оставил от письма горстку пепла. Шоннерт растер ее носком сапога, сунул руки в карманы и направился к общежитию. Я молча поспешила за ним, начиная понимать, что происходит. Именно дядя выгнал пару бастардов из дома после смерти матери. Старый герцог любил дочь и баловал внуков, невзирая на острые уши. Замуж Амалия Гемхен так и не вышла, хотя предложения были несмотря на незаконнорожденных детей.
Но сначала умер дед, и власть над родом перешла к его старшему сыну. Тот никогда не любил племянников и считал пару полуэльфов повинными в том, что его сестра не смогла устроить свою жизни и обрести достойное место в обществе. И сразу после похорон Амалии, выставил ее детей из дома. Все это я знала по рассказам Винсента.
И теперь этот «замечательный» человек писал нам и предлагал решить какие-то проблемы. Уже у дверей общежития я рискнула заметить:
— Он писал о каких-то проблемах. Но у нас их нет. Все это очень подозрительно.
— Согласен, – поддержал меня Винсент. – Он же вас терпеть не мог, а теперь вдруг - приходите дети, я решу все ваши проблемы.
— Которых нет, – напомнила я. – Либо мы еще о чем-то не знаем, либо...
Я сделала выразительную паузу. По мрачным лицам товарищей было ясно, что они меня поняли. Шоннерт мрачно попросил:
— Будь осторожна, Шиясса. И держись поближе к нам.
Я мило улыбнулась в ответ и заверила Шона, что так и поступлю. Но, поднимаясь по лестнице на свой этаж, пыталась сообразить,откуда может прийти беда. Гуасин и Вальш притихли и почти оставили попытки нас отчислить. Зимний экзамен наша компания сдала вполне успешно. Все каникулы в опустевшем общежитии мы вели себя тише воды, ниже травы. Ильрем притих после того, как я спасала его на кладбище.
Фирремы? Оба продолжали учиться, а их старший брат принял власть над родом и баронство. Эти сверлили нас ненавидящими взглядами при каждой встрече. Но их род после выкрутасов отца был в опале. Отомстить они хотят, но есть ли у них средства для этого? Сомневаюсь. Тем более что теперь они замешаны в дипломатическом скандале с Рибеном, который обе стороны изо всех сил желали замять.
В комнате меня уже ждал Тьен. Пес растянулся на полу и зализывал царапину на лапе. Я рухнула на постель и спросила:
— Что там Стэндиш? Недоволен?
«Не вами», – ответил пес, не отрываясь от своего занятия.
— Кажется, нас ждут неприятности, – добавила я и коротко рассказала Тьену о письме.
Пес перебрался поближе и спросил:
«Что будешь делать?»
Я пожала плечами:
— Пока ничего. Но я уверена, что все это неспроста. И нам роют новую яму. Делаю ставку на Фирремов. Наверняка это месть.
«Вы скоро покинете Академию. Турнир приближается».
— Знаю. Сначала нужно будет убедить ректора,что мы достойны туда отправиться. Думаю, он будет не против избавиться от нашей четверки на месяц, а то и больше. Сколько отсюда до Великой стены?
«Две недели пути. Но внутри Линьина перемещаться можно с помощью Потока».
— Поток? – скривилась я. - Это привилегия остроухих. Людей они к нему не подпустят.
Тьен выразительно ткнулся холодным носом в острый кончик моего уха и ответил:
«А это что?»
— Я полукровка, это другое.
«Посмотрим».
Я рассеянно почесала пса за ухом, а затем спросила:
— Посмотрим? Ты так говоришь, будто поедешь с нами.
«Не исключено, что герцог Бейтан отправит кого-то присматривать за вами. Стэндиш в курсе вашей миссии. Назначать кого-то другого глупо».
Поразмыслив, я поняла, что в словах пса есть резон. Не исключено, что это и есть причина раздражения Святого. Охотник понимал все не хуже, чем его пес. И ему вовсе не улыбалось сопровождать нас к эльфам.
Оттолкнув черно-рыжую морду, я встала и отложила в сторону катану духа. Мешочек с окариной лег на стол рядом. После разделась, погасила свет и легла в постель. Несмотря на то что уже была глубокая ночь, спать не хотелось совсем. Я долго лежала в темноте и крутила в пальцах медальон в виде медного лепестка розы. Теперь на нем была выгравирована эльфийская буква. Я понятия не имела, что все это означает. О культуре остроухих мы знали чуть больше, чем ничего. Одно я знаала точно – каким-то образом это должно было помочь мне в Линьине. Я надеялась, что тот, кому я должна передать шкатулку с браслетом, сможет помочь найти отца Шияссы. Тогда я смогу выполнить свое обещание, и сделать еще один шаг к тому, чтобы заполучить это тело навсегда.
Я выпустила медальон и медленно размотала повязку. Затем нащупала царапины. Одна из них за прошедшие два месяца стала еще короче. Это подтверждало мои догадки о том, что первым желанием Шияссы было окончить курс Специальной боевой магии. Я надеялась, что стоит нам оказаться в Линьине, вторая царапина тоже уменьшиться, и это будет означать, что я на правильном пути.
Тьен прошелся языком по ранам, но это не произвело никакого эффекта.
«Не могу залечить их, – с сожалением заметил пес. – И кровь из них н пробуждает в тебе некромантию. Это магия вашего рода?»
— Вероятно. Царапины магически нейтральны, так как принадлежат не этому телу, а являются следствием переноса душ.
«Эльфы могут понять, что это, если увидят?»
Я нахмурилась. Эта мысль не приходила мне в голову. Я судорожно начала вспоминать, какие из артефактов рода Ходо использовались в Рибено-Линьинской войне. Наконец, я мотнула головой:
— Не должны. Там мне придется всеми силами скрывать некромантию. Учитывая, что мы отправляемся участвовать в магическом турнире... Это будет проблематично.
«Если бы у тебя был магический доспех, как у меня..."- нала было Тьен.
Но я покачала головой:
—
