поскорее.
Замок щелкнул, и Терри увидела насмерть перепуганное лицо дворецкого.
— Госпожа, что стряслось? Вы могли бы позвонить…
— Я звонила! Раз десять! Отец не снимает трубку!
— Вы могли бы позвонить в дверь, — прохладно уточнил Бэзил.
У отца он работал не первый век, успел повидать много странного и на ее памяти редко проявлял сильные эмоции. А даже если проявлял, то успокаивался мгновенно. Мать Бэзила была смертной, отец — темным эльфом, но он причислял себя к последним и считал, что одна из его главных благодетелей — олимпийское спокойствие. Как известно, в темных эльфах течет кровь воинов. Воин должен владеть собой.
— Извини, — бросила девушка. — Мне нужно увидеть отца. Это важно. Это вопрос жизни и смерти!
— Вы совсем не изменились, госпожа, — с недовольным видом покачал головой Бэзил. — Я не видел вас больше семи лет, а вы так и остались молодой вампиршей. И кровь у вас для обращенной слишком горяча.
— Прекрати, — отмахнулась Терри, переступая порог. — Где он? У себя в кабинете? Он один?
— И задаете слишком много вопросов.
— Ты тоже не изменился. Как всегда, зануден.
— Хозяин у себя в спальне, госпожа. И он один. Но я не думаю, что он хочет кого-то видеть.
Терри положила руку на перила лестницы, готовясь взлететь по ступеням наверх.
— У себя в спальне? Обычно в это время он работает.
Бэзил смущенно покашлял.
— Я думаю, вы слышали о случившемся, госпожа.
— Э-э-э? — подняла брови Терри.
— Доктор Родман, госпожа…
Она воздела руки в немой мольбе.
— Поэтому я и пришла! Сегодня ты зануден как тысяча самых занудных в двух мирах эльфов, Бэзил. Эту историю знает каждый, кто открывал свежий номер «Треверберг Таймс», смотрел или слушал новости!
— Я думаю, мне стоит доложить о вашем приходе, госпожа.
— Я его дочь! Я имею право приходить тогда, когда мне вздумается!
Бэзил скрестил руки на груди.
— Полагаю, вы понимаете, что это не совсем удачный момент для визита, госпожа. Ваш отец всегда рад, когда вы его навещаете, но…
Терри наставила на него указательный палец.
— Нет. Кажется, ты не понял. Он не просто мой отец. Он мой создатель. Ты знаешь, что означает это слово — «создатель»? Ах нет, конечно, нет. Ты ведь необращенный. Да еще и полукровка. Удивляюсь, что ты сумел прожить так долго — ведь по нашим меркам ты почти что человек. Кстати. На улице темно как в глубокой пещере.
Бэзил встрепенулся. Порядок — важнее всего. Если что-то было не в порядке, дворецкий отца откладывал все и принимал срочные меры.
— Снова?! Я вчера звонил в управление и жаловался! Не могу поверить… — Он засеменил к стоявшему на невысоком изящном столике телефону. — Безобразие! Не понимаю, зачем мы платим налоги?!
***
Отец сидел за письменным столом возле окна. Он не читал, не говорил по телефону и даже не разгадывал кроссворд. Он смотрел в одну точку перед собой, сцепив пальцы в замок. Под чашкой с нетронутым кофе лежала свежая газета. Терри приблизилась и положила руку ему на плечо.
— Папа, — мягко позвала она.
— Милая. Какой сюрприз.
— Вообще-то я звонила… много раз.
— Я не слышал.
— А еще я стучала в дверь, как сумасшедшая.
Отец вздохнул.
— Я не слышал, — повторил он. — Что-нибудь случилось?
Терри подтащила к столу маленький пуфик, обитый бордовым бархатом, и уселась на него.
— Думаю, тебе стало известно об этом задолго до того, как фотография доктора Родмана появилась на передовице.
— Ты пришла для того, чтобы поговорить со мной об Альберте?
Существо, сидевшее за столом в спальне отца, так отличалось от того, к кому она обращалась «создатель», что впору было протереть глаза и убедиться в реальности происходящего. Нет, это не ее отец. Ее отец в такой час был гладко выбрит, аккуратно причесан и сидел в своем кабинете, одетый в идеально отглаженный деловой костюм. Он читал письма, говорил по телефону или принимал посетителей. Его жесты были властными, тон голоса — уверенным и твердым, как у любого, кто владеет крупным бизнесом и несет ответственность за жизни сотен людей. А теперь он сидит здесь, в своей спальне. На нем халат и домашние тапочки на босу ногу. И… он ничем не занят.
Сколько Терри себя помнила, отец никогда не сидел без дела. Он много работал в те дни, когда бизнес приносил только убытки — а после того, как стал одним из самых богатых мужчин города, трудился в десять раз больше. Он жил своим делом, дышал им. В переносном смысле, конечно. Вампирам не нужно дышать. Они делают вдохи и выдохи только потому, что раньше были людьми, и от этой привычки непросто избавиться.
— Папа, мне тоже очень жаль, поверь, я чувствую твою боль так же остро, как свою, но…
Отец поднял руку, заставляя ее замолчать.
— Я понял, зачем ты пришла, Терпсихора. И тебе лучше уйти.
— Ты же знаешь, что я не люблю это имя.
— Так тебя нарек твой создатель. Дай-ка вспомнить, кто он? О… кажется, это я?
Терри хлопнула ладонью по газете, и кофе из чашки выплеснулся на отпечатанные страницы.
— Папа, неужели ты ничего не понимаешь? Это он убил его! Он убьет и тебя! Он же сумасшедший, мы оба это знаем! Он…
— Чушь, — резко перебил отец. — Твой брат, конечно, не совсем здоров, но даже он не способен убить существо, которое находится на другом конце света.
— Не совсем здоров?! — ахнула Терри. — Да он же полный псих! Таких в древности резали в Темном Храме в Отделе Науки, проводя над ними опыты!
— Полагаю, у тебя все?
Она встала и отшвырнула пуфик ногой.
— Ты не можешь просто сидеть и смотреть в одну точку! Ты должен что-нибудь сделать!
Отец бросил на нее проницательный взгляд поверх очков с маленькими стеклами в тонкой серебристой оправе.
— Обратиться в полицию, где служит моя дочь?
Терри покраснела, но на попятную идти не собиралась.
— Папа, я…
— И что же я скажу полиции? Мой деловой партнер-американец умер от внезапной остановки сердца. Моя дочь полагает, что его убил мой сын, который редко выходит из своей лаборатории, а при мысли о том, что нужно полететь в Штаты, ему становится дурно. Ты, случайно, не пишешь детективы, Терпсихора? Получится отличный сюжет.
— Он темный эльф! — крикнула Терри. — Темные эльфы не умирают от внезапной остановки сердца! А даже если умирают, то уж точно не в возрасте доктора Родмана!
Отец взял чашку с кофе, критически оглядел остатки напитка и сделал глоток.
— Совсем остыл, — прокомментировал он и поднял трубку стоявшего на столе телефона. —
