– Да нет же, живой гусь! – пришлось перебить почтенного родственника. А то я не знаю дядю Юлиуса. Он бы мне еще полчаса рассказывал о чудесной печенке, потом пел оды фермеру и всей его семье, а потом попрощался бы и сказал, что ему срочно пора бежать.
– Живо-о-о-ой? Вот об этом я ничего не знаю.
Дядя смотрел на меня своими честными голубыми глазами, которым я не слишком-то верила. Он рассеянно потер лысину, поправил воротничок рубашки и расплылся в добродушной улыбке:
– Наверное, это знак судьбы. Тебе птицу сам Странник послал.
– Странник? – скептически прищурилась я. Ну да, один из охранников мирового древа, на котором располагаются миры, в том числе и наш, вдруг решил ни с того ни с сего подарить мне гуся. Ничего получше дядя, конечно, сочинить не мог. – Давай ты не будешь юлить и честно признаешься, что это твой гусь, а потом так же честно заберешь его обратно, потому что мне он не нужен.
– Сложно понять, что тебе нужно, а что нет… – глубокомысленно сказал дядя. – А если тебе так не нравится эта бедная птичка, заколдуй ее. Ведьма ты или нет?
– Я бы заколдовала, если бы кто-то предусмотрительно не наложил на гуся заклинания. Не берут его чары. Ну что, признаваться будем?
Подбоченившись, я извлекла из своего арсенала самый суровый взгляд, на который была способна, и принялась ждать, когда объект расколется.
– Если бы мы знали, что это такое, но мы не знаем, что это такое… Рад бы помочь, но я не имею к этому никакого отношения. Мне пора бежать, милая. Паштет из печени отправлю тебе при первой же возможности. Люблю, целую.
– Эй! Стой! Гуся-то забери! – но тщетно. Холодное безразличное стекло вновь показывало лишь мое отражение.
– Три монеты мне отдай, ты законы соблюдай, – продекламировало зеркало.
Со вздохом, я полезла в карман платья за деньгами. Ну, разумеется, зеркало не работает исключительно на поэзии. Где вы такое видали? Поэзия нужна чтобы взаимодействовать с ним, а за услуги магический артефакт берет звонкую монету.
– И что же мне делать? – задумчиво протянула я.
Каприз восторженно взвизгнул и принялся наворачивать вокруг меня круги. Вот уж кто всегда на моей стороне. Милее и добродушнее существа я в жизни не встречала.
– Ладно, пойдем на улицу.
Пес помчался впереди меня, то ли забыв о пернатой угрозе, то ли решив взять удар на себя и оградить хозяйку.
– Вуф! – заявила он и выскочил в дверь, едва лишь я ее приоткрыла.
Гусь уже стоял напротив входа. Распушив перья, он, казалось, увеличился в размерах раза в два, а то и в три. Вот оно, мое возмездие за все подушки с гусиным пухом, на которых я спала.
– Пух добывается без вреда для птиц! – невесть зачем сообщила я.
Интересно, что такого есть в гусях и индюках, что они моментально превращают даже взрослых солидных людей в перепуганных детей. Нет, я, конечно, не боюсь. Всего лишь проявляю разумную осторожность. Все знают, что с гусями связываться опасно. Не зря ведь даже в королевской гвардии есть целый отряд охранных гусей.
– И я вообще гусятину не ем! Я очень мирная травоядная ведьма!
Гусь что-то протестующе загоготал, хлопая крыльями. Каприз носился вокруг него, пытаясь укусить, но зубы его лишь скользили по белоснежным перьям. Пользуясь тем, что участники пьесы немного отвлеклись, я попыталась бросить в птицу еще одно заклинание, на этот раз помощнее. Безрезультатно.
Эта мерзкая тварь просто игнорирует мою магию! Нет, ну это уже ни в какие ворота! Схватив метлу, я помчалась на гуся.
– Кыш отсюда! Пошел! Вон! Из! Моего! Двора! Гадкая! Тварь! – кричала я, гоняя птицу по двору.
Гнусный захватчик вспорхнул на забор и оттуда одарил меня высокомерным взглядом немигающих глаз. Каприз заливался отчаянным лаем, тщетно пытаясь ухватить хотя бы кусочек гусятины.
– Ну и ладно. Сиди там. Делать мне больше нечего, с тобой возиться.
Глава 2. Ирвинг Шоуэлл
Ирвинг Шоуэлл устало потер переносицу. Нет, ему определенно пора в отпуск. Белый песок, пальмы, солнце. Подцепит симпатичную девчонку. Будет водить ее на ужины и на танцы, а по ночам… Ох, какие это будут ночи.
Впрочем, можно и просто уехать за город, не оставив адреса никому из знакомых, и раствориться в природе. Просто отдохнуть от всех. Ни единой человеческой души вокруг. Рыбачить себе тихонько, сидя на берегу. Он зажмурил глаза, представляя подрагивающий поплавок. По реке будет бежать блестящая рябь, легкий ветерок будет обдувать лицо. На ужин сварит уху в котелке, а потом будет долго-долго лежать в густой мягкой траве, глядя на ночное небо, усыпанное звездами.
– Как в воду канул, – гнусаво бубнил юноша. Ирвинг сфокусировал на нем взгляд и постарался вернуться в реальность. Не время для мечтаний. – Конечно, надо было идти в теоретическую магию. Там руководители не пропадают.
– Сосредоточьтесь, пожалуйста. Значит, вы говорите, ваш начальник выпил неустановленное экспериментальное зелье и пропал?
– Оно не то чтобы неустановленное. Просто мы пока не знаем, как оно действует.
– Это и называется неустановленное, – терпеливо сказал Ирвинг. Кажется, он начинал понимать, куда исчез начальник этого субъекта. Ирвинг и сам бы с удовольствием сейчас куда-нибудь исчез. Тихий домик, прогулка к реке ранним утром по свежей росе… Он виновато одернул себя. Исчезновение мага это не шутки. Даже если в отпуск ужасно хочется.
– Зато известно, как оно должно было действовать, – жизнерадостно сообщил собеседник Ирвинга и тут же вновь скатился в минор: – Зачет мне, конечно, теперь никто не поставит.
– Будем надеяться на лучшее, – сухо сказал Ирвинг. Разговоры с родственниками и друзьями пострадавшего лица всегда были его нелюбимой частью. Ну и документация еще.
– На то что заменять Эраста будет профессор Джедни. А я-то обрадовался, когда меня Эраст взял в лабораторию. Думал, и зачет получу, и дипломную работу напишу. Да и приятно поработать с кем-то, кто не воняет кошачьей мочой и относится к тебе как к коллеге, а не как к бесполезному куску…
– Итак, Рафман, вернемся к вашим показаниям, – перебил его Ирвинг. – Вы утверждаете, что инцидент произошел сегодня в одиннадцать часов утра, так?
– Так. В журнале даже запись осталась. А я ведь говорил ему, что пока рано приступать к экспериментам на людях.
– И что все-таки должно был делать это зелье?
– Это было зелье перемещения в пространстве.
– Оно должно было работать по принципу ведьминых кругов?
– Нет, совсем нет. Понимаете, ведьмины круги непредсказуемы и они перебрасывают между мирами. Ведьмины круги появляются и закрываются хаотично. Конечно, можно их закрыть искусственно, наука и до такого уже дошла, но создавать их и удерживать мы не умеем. Кроме того, никто не знает, куда ведет новый круг.
– Пока не нырнешь, не узнаешь, – кивнул Ирвинг, вспомнив старую присказку.
– Верно. В общем, ведьмины круги крайне неудобная штука. А зелье Эраста должно было помочь людям и нелюдям перемещаться внутри нашего мира. Из одной точки мира в другую всего за пару секунд.
– Амбициозный проект. Помнится, где-то на востоке проводились эксперименты с обувью, но чтобы зелья…
– Да что вы! – подпрыгнул от праведного негодования Рафман. – Прошлый век эта обувь. Какая польза от семимильных сапог, если они переносят за шаг ровно на семь миль? Никакой точности, – веснушчатый нос пренебрежительно сморщился, будто учуяв что-то неприятное.
– Пожалуй, – пожал плечами мужчина.
Ирвинг Шоуэлл на магии не специализировался. Он предпочитал твердые земные материи и именно поэтому не стал получать магическое образование, хотя, как утверждает статистика, профессия чародеев и ведьм является одной из самых надежных на рынке труда наряду с профессией юриста. Невзирая на это, Ирвинг отверг магию и предпочел любоваться плодами магического прогресса издалека. Теперь же его забросили в самую гущу волшебной индустрии: в ПУМ – Первый Университет Магии – старейшее учебное заведение в стране. Именно в недрах ПУМа пропал, исчез, испарился один из профессоров – Эраст Шерман. Злосчастный Шерман оказался достаточно важной персоной, чтобы отправить на его поиски второго человека в отделе Соулу департамента правопорядка – Ирвинга Шоуэлла. Того самого Ирвинга Шоуэлла, который уже четыре года не был в отпуске.
