Прихожу в себя только, когда мы уже на втором этаже. Обычно мы сразу разбегаемся по своим комнатам, но сейчас стоим на верхней площадке, сбившись в кучку. Гвардейцы остались внизу, чампы во дворе, нас никто не видит. И мы стоим молча, с каждой секундой всё теснее прижимаясь друг к другу, держась за руки, ловя тепло плеч, бёдер, пытаясь согреться и согреть. Становится не так страшно. Но в этот момент внизу распахивается дверь и становится ясно, что сейчас войдут эти трое. И мы прыскаем в разные стороны, разбегаясь по своим покоям, пока нас никто не увидел.
Алита, моя камеристка, уже наготове. Она помогает мне снять тунику, и начинает обтирать тело влажными губками, пропитанными ароматными настоями, чтобы смыть с кожи озёрную воду.
– Ваше высочество, вы видели, какой ужас у нас на дворе, – её потряхивает от возбуждения.
Моя кожа покрывается мурашками, то ли от холода, то ли от воспоминания о десятках взглядов, изучающих меня и моих сестёр. Запоздалое негодование вспыхивает в груди. Да как они смели так смотреть? Был момент, когда я почувствовала себя почти обнажённой. Никто никогда не пялился на нас так откровенно. Какое неуважение. Надо будет поговорить с отцом. Если он принимает гостей, пусть предупреждает нас заранее, чтобы не было такой неловкости. Я задумалась, разглядывая себя в зеркало, пока Алита крутилась вокруг. Теперь она натирала мне кожу маслом, и от мягких растирающих движений я начала согреваться. Мои волосы она заколола наверху, чтобы не испачкать маслом. Сейчас они казались более тёмными из-за пропитавшей их воды, а вообще-то тёмненькие у меня обе сестры, я единственная блондинка. За лето, как бы я не старалась защитить их шляпками, они успевают совсем выгореть. И становлюсь словно мышь, облитая сметаной.
И всё-таки непонятно, откуда такая реакция у чампов на нас, а у нас на чампов. Ну второе понятно, детские сказки о земляных чудовищах. Но вот первое, они что женщин не видели? Мы были в привычной для нашей местности одежде, все так одеваются: либо длинная туника, либо туника покороче, но с шароварами. Не на балу же и не на приёме.
Алита что-то щебечет, и я не вслушиваюсь, но в какой-то момент до меня долетает:
– … женщины у чампов без них не выходят.
– Погоди, что ты сказала?
Алита сушит мои волосы нагретыми полотенцами, расчесывает, теребя слипшиеся пряди, снова сушит.
– Женщины, говорю, у них без платка на улицу не выходят. Голова должна быть прикрыта. Нельзя, чтобы посторонние мужчины видели открытые волосы.
Вот оно что:
– Это что же и летом в жару? Интересно, чем им волосы не угодили, это же красиво. А ты от кого слышала? Я не читала о таком.
– На рынке от торговцев, от тех, что с караванами ходят.
Алита закончила укладывать мои волосы в лёгкую домашнюю причёску. Я повертелась перед зеркалом.
– Ну ничего, потерпят. Они к нам приехали, а не мы к ним.
Осторожный стук в дверь, Алита приоткрывает створку:
– Ваше высочество, это господин Брэйд.
– Так пусть заходит.
Свейн – личный камердинер короля и без дела к нам не приходит, только с известиями от отца.
– Ваше высочество, – Свейн величественно склоняет седую голову. – Его величество приглашает вас к себе в кабинет.
– Прямо сейчас?
– Да.
– Хорошо, через минутку.
Едва дверь за Свейн закрывается, снова стук, точнее на этот раз лёгкий перестук коготками. Так только Мира может стучать, очень деликатно.
– Входи! Сколько тебе говорить, ко мне можешь заходить просто так.
– Лисса, нас с тобой отец зовёт.
– Я готова, идём. А Алекса где?
– Я так поняла, что только нас двоих, – я слышу растерянность в её голосе.
И действительно странно. Мы всегда всё делаем втроём.
– Мне страшно, – шёпотом говорит Мира. – Почему-то кажется, что это связано с этими.
– С чампами? Как это может быть связано с ними?
– Ну не знаю. Может у отца важные переговоры, и мы должны будем в каком-нибудь приёме участвовать.
– М-да, неприятненько, – я поморщилась. – Они так смотрят, что хочется…
– … надеть на себя что-нибудь вроде зимнего плаща.
– И на лицо плотную вуаль.
– Знаешь, Лис, у меня такое желание куда-нибудь уехать из замка, пока эти гости здесь.
– Не будем гадать, может отец нас для этого и зовёт. Интересно, они здесь надолго. Как мы завтра утром на озеро поедем? Мне бы не хотелось снова, чтобы меня разглядывали.
– Ну их, наверное, разместят где-нибудь, и они не будут всей толпой во дворе. Но если их будет много, я лучше в комнате у себя посижу, – Мира вздохнула.
Глава 2. С королём не спорят
Король начал издалека:
– Вам известно, как усилилась Империя Огня после смены власти. Во-первых, нынешний император Румер полностью поглотил всё, что осталось от королевства джераев. Магия Воды теперь порабощена Огнём.
Мы с Мирой устроившись в мягких креслах молчали, что наверняка было воспринято отцом за полное согласие. Вряд ли ему могла прийти в голову мысль, что в наших девичьих головках может сформироваться некая иная, кроме официально принятой, точка зрения. Он никогда не интересовался нашими мнениями. А они у нас были. Мы своим маленьким триумвиратом любили вечерами потрещать о том о сём, обсудить книги, а также в наши чуткие уши прилетало очень много того, что никогда не доходит до правителей. Мира всё-таки не удержалась:
– А разве сам император Румер не маг Воды?
– Ты плохо учила историю, дочь, – недовольно нахмурился отец. – Наш мир основан изначальными Драконами, которые вышли из Потока. За многие тысячелетия в живых остался только Огненный Дракон – Дерген. И приняв в себя этого дракона, Румер сам отдал стихию Воды под власть Огня. А теперь они покушаются на наши границы. На этой неделе их войска заняли ещё две наших деревни.
Мира явно хотела что-то возразить, но я тихонько толкнула её ногой, и она сомкнула губы. Не хватало ещё, чтобы она ляпнула, что наши приграничные поселения сами перебегают к огневикам, устав от набегов чампов.
– Мы понимаем, ваше величество, – поспешно сказала я.
Сейчас перед нами был не отец, а король. И спорить себе дороже.
– Вот и хорошо. С другой стороны наши границы терзают набеги кочевников.
– Вы хотели сказать чампов? – не удержавшись поправила я и постаралась выпрямиться. Всё-таки мягкие кресла не очень удобны для серьёзных разговоров. Располагают размякнуть и не вникать. Но отец так давно не вызывал нас к себе, что стоило быть начеку.
– Не совсем. Чампы не кочевники, у них, как и у нас крепости, города. Но существуют кочевые племена, оставшиеся дикими. И чампы не вмешиваются в их жизнь, если только им не становится это нужно.
Король внимательно посмотрел на нас, проверяя, поняли ли мы его слова.
– И как сделать так, чтобы им это стало нужно? – не стала петлять я, и увидела, как потеплел взгляд отца.
– А я вам говорил, ваше величество, что вы недооцениваете ум и прозорливость ваших дочерей, – раздался сбоку знакомый голос, и мы с Мирой синхронно повернули головы.
Как же мы его не заметили. Оказывается, Скайрус здесь с самого начала, просто книжный стеллаж прикрывал его, а мы были слишком взволнованы вызовом отца и не смотрели по сторонам.
– Я рад, что вы понимаете проблему, девочки, – ласково сказал отец.
– Пока не очень, – пробормотала Мира, переводя взгляд обратно.
Я успела заметить неприязнь, мелькнувшую на её лице. Это выражение всегда появлялось при виде Скайруса. Я относилась к главе Совета Магов равнодушно, но Мира терпеть его не могла, возможно потому, что знаки внимания, которые Скайрус ей оказывал, были чересчур назойливы. А ко мне он был безразличен, и я отвечала ему тем же.
Король тяжело вздохнул:
– Хорнии необходим союз с Чампией, чтобы противостоять усилению Империи. В этом случае у них будет повод призвать к порядку некогда отколовшиеся от них племена кочевников. Ну и Империи придётся умерить свои аппетиты.
