Он хорошо помнил тот, последний разговор с отцом. Горацио извиняющимся тоном рассказал, что придумали бабушки, что бы он их всех не выдал. Горестно просил прощения у старшего сына, что не может защитить, сам калека, полностью зависим от окружающих. Говорил, что лучше бы он умер, Гелл плакал, просил отца не расстраиваться, благодарил за знания, уверял, что все понимает, не обижается, постарается выстоять. Тем более, граф Орински произвел хорошее впечатление, старик был полностью предан павшей королевской семье, даже разругался по этому поводу с сыновьями, перешедшими на сторону силы. Обещал учить маленького Гродтона всему, чему положено, и свое слово сдержал. Но кто знал, что через год старика хватит удар?! И что сыновья, понявшие, кто был пажом у отца, боясь признаться, что отец помогал павшей династии, примут решение, спасшее ему жизнь, но обрекшее на такие страдания, что иногда он думал, что лучше бы убили. Они приказали перекрасить его волосы и, не дожидаясь похорон своего отца, просто воспользовались, что по документам Гелл был собственностью графа, продали юного принца, как обычного раба. Дальше вспоминать не хотелось. Гелл решительно встал, вернулся в свой «кабинет» и стал планировать расписание будущих дел на неделю.
Глава 2
Обен.
Караван пришел, как положено, Джон не подвел. Привез новый декордер и запас фридония энерджи для генераторов, появилась возможность подзарядить коммфоны и наладить связь. Гелл поблагодарил Джона, отправил обратно лошадей, пару больных и травмированных бойцов, а так же мать с двумя детьми, которых удалось вызволить от жестокого хозяина, помогли всей семье сбежать. Джон привез пачку новых документов, ими и снабдили освобожденных, Отец семейства отказался покинуть лагерь, вступил в ряды бойцов, а его жене и детям нашли теплое местечко на Теллоне, помогать одной вдове, не справляющейся с хозяйством на ферме, которую она категорически не хотела продавать. Билеты на новые имена уже были куплены, чипы должны были перепрограммировать под новую биографию уже на конспиративной квартире около космодрома. Еще Джон предупредил, что бы посмотрели сюжет о заседании саммита Унии, через 4 дня, посвященный Обену. Гелл давно подозревал, что связи Джона простираются и на другие планеты. Умнейший мужик. Если удастся свергнуть Каруса, то он первый проголосует за Джона, как за нового президента Обена. Восстанавливать монархию желания у Гелла не было. Хватит. Свое происхождение он не раскрыл никому, даже Джону. Зачем ему краска для волос объяснил просто — не нравится собственный цвет. Можно простить ему маленькую слабость? Больше Джон не спрашивал, краску присылал регулярно.
28 января, уточнив время заседания, пришедшееся по времени Обена на полночь, включили видеовизоры и сели смотреть трансляцию заседания Унии. Сначала выступал император Элланы, потом он пригласил на трибуну светло-русого парня, который, оказалось, пробыл на Обене рабом, около двух месяцев, причем, дальше рабского рынка не попал, его быстренько выкупил тот же император, и увез. Парень-то оказался принцем Итонии. Интересно, что целый император забыл на Обене? Но затем Гелл испытал шок. На трибуну поднялся еще один парень, еще моложе предыдущего, и с абсолютно белыми висками. Его представили Габриэлем, последним представителем династии Гродтонов! Брат! Нашелся! Жив! И, видимо, ничего не знает о его существовании. Бабки не просветили? А отец умер. Жаль. Он надеялся все-таки с ним свидеться! Не дожил. Стало горько, но он затолкал эмоции подальше, не хватало еще военному лидеру повстанцев пустить слезу на людях! Трансляция закончилась на самом интересном моменте — начались дебаты по поводу разрешения на вмешательство в дела Обена извне, в связи с вновь выявленными обстоятельствами. Начался такой гвалт, ссоры, ругань, уважаемые правители перекрикивали друг друга, казалось вот-вот и дойдет до драки. Поэтому свернули прямой эфир. Пусть не позорятся на всю галактику. Тут же раздался вызов по новому, привезенному Джоном коммфону. Последнее время у Джона появилось подозрительно много дорогих прибамбасов. Один абсолютно защищенный от прослушки коммфон чего стоил! Такой не у каждого главы планеты имеется. Прослушать и отследить сигнал невозможно, только если внедрить в аппарат жучок, но это модель могла выявить и нейтрализовать внедренного шпиона самостоятельно, и разговор для подслушивающего превращался в невнятное бормотание.
— Джон!
— Ну как тебе, Гелл, новости? У нас, оказывается, есть законный правитель! Так что монархические планеты нас поддержат. Получат разрешение, ударят из космоса, а мы изнутри, и конец Карусу! Знаешь, я тебе краску привез, но, думаю, заканчивай-ка ты дамскими уловками пользоваться! Мальчишка мальчишкой, но Обену взрослый и решительный король требуется, а не это детсадовское недоразумение! Прости, конечно, но я правду говорю.
— Давно догадался?
— Подозревал, что не все чисто давно, посмотрел сейчас на этого Габриэля, и окончательно понял. Ты меня полностью устраиваешь. Недаром прошли вместе и огонь и воду! Медные трубы как-нибудь переживем.
— Знаешь, а я надеялся тебя президентом увидеть!
— Ты пойми, нельзя нам сейчас демократию разводить! Пока всех приспешников Каруса переловим, пока порядок наведем, ни о каких выборах речь не идет. В тот же парламент столько сволочи набьётся, хуже, чем при Карусе станет. Нам одна твердая рука нужна, авгиевы конюшни чистить! Ну, может, две. Премьер-министром возьмёшь? А волосы красить бросай, пусть все видят, кто такой. Еще вопросы есть?
— Я вот что хотел тебя спросить, поведай, откуда у тебя средства появились. Вон, фридоний притащил, на 10 лет хватит, даже если отопление наладим!
— Ты на 10 лет не рассчитывай! К весне все начнется. Намечай уже, как мы ударить сможем. Я твои мысли передам тому, кто вторжение на планету возглавит. Он же наш спонсор. Оттуда и коммфоны, и фридоний, и деньги.
— Рискует твой спонсор! Разрешение о вмешательстве еще не дали, они там все три дня ругаться будут!
— У нас все шито-крыто, деньги получил наличными, беспроцентный заем на восстановление моей мастерской, а что там я восстановил — уже мое дело. Фридония у нашего спонсора хоть ложкой ешь, захотел и взял, сколько нужно, никто хозяина не спросит. Так что не волнуйся, нужно будет — еще привезем. А на отопление не траться, лучше заряжай оружие, да стрелковой подготовкой займись.
— Да, Джон, высокие у тебя покровители. И что императору на Обене понадобилось?
— Зуб у него на Каруса, тот его по глупости хотел в заложники взять, но император подстраховался, не вышло, но зло запомнил. Я с ним пару раз встречался, дельный человек. Вон и одного принца здесь выкупил, я его учил, как рабский ошейник снимать, и второго пригрел, охраняет. В общем, Гелл, готовься. Нам еще десантников и добровольцев обученных подкинут, и оружия, так что дай Бог, к лету Каруса спихнем! Все, пока! А волосы не крась!
— Понял, спасибо, бандану носить буду, что бы в глаза так не бросалось. До связи!
***
Джон Ледерн, глава повстанческого движения, положил трубку и задумался. Вспомнился тот день, когда на пороге его мастерской буквально свалился истощенный, измученный парень, с почти обугленной под ошейником кожей, и хрипло попросил помощи. Джон уже тогда освоил технику снятия рабских ошейников, без участия владельцев и уже помог многим беглым рабам, правда, для этого им нужно было добраться до его мастерской, а это смогли не все. После удаления от пульта больше, чем на заложенное в программу расстояние, ошейник причинял невыносимую боль, ожоги, или начинал медленно душить, то есть делал то, что заложил в его программу хозяин. Не каждый взрослый, здоровый мужик мог выдержать. Мальчишка смог. Ошейник он снял, шею подлечили, чип заменять не пришлось, он был чистым, без рабской отметки, только показывал сокращенное имя. Полное — только с разрешения носителя. Парень не разрешил. Мальчишку с «пегими» волосами откормили, ожоги залечили, и отправили к генералу Штаббе, начавшему собирать повстанческую армию в горах. Тогда Джон посчитал седые пряди следствием издевательств бывших хозяев, но теперь он догадался, что это означает на самом деле. Как и нежелание раскрыть полное имя. Что же, видимо, само Божье провидение сжалилось над многострадальным Обеном, и послало будущего короля к нему, Джону! И почему он раньше не догадался! Все же лежало на ладони, и стремление скрыть цвет волос, и знания, недоступные простым рабам, и поведение, и манеры, недаром старый генерал называл своего ученика «аристократик». Тоже, наверное, догадывался. Сообразили бы раньше, может быть, уже и Каруса бы не было, а то на все просьбы в Совет Унии убрать зарвавшегося узурпатора получали ответ: Готтрины естественные преемники Гродтонов, Карус правит законно!
