- А где Фаша? - Вылетел вопрос из мужских губ.
И тут мужчина заметил, что плечи женщины вздрагивают и всё тело сжимается от непреодолимой боли.
- Что случилось? - Всё ещё пытаясь получить в ответ хоть что-нибудь, кроме молчания, спросил мужчина.
- Фаша в реанимации. - Тихо ответила женщина, понимая, что её муж тоже имеет право знать. - Остановка сердца..
Тут её сознание снова выкинуло протест, и новая партия слёз хлынула, выходя за грани приличия.
Мужчина смотрел на жену, на небольшую деревянную кроватку, уютно пристроившуюся у стены, на новую игрушку, купленную сегодня для дочери, и прислушивался к непривычной от детского отсутствия тишине. Он положил игрушку на кроватку и вышел.
Это был заяц. Его длинные бархатные ушки смело топорщились в разные стороны. Тонкая проволочка, вставленная вовнутрь, придавала им торчащую форму и слегка держала задуманное направление. Небольшая мордочка была покрыта сетью тонких ворсинок-ниточек, выделяя забавное место замшевого носа, пары чёрных глаз-бусин и длинных усов-лесок по обе стороны от щёк. Короткие красные штанишки с прорезью для небольшого хвостика имели яркий клетчатый принт с синим отливом и лямки на пуговицах.
Женщина посмотрела на игрушку, сиротливо обнявшую подушку Фаши, и в очередной раз залилась истерикой. Неизвестность, страшные мысли, что дочь больше не вернётся в эту кровать и отношения с мужем уйдут в закат, пугали женщину, как никогда ранее, отбирая всякую надежду на яркое счастье.
Через несколько дней родителей вызвали в больницу.
Фаша чувствовала себя нормально и вполне была готова вернуться домой, к своим любимым бутылочкам, соскам и пелёнкам. Но на этот раз её возвращение было обременено ограничениями: девочка выписывалась с диагнозом - Порок сердца, и теперь её дальнейшая жизнь отягощалась приёмом определённых лекарств по расписанию, ограничением по физическим нагрузкам, по питанию и жёстким контролем показателей жизнедеятельности.
Глава 2. Тусси
2. Тусси
Ярко жёлтые серединки ромашек пахли яблоками и мёдом. Их длинные белоснежные лепестки трепетно обнимали центр, расходясь от него, словно лучи холодного белого солнышка. Маленькие чёрные точки-насекомые пересекали периметр цветка, создавая неповторимую атмосферу микромира.
Фаша сорвала цветок и посадила на его середину божью коровку. Она уже долго держала её в своей ладошке, получая бесконечное удовольствие от того, как маленькие лапки жучка приятно цепляли кожу её ладони, когда насекомое пыталось выбраться. Оказавшись в самом центре вожделенной свободы, божья коровка замерла. И только тогда, когда девочка высоко вверх подняла руку с цветком, коровка раскрыла свои ярко-красные с тремя чёрными пятнами надкрылья, выправила тончайшие прозрачные крылья и, жужжа, понеслась в воздушных просторах, разрезая пространство и время. Фаша смотрела ей в след, жмурясь и закрывая ладонями глаза от яркого слепящего солнца.
- Пойдём, Тусси, - сказала девочка, когда насекомое совсем пропало из виду.
Она мягко обхватила зайца маленькими ручками и пошла по траве, скользя взглядом по низкорослым растениям в поисках новых знакомых.
Тусси был зайцем со стажем. Фаша выделила его среди остальных игрушек ещё в глубоком младенчестве. Она смело прижимала его к своим маленьким губам и, причмокивая, сосала ухо. От этого шёрстка на ухе засалилась, скаталась, а потом и вовсе пошла проплешинами. Проволочка выскочила и ухо зайца повисло с каким-то забавным акцентом.
Усы были обрезаны под корень. Будучи длинными лесками, они путались, кололись и мешали.
Девочка надела на себя мамину белую блузку, спрятала белоснежные тонкие волосы под косынку и прошла в операционную. Пациент Тусси смиренно лежал на кровати, ожидая своей участи.
- На что жалуетесь, больной? - Со знанием дела спросила доктор Фаша. - Щёчки болят? Усы колются? Угу.. Сейчас мы будем вас лечить! Мы сделаем вам операцию.
Фаша достала мамины портновские ножницы, взяла иголку с ниткой и подошла к больному.
- Хирург Фаша готова! - Объяснила она пациенту. - Это будет не больно. Не бойтесь, - успокоила она зайца и взяла его за уши.
Ножницы смело и быстро отсекли ненужное. Тусси даже не успел испугаться. А вот Фаша отчего-то расплакалась. Она смотрела на жалкую безусую мордочку пациента, на безжизненно упавшие на пол усы-лески и заходилась в слезах. Ей на миг показалось, что Тусси испытал сильную боль при потере своих усов. Его мордочка исказилась переживанием и упрёком:
- Что же ты, Фаша, наделала?!
Девочка ясно представила, как расстроится папа, когда увидит этого несчастного зайца, и слёзы с двойной силой потекли из глаз. Вдруг она стала задыхаться и её носогубка посинела.
- Ма.. - еле успела выкрикнуть девочка и упала.
В отделении горел тусклый свет. Фаша открыла глаза и среди полумрака взглядом нащупала образ мамы. Мама, склонившись над книгой, дремала.
- Пить.. - прохрипели пересохшие губы девочки. - Хочу пить.
Мама открыла глаза и стряхнула с себя остатки дрёмы.
- Вот, держи, - протянула она дочке бутылочку. - Только маленькими глотками. Много нельзя!
- Да, я помню, - сдерживая свою жажду, произнесла Фаша и припала к бутылке ртом.
В палату вошёл доктор.
- Проснулась? - Обратился он к маме, кивая головой на малышку. - Это хорошо.
Доктор что-то долго объяснял и перечислял. Фаша тоже слушала его, но только одним ухом. Одновременно с этим, она с интересом наблюдала за вороной, что сидела на ветке за окном. Ворона держала в лапе печенье и большим чёрным клювом пыталась его разломить. Её чистое, блестящее оперение отливало на солнце тёмно-синим. Крепкие лапы прочно держались за тонкую ветку и казалось, она вот вот сломается, будучи не в силах держать эту огромную птицу.
- Фаша, пойдём! - Вдруг окликнула мама.
Они вместе вышли из палаты и направились в процедурную.
Когда рассвет кончиками солнечных лучей коснулся земли, девочка уже сдавала кровь. Её тонкая, почти прозрачная ручка была перетянута жгутом и медсестра низко склонилась, пытаясь обнаружить вену. Несколько неудачных попыток заставляли медработника нервничать. Фаша, испытывая безумную боль и неприятные ощущения, когда иголка под кожей пыталась найти вену, стойко и мужественно держалась, чтобы не заплакать.
Каша, оставленная разносчицей на столе в палате, пока малышки не было, уже остыла. Фаша взяла ложку и проглотила комок холодной пресной пищи. У других детей на куске белого хлеба был сыр. У Фаши красовался только небольшой кусочек невкусного масла.
- Мама, я тоже хочу сыр. - Просящим голосом обратилась она к маме.
- Тебе нельзя, - резко отрезала мама. - Сколько можно говорить?! Тебе нельзя сыр, яйца, жирную рыбу и жирное мясо.. У тебя крайне ограниченный рацион! Ты должна помнить об этом и строго соблюдать диету и рекомендации доктора. Ты же хочешь домой?
Фаша горько вздохнула и принялась ковырять кашу ложкой. Даже масло, снятое с белого куска хлеба, не могло спасти вкусовой акцент блюда. Фаша проглотила ещё пару ложек и отодвинула тарелку.
- Я наелась. Больше не буду. - Сказала она маме и та с большой радостью унесла тарелку в пищеблок.
- А где мой Тусси? - Вдруг спросила Фаша в один из долгих больничных вечеров.
- Тусси остался дома. Он ждёт тебя там. - Начала мама. - Когда тебе станет лучше, мы непременно поедем домой и ты встретишься с ним.
- Я скучаю по нему, - захныкала девочка. - Давай позвоним папе, чтобы он принёс мне зайку.
И Фаша молящим взглядом посмотрела на маму. Её лицо отразило непонятную гримасу.
- Папа занят. Он не может сейчас к нам придти.
