Что он хочет сказать? Что это глупая шутка?
Что он всё равно любит меня?
Что хочет, чтобы я осталась?
Что он передумал?
Что? Комкаю гладкий вишнёвый атлас и медленно оборачиваюсь. Тиррэн по-прежнему смотрит в окно. Я вынуждена разговаривать с его спиной.
— Конверт, — бросает отрывисто.
А я от жгучей обиды разреветься готова! Никогда ещё не чувствовала себя такой жалкой. Я о чувствах, а он о деньгах! Хочет откупиться от меня подороже и спать с чистой совестью? Со своей новой женой… Тьфу!
— Мне не нужны твои деньги, — роняю через плечо и решительно иду прочь.
Сжимаю круглую бронзовую узорчатую ручку и тяну её на себя. Что за? Не поддаётся, ни туда и не сюда! Сердито дёргаю ручку.
Вздрагиваю, когда Тиррэн внезапно оказывается рядом. Прислоняется сильным плечом справа от меня к двери, лишая возможности открыть её. Скрещивает руки на груди. Смотрит на меня сверху вниз с добродушной насмешкой.
В его руке, между указательным и средним пальцами, унизанными фамильными перстнями с тёмно-синим сапфиром, зажат злополучный туго набитый жёлтый пергаментный конверт.
— Эйви, малыш, не глупи, — уголок его рта дёргается в усмешке, но глаза остаются холодными. — Ты ведь не думаешь, что я отпущу тебя просто так, ну? После всего, что между нами было. Я чувствую за тебя ммм… ответственность.
Его пристальный взгляд прожигает мне щёку. Поворачиваюсь к нему всем телом. Только сейчас понимаю, что мы стоим слишком близко. Непозволительно близко для посторонних людей. Которыми отныне являемся.
И всё-таки…
Смотрю на мужественный излёт его бровей, на острые скулы с однодневной небритостью, ровный прямой нос, плотно сомкнутые губы, вкус которых отчётливо помню.
Как и его властные ломающие волю поцелуи.
Вдыхаю аромат горького миндаля и чёрного перца. Так пахнет только он, мой дракон.
Больше не мой — поправляю себя. Эта мысль вызывает лишь раздражение и жгучую ревность. Отворачиваюсь. Повторно дёргаю на себя дверную ручку.
Дракон вмиг оказывается у меня за спиной. Левую руку впечатывает в дверь, а правой накрывает мои холодные дрожащие от волнения пальцы, которыми сжимаю бронзовую ручку.
— Эйви, — грубоватым голосом с лёгкой хрипотцой. — Тебе не обязательно далеко уезжать.
Замираю от неожиданности и от того, что всё равно в ловушке, мне не сдвинуться с места. Правая рука Тиррэна приходит в движение. Она скользит вверх, от моих ладоней к предплечьям, оглаживает плечо.
Чувствую его губы у себя на макушке, затем жадный вдох. Вторая рука дракона ложится мне на талию, сжимает её. В поясницу упирается его твёрдость.
Несколько минут назад он буквально указал мне на дверь, а сейчас тогда что происходит? Прокладывает поцелуями дорожку от виска до уголка моих губ. Скользит рукой вверх, по-хозяйски сминает полушария груди.
Заставляет меня откинуть голову ему на плечо, завладевает губами. Углубляет поцелуй, на который я послушно отвечаю.
Я не должна позволять всё это. Больше… не должна, но ведь это Тиррэн, мой Тиррэн.
— Эйви, — хриплым шёпотом, прихватывает губами мочку уха. — Тебе не придётся уезжать далеко. Я сниму для тебя дом здесь, в столице. Всё будет как раньше, обещаю.
Меня разворачивает и впечатывает спиной в массивную деревянную дверь. Тиррэн захватывает мои запястья, уводит их вверх, блокируя и лишая возможности сопротивляться.
Его настойчивые поцелуи путают мысли. Смелые касания будоражат, заставляют забыть реальность, но смысл сказанного всё-таки добирается до моего разгорячённого сознания.
Застываю на месте и широко открываю глаза, поражённая услышанным. Тиррэн не готов отказаться от истинной, но и мне предлагает стать его содержанкой? Я всё правильно поняла?
2. Другой
Эйвилин.
От законной жены в постельные грелки за пару часов! Отличный «взлёт»!
Вся страсть моментально уходит. Хорошего же он обо мне мнения, раз предлагает ТАКОЕ!
Отворачиваюсь, затем дёргаюсь, пытаюсь отойти в сторону. Тиррэн мигом улавливает перемену. Не отпускает. Наоборот усиливает захват. Прижимает к себе, сдавливая стальным капканом рук.
Никогда раньше он не вёл себя со мной так! Подобное принуждение с его стороны настолько поражает, что я теряюсь. Не узнаю его. Не готова к подобному. Не знаю, как реагировать на это вот всё.
Но точно знаю, что тягаться силой с драконом глупо. Поэтому оставляю попытки вырваться. Обмякаю в его руках.
— Отпусти, — прошу тихо и сама удивляюсь тому, насколько чужим кажется голос.
Выдыхаю с облегчением, когда отпускает. Отворачиваюсь и поспешно поправляю лиф платья. Кажется, для Тиррэна его собственный поступок тоже становится неожиданностью. По крайней мере, мне хочется в это верить.
— Послушай, — он упирается ладонью в дверь, затем проводит рукой по волосам, приглаживая их. Снова владеет собой. — Мы с тобой оба умные взрослые люди. А значит, сумеем решить любую проблему.
— Кажется, ты УЖЕ решил её, — усмехаюсь горько и качаю головой.
Тиррэн отвечает не сразу:
— Она моя истинная и родит сильных сыновей. Я не могу от неё отказаться. Таков закон. Ты знаешь это.
Закатываю глаза. Вот только не надо мне про законы! Будто дело только в них!
— Не можешь или не хочешь? — скрещиваю руки на груди и с вызовом поднимаю подбородок.
В ответ — молчание и пристальный взгляд синих глаз. Расчётливый и холодный.
— Так я и думала! — снова тянусь к дверной ручке.
И снова она не поддаётся. С противным скрежетом верчу её так, и эдак в повисшей тишине. Вздрагиваю от звонкого удара ладонью по дереву:
— Оставь ты уже проклятую дверь! — цедит Тиррэн. — Не видишь, что заперто?
— Так открой! — всплескиваю руками и ударяю себя по бёдрам.
— Открою, — усмехается уголком рта. — Когда ты сбавишь тон, и мы поговорим.
Боже, я не узнаю его! Когда он так изменился? Что стало с ним? С нами?
— Меня не было дома всего несколько часов! — хватаюсь за голову.
— Я понимаю твоё недовольство, — сухо кивает Тиррэн. — Но метка истинной не спрашивает, когда нам удобно, чтобы она зажглась. Чем скорее я возьму её под свою защиту, тем лучше. С брачной церемонией тоже нельзя затягивать. Рассчитываю провести её завтра.
Он говорит об этом так равнодушно и буднично, будто планирует деловой контракт подписать, а не жениться на любви всей своей жизни.
Прислоняюсь спиной к двери. Поднимаю глаза наверх, к узорчатому потолку с белой лепниной.
— Поверить не могу, — сдавливаю виски и жмурюсь. — Это какая-то ошибка.
— Увы. Ошибки нет. Я видел метку, её ни с чем не спутаешь. Зверь её чувствует. Я тоже.
— Ты её любишь? — задаю вопрос, который больше всего волнует сейчас.
— Я. Её. Чувствую, — проговаривает медленно, глядя мне в глаза. — Между нами нерушимая связь. Это не совсем любовь. Это другое. В любом случае, это не имеет значения. Её выбрал зверь, а я не пойду против его воли. Кроме того, ни один дракон не откажется от сильных сыновей.
— Ты тоже её полюбишь, — проговариваю тихо, и во рту разливается горечь.
Я знать не знаю эту девушку, а уже хочу её ненавидеть! За то, что оказалась удачливее меня, успешней меня, счастливей меня! За то, что наша с Тиррэном история прошла огонь, воду и бездновы трубы притирок, ссор и дрязг с его роднёй из-за меня, а ей всё просто на голову упало!
С неба! На блюдечке с золотой каёмочкой!
Морщусь: зависть это плохо, Эйви. Сама знаю. Знаю, и ничего не могу с собой поделать. И Тиррэн не помогает.
— Возможно, — не спорит он. — Но это не помешает мне любить и тебя, малыш. Никто не заменит мне тебя, слышишь? Даже она.
Он снова оказывается рядом. Разворачивает меня к себе, оглаживает мои плечи.
— Заменит, конечно, — запрещаю себе на него реагировать, задумчиво смотрю в сторону, на изогнутую ножку велюрового голубого кресла, витаю где-то в своих мыслях. — Она будет рожать тебе драконов, а я обычных детей… Это уже… неравные условия…
