клубок змейку.
В этот миг тяжелые светлые волосы падают мне на плечи и я наконец замечаю, что напротив моей кровати стоит зеркало.
Обстановка в комнате шикарная. То, что это не психбольница понятно уже с первого взгляда. Начнем хотя бы с того, что у нас там нет одноместных палат.
Я чувствую, что сердце в груди набирает обороты.
Проговариваю про себя: “Ну же, соберись, Кать”.
И все равно первый взгляд в зеркало дается с огромным трудом. У меня прямо-таки перехватывает дыхание.
Передо мной она.
Та самая стерва Эми утопает в кружевном белье, которым укрыта постель. Просто вылитый ангел с красивым изящным лицом, пухлыми губами, округлыми щечками, залитыми невинным румянцем. Дополняют это длинные тяжелые пшеничного цвета волосы.
Я вспоминаю, что Эми выглядела куда стервозней, когда была накрашена.
Сейчас она сама милота. Просто сошедший с гравюры ангел.
Ее высокая аккуратная грудь едва угадывается под шелковой рубашкой.
Внезапно в дверь стучат и я замечаю, что сквозь две соседние ручки продет сложенный веер. Творки трясутся.
— Нам надо попасть к госпоже! — произносит женский голос.
— Эми Э’Вилн предприняла самое непростое решение, — отвечает ему до боли знакомый мужчина, от чего мое сердце начинает биться чаще. — Она ушла.
Кто-то по ту сторону наваливается на створки с новой силой.
Двери распахиваются и я вижу как несколько мужчин оттесняют в сторону блондина, одетого в темные штаны и белую рубаху явно не современного кроя.
— В спальню госпожи… — шипит он.
— Да захлопнись, ты, убогий! — отвечает ему дама, — если стерва сдохла, то нам всего-то и надо, что показать ее труп. Ты сам, идиот, после этого будешь свободен.
— Что тут про… — мой голос оказывается едва различим, поэтому я прочищаю горло.
Блондин на краткий миг оборачивается, потом я замечаю, как что-то словно вспышка чиркает у него в руке. Кажется, это клинок.
Да, так и есть, это холодное оружие. Я вижу как мужчина, чьи волосы заплетены в косу приставляет клинок к шее девушке, которая, кажется является предводительницей местных нарушителей спокойствия.
— Поди прочь, Мари.
— Подстилка, — скалится женщина в ответ, а потом рассматривает меня с головы до ног и я не сразу понимаю, что не лишним бы было прикрыться.
Повисает молчание, когда я подтягиваю покрывало к подбородку. Все будто бы ждут от меня какой-то реакции, а какой — я и сама не могу знаю.
“Пошла прочь, бездарная стерва!” — невероятно громко произносит кто-то у меня в ушах и я сама не понимаю как повторяю за той самой Эми. Это именно она, кажется, орала еще недавно орала у меня в голове о том, что я ей все испортила.
“Пусть катится”, — теперь уже нашептывает прошлая хозяйка тела: “А если у нее действительно кишка не тонка со мной разобраться, пускай просит разрешения совета”.
В конце концов, голос Эми становится практически неразличим.
— Пускай обращается к совету, — холодными губами произношу я. — А сейчас прошу покинуть мою спальню.
Женщина, ворвавшаяся ко мне, поджимает губы и начинает пятиться.
— Эми Э’Вилн, помяни мое слово, тебя уже ждет следователь и я уже достаточно собрала для того, чтобы ты села за решетку.
Дверь захлопывается. Тогда блондин собирает остатки разломанного веера и оборачивается ко мне.
У меня сердце застывает в груди, потому что это мужчина из моих снов.
— Дэниэл? — это все, что я сейчас способна выговорить.
Почему-то вместо ответа парень попросту встает на колени и склоняет голову.
— Чего пожелает моя госпожа? — проговаривает он, глядя в пол. — Я не выполнил ваше распоряжение охранять двери спальни. Хотите снова наказать меня?
После этого он скидывает рубашку и я вижу алые полосы на его спине.
— Эм, нет, — мне тут же становится жалко парня. Мы, можно сказать, успели неплохо познакомиться и даже подружиться за то время, что знали друг друга во снах.
Он очень даже неплохой персонаж.
И когда мы общались без всех этих плеток и игр в подчинение, Дэниел мне нравился, я даже ощущала к нему нечто очень теплое, похожее на первые робкие ростки любви. Хотя как можно влюбиться в мужчину из снов?
Даже если учесть, что он забавный, умный и, похоже, что по-настоящему добрый. Да, понимаю, я не знаток человеческих душ, но вот конкретно Дэниел внушал мне спокойствие и доверие.
А сейчас, когда я понимаю, что он, похоже, реальный, чувствую, что сердце часто бьется и что мне этого мужчину дико жаль.
Я уже успела составить себе частичный портрет Эми и я почему-то не удивлена тем, что она оказалась тираншей.
Наверное, мне стоило спросить, чем именно я могу сейчас оказаться полезной? Но слова как-то не шли, я поступаю проще: свешиваю ноги с постели и… происходит то, что мне совсем не хотелось бы допускать в присутствии Дэниела.
Ба-бах!
Рот наполняется железным привкусом крови. Ч-черт! Падать в новом теле, похоже, сильно больнее, чем в прошлом. Или я так адаптировалась к препаратам, которые вынуждена была пить гостями? Среди таблеток тогда были и обезболивающие.
Подтягиваю ноги к себе и понимаю, что совсем разучилась ими пользоваться.
Вот же засада!
Дэниел оказывается рядом.
— Госпожа! — не успеваю заметить, как он подхватывает мое тело так, словно я представляю собой пушинку и я оказываюсь у мужчины на руках.
Не могу отвести глаз от его лица.
Во сне все было каким-то размытым, нереальным, но сейчас я вижу перед собой натуральный образчик мужской красоты. Единственное, что меня до сих пор смущает — его волосы, длинные, забранные в подобие хитрой косы и… переливающиеся так, словно в них вплели что-то вроде светодиода.
— Снова испытываете слабость? — в его голосе тревога.
Я пожимаю плечами, не зная, что ответить толком.
Интересно, Эми ставила парня в известность насчет своих планов по обмену душами? И что тут вообще происходит?
Не успеваю я обдумать все эти вопросы, родившиеся у меня в голове, как Дэниел укладывает меня на кровать.
— Я могу помочь вам с этим, если позволите, — произносит он, почему-то стаскивая с себя рубашку.
Интересно, как голый мужской торс может помочь мне в неходящими ногами? Впрочем…
Он божественнен!
Я останавливаюсь на рельефе мускулов, который попросту завораживает. Кажется, на его груди ни одной лишней капли жира, каждая черточка, каждая венка — все на своем месте.
Честно говоря, за три года я смирилась с мыслью о том, что у меня уже никогда не будет секса — когда совсем не ощущаешь нижнюю часть тела, в этом как-то пропадает смысл.
