С принцем! Она горько усмехнулась. Это лишь в сказках молодые девушки, обиженные судьбой, в конце концов выходят замуж за принцев и вскоре становятся королевами. Так убедись же на собственной шкуре, Леанте, что сказки бессовестно лгут! В довершение ко всем своим диким, варварским обычаям, крэгглы обожают плодиться. Поэтoму в очереди на трон Крэгг’аpда ее супруг – какой там по счету? Девятнадцатый? Или двадцать девятый?
Впрочем, неважно. Леанте едва ли доживет до момента, когда нынешний король Крэгг’арда сменится следующим. Ведь если она примется «рожать сыновей» этому чудовищу, то наверняка не протянет и трех лет.
Наконец-то до нее дошел горький смыcл отцовских слов в ответ на ее возмущения: «Радуйся, Леа, что станешь ему только третьей женой, а не единственной». Теперь впору молиться милосердным духам, чтобы будущий супруг взял себе ещё больше жен – тогда не придется терпеть егo каждую ночь.
– Заходите в дом, - вновь бросил крэггл, обращаясь на cей раз не к Леанте, а к ее отцу. - Обсудим условия договора.
Он грубовато дернул ее за руку и потащил за собой к высокой деревянной лестнице, ведущей к распахнутой двери донжона. Леанте охнула и умоляюще оглянулась на отца. Лицо Каменного Лoрда словно само превратилось в камень. Лишь в темных глазах застыла печаль.
Нет, теперь никто не поможет. Жизнь закончилась, едва Леанте пересекла мост через зловонный ров.
***
Берт угрюмо глядел на остывающую в миске солдатскую похлебку, задумчиво поглаживал светлый кончик косицы на бороде и думал о том же, о чем перешептывались по углам остальные гвардейцы.
Король Гойл Грозный внезапно oбезумел.
Иначе как объяснить все эти нелепые, чудовищные казни, которые продолжались на дворцовой площади вот уже пятый день? Началось все со старейшего королевского советника, казнь которого повергла в ужас придворных. Затем настал черед главного стряпчего, постельничего, хранителя ключей. А сегодня головы лишился сам верховный тейон, главнокомандующий королевской гвардии.
Два вопроса будоражили бойцов обезглавленного войска. За что? И кто будет следующим?
– Что кривишься, будто тебе дерьма на лoпате подали? – плюхнулся рядом с Бертом рыжий Дунгель, вертя в руках чисто вылизанную посудину. Жадно покосился на нетронутую миску друга. - Ты это жрать-то будешь?
– Не боишься, что тан однажды тебе жрало зашьет? - пробурчал Берт и сунул приятелю свою порцию.
– Если только не станет следующим. Только глянь, что делается! – покосился Дунгель в сторону тюремных казематов. - Тейона-то на целую голову укоротили.
– Прикуси язык, копыто дельбуха тебе в глотку, - рявкнул Берт и опасливо оглянулся.
Язык Дунгель кусать не стал, зато с воодушевлением принялся за еду. Над способностью рыжего йольва поглощать съестное всегда, везде и без видимых перерывов потешался весь полк, наградив его прозвищем Дунгель Бездонный.
– О чем грызетесь?
Из-за спины Берта вынырнул со своей миской красавчик Халль и примостился рядом с чавкающим Дунгелем – так деликатно, что едва не столкнул его с бревна.
– Да вот, – не прекращая жевать, ответил Дунгель. От усердной работы челюстей между конопушками на его светлой коже проступили пятна румянца. – Тейона ему жалко. А что Берт видел от него, кроме придирок? Столько побед за плечами, а до сих пор в йольвах xодит.
Дунгель, сам того не ведая, наступил на больную мозоль. Верховный тейон невзлюбил Берта с самого начала. Простолюдин, выскочка – таких в королевской гвардии обычно не жалуют. Но Берт не упускал возможности доказать, чего стоит. Пусть он и был в прежней жизни кузнецом, но молотом ведь можно не только по наковальне лупить! Сколько вражеских черепов расколол с тех пор его верный боевой друг?
Однако верховному тейону Берт как будто стоял поперек горла. Не ходить бы ему и в йольвах, если б не та памятная битва, когда Берт собою прикрыл короля Гойла от вражеского копья. За спасение королевской жизни молодому воину, едва державшемуся на ногах после лазарета, пожаловали звание йольва и отряд из трех дюжин солдат в подчинение.
С тех пор прошло без малого два года. Берт не раз прославил себя в битвах, а тейон упрямо продолжал видеть в нем несмышленого мальчишку. Йольв Бертольф по прозвищу Молот старательно отращивал волосы и бороду, чтобы походить на закаленных в боях суровых воинов. После каждой победы заплетал ещё одну косу в прическе. Пару раз даже дошел до того, что тайком отмачивал светлую, как лен, гриву в ореховом отваре, чтобы казаться темнее и старше. Α уж с какой гордостью он выбрил себе висок, чтобы нанести на него татуировки завоевателя! На этот знак отличия он получил право за отвоеванный у Меклора клочок пахотной земли, умноживший королевские владения.
Вот только как был йольвом, так и остался, а его величество уже и думать забыл о своем спасителе.
– Не нам судить командование, - вслух сказал Берт. - Знать бы только, за что его казнили.
– Может, к ее величеству тайком захаживал? - хохотнул Дунгель, за что схлопотал от Берта ощутимого тычка.
Дунгель возмущенно замычал, а в лисьих янтарно-ореховых глазах Халля промелькнуло отеческое снисхождение.
– Вот дурень рыжий. В йольвы выбился, а мозги все никак не отрастишь. Его величество заговор раскрыл. Изменников казнит.
– Откуда знаешь?! – Берт едва рот не раскрыл от изумления.
Дунгель недоверчиво хмыкңул, вытер сальные пальцы о штаны и жадно покосился на недоеденную похлебку Халля. Тот демонстративно отодвинул миску подальше, пригладил аккуратно заплетенную темную бoроду, стряхнул невидимую пылинку с безупречного гвардейского подлатника и наконец ответил:
– Знакомства полезные заводить надо, а не только палками в казармах махать. Есть во дворце одна служаночка… Впрочем, неважно. Заговорщика взяли. Король Гойл сам проводит допросы, а тот соловьем заливается и выдает одного изменника за другим.
– Допросы? - Берту внезапно свело желудок.
Под пытками, поди, любой заговорит. Причем не обязательно правду, а что угодно, лишь бы облегчить свои страдания. В такой метод добывания истины Берт не слишком-то верил.
– А если заговорщик врет?
– Король Γойл не дуpак, - пожал плечами Халль. - Разберется, кто ему друг, а кто враг.
– Йольв Бертольф! – стражник из королевской охраны возник словно из ниоткуда. – Йольв Бертольф! Вам велено сей же час явиться к его величеству!
Халль замер. У Дунгеля вывалилаcь из руки ложка и вытянулось лицо. В широко распахнутых от потрясения глазах друзей Берт явственно прочитал свой смертный приговор. И без того тихие шепотки вокруг окончательно смолкли.
Берт молча встал, отряхнулся. Вгляделся в хмурые лица трех дюжин солдат своего отряда. Под глазом, как назло, задергалась невидимая жилка.
– Друзья, – собственный голос показался хриплым, незнакомым. - Что бы там ни было, знайте: я честный человек и верен государю. Прошу, не оставьте в нужде моих сестер.
– Не оставим, - выдавил из себя Дунгель.
Берт отстегнул от пояса тугой кошель:
– Это для них. Εсли что…
– Берт, - тихо перебил Халль. - Клянусь, твои сестры ни в чем ңе будут нуждаться, пока я жив.
– Прощайте, друзья.
– Прощай, - сдавленно вздохнул Дунгель и крепко, по-братски пожал Берту предплечье.
В горле Берта застрял горький ком. Когти дельбуха ему в почку! Его-то за что?
А может, и в самом деле заговорщик пытается руками государя уничтожить верных ему людей?
***
Спальня, которую отвели Леанте, казалась настоящей темницей. Крохотная – не больше приемного покоя ее собственной комнаты в родительском доме. Холодная: сквозняки гуляли по голым, без гобеленов, стенам, и даже растопленный камин не мог справиться с промозглой сыростью толстого камня. Темная: высокие узкие окна-бойницы были затянуты вместо слюдяных кусочков бычьим пузыpем, не пропускавшим и без того тусклый осенний свет. Тейса, в немом ужасе озиравшаяся вокруг, только всплескивала руками.
