«Сейчас выпью горячего чаю и обрету душевный покой!» - подумала, потирая озябшие руки.
Заварив себе чашечку терпкого напитка, забралась на широкий подоконник и задумчиво смотрела на улицу за окном.
Начал накрапывать мелкий дождик, по стеклу стекали капли, закрывая обзор.
Виктория допила чай и собралась уж было слезать, как внезапно услышала слабое мяуканье.
Девушка прислонилась к стеклу, пытаясь разглядеть, откуда исходят звуки. Но рядом не было ни балкона, ни открытого окна.
Этаж, на котором она проживала, был последним, девятым. Выше лишь крыша.
Она уж решила, что ей показалось, но звук раздался вновь, на этот раз прозвучав ещё более душераздирающе.
«Должно быть, котёнок на крыше! – решила Вика и, захватив с собой зонт, так как за окном начался дождь, отправилась на поиски.
На крышу выбраться не составило труда. Замок на двери был лишь для видимости. Сюда частенько лазили местные подростки, потому, как ни старались работники, навешивая новые замки, их всё равно взламывали.
Бестужева поднялась лестницей и выбралась на крышу. Дождь припустил, и видимость стала плохой.
Она прошлась к тому месту, где приблизительно находилось её окно, и вновь прислушалась.
Неожиданное мяу раздалось где-то рядом. Она пошла на звук и с удивлением обнаружила промокшую серую кошку. Что при приближении человека пыталась спрятаться.
- Маленькая, не бойся! – позвала Вика, медленно подходя к животному, чтобы не напугать. – Иди сюда!
Надо было взять что-то из съестного, чтобы приманить кошку, но эта мысль посетила её слишком поздно.
Стоило девушке подойти на расстояние вытянутой руки, кошка отбегала. Так они двигались какое-то время по крыше, пока животинка не забежала в тупик и забилась в угол.
- Всё хорошо! – успокаивала её Вика.
Дождь перешёл в ливень. На небе поочерёдно стали мелькать молнии, сопровождаемые раскатистым громом. Надо было побыстрее уходить оттуда.
Наконец Викусе удалось поймать кошку.
- Иди сюда! Да ты вся мокрая! – взяла она её нежно и прижала к груди.
Зонтик она зажала под мышкой, он покачнулся и прислонился железным кончиком к громоотводу.
В этот момент, словно кто-то на небе только этого и ждал, молния ударила в тот самый громоотвод. Заряд прошёл по зонту и ударил Викторию Бестужеву в самое сердце. Свет померк. Последнее, что увидела девушка в своей жизни – это ярко-жёлтые глаза маленькой серой кошки.
***
- Что это было? – Вика очнулась со странными ощущениями во всём теле.
Мир расплывался перед глазами. Цвета стали тусклее, будто сквозь бледно-зелёные очки. В поле зрения была тканая половица, у самого лица, с очень крупным узором. И какой-то столб.
В теле появилась странная лёгкость и воздушность.
Она зажмурилась и вновь открыла глаза, ничего не поменялось.
«Может, зрение упало? – подумала, боясь пошевелиться. – Неужели меня молнией ударило? И я выжила?»
Последние события мигом пронеслись в голове: кошка, крыша, дождь, раскаты грома. Крайнее – яркая вспышка!
Неожиданно сбоку послышался стук, который вывел её из оцепенения, будто дверью кто хлопнул.
Резко запахло жареной рыбой и ещё целой кучей ароматов приготавливаемых блюд. Причём они были настолько яркими, что она уловила даже запах свеже-выловленной рыбы и резкий - крови. С обонянием творилось что-то непонятное. Столько запахов сразу она ещё никогда не чувствовала. Да и слух словно обострился, слишком уж болезненно ощущались малейшие шорохи.
Лежать далее не было смысла. Похоже, что после удара молнии Вика выжила, только видно, не совсем здорова.
Она попыталась подняться, встала на четвереньки и осмотрелась. Как оказалось, она лежала действительно на деревянном полу , лицом на коврике. Только была одна странность: всё казалось каким-то гипертрофированно огромным. Будто девушка попала в страну великанов. Столб оказался одной из ножек стула.
Вика потёрла глаза, а в следующее мгновение подскочила с диким криком, после того, как увидела свои руки. Они стала лапами! Самыми настоящими лапками, кошачьими!
«Я сошла с ума?» - подумала испуганно бедняжка, потому как и остальное её тело было кошачьим!
Четыре лапы, пушистый хвост, серая лохматая шкурка.
- Аааааа! – закричала Вика, завертевшись, чтобы лучше рассмотреть.
«Я кошка?!» - эта мысль была настолько дикой, что несчастная не могла успокоиться.
Она подпрыгивала, вертелась, даже пыталась поймать хвост.
После села и с самым несчастным видом уставилась на свои лапы. Рассматривая мягкие подушечки, раскрывая и втягивая коготки, поворачивая то так, то эдак.
Только как ни вертела, лапы не становились руками.
«Получается, я умерла и стала кошкой?» – давно пришла она к выводу, но никак не хотела его принимать. Понимание того, что тебя уже нет, что ты мёртв, было дико неприятным. Но, что ещё хуже – стал животным, но с человеческими рассуждениями и памятью о своей жизни…
«Стоп! – остановила поток мыслей Вика. – Если я стала кошкой, то у меня и сознание должно было стать кошачьим! А я всё ещё думаю как человек! Мы с кошкой поменялись телами?»
Думы, одна страшнее другой, били по и так ослабевшему сознанию Бестужевой.
«Что же мне теперь делать? – она находилась в таком шоковом состоянии, что даже не пыталась что-то предпринять. – Я умерла, а как же мои родные? Моё тело осталось там, на крыше, а я тут превратилась в кошку? Кто скажет маме, что меня больше нет? А может, это просто такой дурной сон?»
Неожиданно в комнату, где бедняга находилась, вошла женщина лет сорока. Она была одета так, словно только с театральной постановки, где играли Шекспира. В длинном сером платье со множеством складок, белом переднике и таком же белом чепчике на голове.
Вика невольно засмотрелась на неё.
- Ох! – вздохнула та, увидев в свою очередь Викторию. – Откуда ты тут взялась?
Спросила и присела рядом, так, что девушка могла с лёгкостью рассмотреть её круглое лицо с улыбающимися глазами и сеть морщинок у глаз.
- Кошек у нас тут отродясь не было! Наверное, ты прибилась с гостями? – продолжила та, и Бестужева вдруг очнулась.
Она выдохнула и заговорила быстро-быстро, рассказывая свою несчастную историю.
