а вышел через парадную дверь. Ему не стоило переживать, что его могли увидеть, ведь его заказчики как раз и были владельцами этого дома.
Палач вышел и обратился, чтобы начать процесс регенерации, который был вынужден запустить из-за строптивой девчонки, которая никак не хотела умирать.
Глава 1. Как все началось
Эмма
Как и много раз до этого дня, Эмма сидела, сжавшись в углу, пытаясь не попасть под раздачу от постоянных побоев со стороны своего отчима. Мать, которая не просыхала уже который день, валялась чуть правей от того места, где находилась девушка, которая совершенно недавно достигла совершеннолетия и успешна покинул это место ранее этим утром.
Кто же знал, что именно в тот момент, когда ей пришлось вернуться сюда, чтобы забрать последнее вещи, без которых она не могла начать новую свободную от тирании жизнь, отчим с матерью устроят очередное представление. Представление, которое закончиться тем, что абсолютно неадекватная мать попыталась выяснить отношения о том, кто в доме главней и закончиться это тем, что ее толкнут так сильно, что она упадет, сильно стукнувшись головой об угол стола.
Стол был одним из редких вещей, которые все еще присутствовали в доме. Удар получился очень сильным. Кровь на полу и неподвижное тело как это не странно гармонично вписывались в этот убогий интерьер. Отчим же даже не стал проверять жива ли его собутыльница. Нет! Он решил, что раз у него на пути ко власти в этом забытым всеми доме никто не стоит, то можно показать кто тут является альфа-самцом и начать приставать к единственной женщине рядом — Эмме.
Понимая, что целой и невредимой из этой ситуации ей не выбраться, Эмма схватила кухонный нож, который упал в тот момент, когда мать задела стол. Она все так же находилась в углу небольшой кухни с вытянутой рукой, в которой находился нож, который служил ей обороной.
Девушку трясло от пережитого страха и адреналина в крови. Как остановить напирающего отчима, который ранее занимался единоборством, но был выгнан с позором за использования запрещенных веществ и пошел по наклонной Эмма не знала. Он был сильнее ее даже в таком состоянии.
Стоило ему приблизиться как девушка попыталась его отпугнуть оружием, но он оказался более проворным. Отчим схватил ее за руку в котором было зажато оружие и сильно сжал, причинная тем самым нестерпимую боль. Скорее всего несколько пальцев оказались сломаны. Они имели неестественный изгиб и сразу образовался большой кровоподтек на нескольких из них.
Это как не странно было не самое страшное так, как ранее побитое лицо и живот, в который отчим стукнул ногой, болели куда сильней. Она даже подозревала, что повреждены органы, потому что на правом боку у нее были видны яркие пятна внутреннего кровоизлияния.
Эмма закричала от причиненных ей повреждений, но это только развеселила отчима. Он упивался своей силой и властью.
Нож начал падать, но мужчина перехватил его другой рукой. Он был пьян и понял, что сделал только когда у него потекла кровь, ведь нож попал ему в руки лезвием в низ.
— Ах ты… — он выражался как последний сапожник, которому отдавили достоинство, но Эмма не вслушивалась в его ругань.
Она перехватила здоровой рукой свою поврежденную конечность и пыталась хоть как-то уйти от разъяренного отчима, который сейчас ничего не соображал. Ей это даже почти удалось пока он был занят тем, что доставал нож из пореза, который глубоко вошел внутрь ладони.
Эмма пыталась ступать тихо, чтобы не привлекать к себе внимания, но разбросанных бутылок было слишком много. Она наступила на осколки и этот звук услышал ее мучитель.
— Ты куда это собралась! Ты заменишь эту дуру, которая ничего не могла. — начал орать он. — Будешь меня ублажать, пока я не скажу хватит. Иди сюда и покажи, как ты этого хочешь.
Эмму аж передернуло, и она решила сделать то, что планировала изначально — бежать. Она не обращала внимание на то, что твориться позади нее так как пыталась сосредоточиться на том, как бы быстрее добраться до входной двери.
Девушка успела добраться до выхода и распахнуть дверь увидев ночное небо и прекрасный свет от полной луны, но это оказалась последним, что ей довелось увидеть в этом мире.
Ужасная боль в спине заставила ее схватиться за плечо в попытке добраться до ранения, которое ей нанесли. Она даже смогла понять, что тот самый нож, который служил ей защитой, стал ее оружием смерти.
— Прошу! — взмолилась тихим голосом она непонятно к кому. — Я хочу умереть не так!
Дальше ее поглотила темнота и она ничего не смогла больше произнести, сделать или даже подумать.
Эмма
Приходить в себя было очень сложно. Голова раскалывалась так сильно, что казалась, что она готова взорваться от любого лишнего движения или звука. Глаза открывать совершенно не хотелось, как в прочем и двигаться.
Стараясь не тревожить голову, Эмма пыталась вспомнить, что произошло и где она сейчас находиться. Воспоминания возвращались урывками.
Она вспомнила как ранее утром покинула дом и успешно прошла собеседования в местном баре, который согласился ей дать работу уборщицей, но потребовал документы для оформления договора. Как оказалась Эмма на радостях от того, что ей стукнуло восемнадцать и она вольна покинуть алкоголичку мать и тирана отчима, не заметила, как один из ее личных документов выпал из сумки, когда она торопилась прочь.
Без паспорта она не могла получить должность, но ей обещали, что если она принесет его завтра утром, то они готовы подождать.
Поблагодарив новых работодателей, Эмма еще раз проверила все свои вещи и все места, где она была, чтобы убедиться, что не потеряла документ в другом месте. Как бы она ни искала, девушка все больше понимала, что ей придется сегодня вернуться в дом откуда она так старательно бежала и сделать это нужно было в ближайшее время.
В доме горел свет и слышались громкие голоса пьяных людей. Вариант дождаться пока все уснут не рассматривался ею совершенно потому, что Эмма прекрасно понимала, что чем пьянее отчим будет, тем хуже для нее, а даже если он уснет, то спал он чутко.
Попытка тихо пробраться в дом незамеченной провалилась в момент, когда она случайно уронила одну из бутылок, которая находилась у нее на подоконнике, что и привело к тому, что ее обнаружили и избили за то, что она, видите ли, не оценила всего, что для нее
