Я упираюсь. Не хочу, чтобы он силой взял меня, как какую-то служанку, да ещё и на вонючем тюфяке, только чтобы потешить самолюбие.
— Нет, Влас, нет! Не делай этого со мной, — плачу я. — Пощади!
— Ты должна стать моей, даже если потом уедешь со своим женишком, — Влас разозлился не на шутку, и ему плевать на мои слёзы.
Я хватаюсь за всё, что попадается под руку на пути, лишь бы затормозить наше продвижение. Его рука железной хваткой держит мою, не вырваться. Богиня-матерь! Неужели он не одумается!
— Зря я столько тянул, — Влас толкает меня на солому в углу. В ужасе я отползаю от него, пока спиной не упираюсь в стену.
— На этой башне никого не бывает, — усмехается он. — Ты заплатишь Велена, за то, что отказывала мне. Сейчас ты познаешь настоящего мужика. Потом-то тебе только псину развлекать!
Я с ужасом смотрю, как он расстёгивает пряжку ремня. Вдоль стены отползаю подальше, а Влас идёт за мной, стягивая кожаную куртку стражника.
Спасения ждать неоткуда. Он меня обесчестит, и тогда уже никто не возьмёт замуж. Ни оборотень, ни человек.
Глава 2. Из огня, да в полымя
Страх липкими щупальцами сковывает моё тело. Влас показал мне свою тёмную сторону, которую так умело скрывал от меня. Никогда не думала, что он может опуститься до насилия. Неужели Влас смог бы довести начатое до конца и так поступить со мной?
Я зажмуриваю глаза, опускаю голову, пряча лицо в ладонях. Если мне суждено стать развлечением мужских руках, то пусть это будет хотя бы быстро. Не так я себе представляла свой первый раз. Богиня-матерь, вручаю себя в твои руки, помоги и защити!
— Так, так, так, — словно в ответ на мою молитву слышу я знакомый насмешливый голос.
Боюсь поднять на него глаза. Стыд жжёт не хуже обиды. Быть униженной в глазах того, кому в лицо бросала смелые слова. Но всё же решаюсь. Сардоническая усмешка на красивых губах, глаза пылают холодной яростью. Я сжимаюсь ещё больше, насколько это возможно. Мне бы провалиться в какую-нибудь щёлку.
— Моя невеста решила порепетировать брачную ночь? — всё так же насмехается он. Богиня-матерь, благодарю тебя! Пусть смеётся, лишь забрал меня из этого кошмара. — Что ж, я разочарован выбором объекта для тренировки: какой-то жалкий третьеразрядный стражник.
Рагнар стоит за спиной моего бывшего жениха. Расслаблен, большой палец левой руки покоится за ремнём, правой рукой он играет соломинкой. То подносит её к губам, то отламывает кусочек.
Влас замер. Вижу, как задрожали руки, расстёгивающие рубашку. Взгляд мечется будто у затравленного зверя. А какой смелый был минуту назад!
Рагнар делает всего лишь шаг, и Влас отказывается у него за спиной, не удостоенный даже взгляда вожака клана Белых волков. Всё внимание Рагнара приковано ко мне. Власа словно не существует. Он пустое место. Фантом, не стоящий даже взгляда. Пыль под сапогами высокородного.
Самолюбию моего бывшего нанесено тяжкое оскорбление. Униженный Рагнаром, так презираемым им оборотнем, он только бледнеет и покрывается потом, подтверждая, что такое ничтожество, как Влас, даже не заслуживает наказания.
Мой бывший жених смотрится на фоне Рагнара как-то убого: он уступает оборотню и ростом, и статью. Но вот наглости ему не занимать. И подлости. Влас наматывает на руку ремень и набрасывает его на шею Рагнару. Жалкая попытка, даже я это понимаю.
Не поворачиваясь, Рагнар каким-то шестым чувством улавливает намеренье мерзавца и бьёт его локтем живот, выбивая из того дух. Бывший жених, самой мерзко от этого факта, сгибается пополам, ловя ртом воздух словно рыба, выброшенная на берег, а нынешний — обернувшись, наносит удар коленом в удобно подставленное лицо. Злобно скуля, Влас падает, зажимая руками сломанный нос, из которого капает кровь.
Поделом ему! Так, ему и надо! Нельзя радоваться избиению, но это особый случай.
Оборотень подаёт мне руку, и я вцепляюсь в неё. Трясясь от страха, поднимаюсь и, держась за спасительную руку, обхожу по стенке валяющегося на полу Власа. Прячусь за спину Рагнара, всё ещё не решаясь отпустить его ладонь. Мне всё кажется, что он может кинуться на меня снова. Страх не торопится меня покидать.
— Впредь выбирайте общество, более подходящее будущей жене государя, — насмешка в его голосе делает моё унижение ещё невыносимей.
Даже сквозь благодарность вспыхивает негодование. Неужели он не понимает, что Влас — непростой стражник? И разве не понятно было, что всё происходило не по моей воле?
Рагнар ногой опрокидывает Власа на спину, наступает на грудь ногой, оперевшись на неё рукой.
— Твоё счастье, что ты не успел дотронуться до моей невесты, — от угрозы в голосе оборотня даже у меня волосы поднимаются дыбом. — В противном случае меня не остановили бы даже законы гостеприимства. Держись подальше от неё, щенок.
Рагнар умеет пугать, я даже рада, что следующие слова он произносит, не глядя на меня:
— Пойдём, Велена, потренируемся, раз уж тебе так не терпится, — Рагнар крепче перехватывает мою руку, которую я в испуге пытаюсь стремительно убрать за спину.
Вот это реакция! Невольно восхищаюсь я и тут же обмираю от страха. Из огня, да в полымя. Что значит не терпится? Как это потренируемся? Богиня-матерь, от Рагнара меня уже никто не спасёт!
Не обращая внимания на моё сопротивление, новый жених тащит меня за руку из башни. Если так пойдёт дальше, он мне руку оторвёт. Я быстро перебираю ногами и всё равно не успеваю за его стремительным шагом.
— Если не перестанешь сопротивляться, перекину через колено и отшлёпаю, — и что-то в его голосе мне подсказывает, что он с удовольствием это сделает. Такого позора я не вынесу.
Он вытаскивает меня из башни на середину двора. Мы как на ладони. Я облегчённо вздыхаю: мы у всех на виду, и он не сможет наброситься на меня, как Влас.
На нас с любопытством смотрят все, кто находится во дворе, и я невольно ёжусь под пристальными взглядами. Могу поспорить, что из окон замка за нами тоже наблюдают.
— На нас все смотрят, — шепчу я.
— Зато не слышат, — отрезает Рагнар. Он разворачивает меня лицом к себе. Его взгляд не предвещает мне ничего хорошего.
— Я же сказал, чтобы не видел тебя рядом с другими мужчинами, — его голос походит на рычание. А глаза моего нового жениха метают молнии. Я опять сжимаюсь от страха. — Тебе есть, что сказать в своё оправдание?
— Я пошла сказать, что отец выдаёт меня замуж за другого, — выдавливаю я из себя. Слова даются трудно. Горло сдавливает от слёз. Меня чуть не изнасиловали, а я ещё и оправдываться должна.
— Если бы твой отец счёл нужным, сам бы сказал ему. Но раз не было даже объявлено, что вы пара, ты ничего ему не должна, — он разговаривает со мной, как с несмышлёнышем. — Чего ты ждала от разъярённого отказом мужика?
Я пожимаю плечами. А, чего я ждала? Чтобы он пожалел меня? Сказал, что будет ждать, пока я буду замужем за другим? Сейчас мне уже не кажется, что прийти к Власу было нормальной идеей.
— Я не думала, что он… — горло предательски перехватывает от отчаяния, — что он…
Встряхиваю головой. Соберись, Велена. Ты не должна показывать слабость. Задавливаю в себе поступающие слёзы.
— Что он порадуется тому, что ты станешь править страной, а всё, чего он сможет добиться в жизни, это начальник стражи твоего отца? — ласково подсказывает Рагнар, но как же больно бьют его слова.
Я смотрю на ситуацию с его точки зрения и понимаю, как глупо было искать утешения у Власа.
— Велена, отец ждёт тебя в своём кабинете. Ступай, — властно велит мне Марта, а сама не сводит глаз с Рагнара, даря ему самые завлекательные улыбки. — Поторопись, он не любит ждать.
— А я не люблю, когда меня прерывают, — недовольно обрывает Марту Рагнар.
— О, простите, — елейно поёт Марта, она чуть ли не стелется перед моим женихом, посылая ему томные взгляды. — Отец поручил мне проводить вас в ваши покои, Рагнар.
Она низко склоняется перед моим женихом, демонстрируя ему своё глубокое декольте. Рагнар с шумом втягивает воздух.
