— Что-нибудь из этого тебе знакомо? — спросила я его.
— Нет.
— Но это уже что-то, верно? Я имею в виду… это шаг вперед.
Он едва заметно кивнул.
Позади нас парни засыпали яму гораздо быстрее, чем выкопали ее. Кас и Трев притоптывали вскопанную землю. Ник побрел к нам.
— Ну и что ты нашел?
Сэм поднял договор.
— Может быть, это — безопасный дом.
— Ага, как тот, что был последним?
— Никто не заставляет тебя оставаться со мной, Ник. Ты можешь пойти куда хочешь и когда захочешь.
Ник прислонился к стволу ближайшего дерева, скрестив руки на груди.
Трев занимался ямой, укладывая поверх свеженасыпанной земли траву.
— Мне нужно отлить, — сказал Кас и исчез.
Сэм пошел возвращать лопаты в сарай, оставив меня неловко стоять рядом с помрачневшим Ником.
— Он делает все, что в его силах, — заметила я. Дыхание белым облачком вырвалось из моего рта.
Ник засунул руки в карманы брюк. Он, должно быть, замерз без куртки.
— Самосохранение гораздо важнее, чем разгадывание загадок, как в какой-то дурацкой настольной игре.
— Трудно защитить себя, если даже не знаешь, кто ты и почему стал частью проекта.
Ник оттолкнулся от дерева ногой и уставился на меня стальным взглядом синих глаз.
— Пусть я и не помню, кем был раньше, но могу поклясться, что в моем прошлом все было не так уж радужно и расчудесно.
Черты его лица слегка смягчились. Видя это, я сказала:
— Твои родители, может быть, ищут тебя.
— А может, и нет. Может, им вообще было плевать на меня.
Он зашагал прочь, оставив меня в замешательстве. Был ли он прав? Были ли ответы на вопросы хуже, чем неведение?
После того как мы уехали из Ланкастера, солнце заслонили хмурые облака и по лобовому стеклу заморосил дождь. Дома папа каждое утро смотрел прогноз погоды. Если я вставала рано, то делала себе кофе и присоединялась к нему в гостиной. Но я всегда знала, какая будет погода, смотрела я прогноз или нет — папа предупреждал меня, если она резко менялась.
Меня беспокоило, что я не подготовилась к такой дождливой погоде, не говоря уже о том, что мы были не в Нью-Йорке. Я так привыкла знать всё. Погоду. Школьное расписание на день. Список дел в лаборатории. Сейчас я не знала абсолютно ничего. Даже то, где в следующий раз буду есть.
С помощью карты, купленной Сэмом на заправочной станции, мы проехали через Уиттиер — небольшой городок с деревенским очарованием, подходящим для ностальгической открытки. Большой плакат над главной дорогой гласил, что городской праздник тыкв запланирован на следующие выходные. Напротив маленьких магазинчиков как часовые стояли пугала.
Город исчезал за нами, а мы ехали все дальше и дальше на север. Когда мы выехали на дорогу, указанную в договоре, Сэм выключил радио. Тишина раздулась, как спасательный плот, заполнив все пространство вокруг нас. Что мы будем делать, если этот дом окажется тупиком?
Мы петляли по длинной грязной дороге, читая адреса на почтовых ящиках. Ни один из них не соответствовал номеру дома, указанному в договоре. Наконец, мы заметили заросшую тропинку, ведущую в лес — дорожку, расположенную как раз там, где должен был быть наш адрес, между 2156 и 2223 номерами.
Пока Сэм ехал по этой дорожке, Ник зарядил один из пистолетов и Кас с Тревом последовали его примеру — они работали идеально слаженно.
В миле от дороги деревья редели, освобождая путь к поляне. Домик стоял посередине. Несмотря на тень от грозовых облаков и плохое состояние, он выглядел как-то по-домашнему. Кровельная черепица от дождей поблекла, приняв идеально красный цвет. На кривом крыльце стояло несколько ржавых садовых стульев, а между ними — забытый цветочный горшок. С крыльца свисали ветви засохшего дерева, упавшего во время бури и никем не убранного.
Окна были покрыты слоем пыли и грязи. Никакой машины рядом с домом не стояло. Место не только выглядело заброшенным и пустым, но и ощущалось таковым. В воздухе, как старый табачный дым, висело одиночество, будто в ожидании того, что кто-нибудь его сдует.
— Что теперь? — спросила я. По лобовому стеклу продолжал моросить дождь, капли становились крупнее и падали чаще.
— Ник и Кас, обойдите дом, — сказал Сэм. — Я пойду к главному входу. Трев, останься с Анной.
Я не хотела безучастно сидеть в машине, но и не хотела обыскивать дом. Я боялась того, что сделаю, если найду еще какие-нибудь доказательства, что мама жива.
Парни выскользнули из машины с бесшумной ловкостью, противоречащей их размерам. Ник и Кас с пистолетами в руках побежали к задней части дома. Сэм направился к стоящему рядом небольшому гаражу. Заглянув в его единственное окно, он запрыгнул на крыльцо дома и пошел вдоль стены.
У входной двери он вытащил ключи, найденные на кладбище, и попытался открыть замок. Ключ подошел, дверь открылась, и Сэм исчез внутри.
— Что ты думаешь? — прошептала я.
Трев оперся локтем на колено.
— Он кажется безопасным.
— Больше чем тот, в Пенсильвании.
— Согласен.
Я почувствовала на себе его взгляд.
— Нет ничего плохого в надежде.
— Ты о чем? — обернулась я.
— О твоей маме.
Я не знала, что ответить на это. Стоило услышать, как о ней говорит кто-то другой, как все стало казаться более реальным, как-будто это возможно — что она внутри дома, ждет меня.
— А если она не жива? — Я ссутулилась на сиденье. — Что, если все мои мечты увидеть ее — ничто?
— Во всех случаях лучше надеяться, чем отчаиваться.
— Чья эта цитата?
Трев усмехнулся, сложив руки вместе. Ему нравилось, когда я задавала вопросы и давала ему возможность выпендриться.
— Иоганн Вольфганг фон Гете.
— А Аристотель? Что он говорил о надежде?
Взгляд Трева стал рассеянным, когда он углубился в себя, пытаясь вспомнить нужную мне цитату. И его янтарные глаза снова заблестели, как только он ее вспомнил. Никогда не встречала человека, который бы так сиял от радости.
— Надежда — это сон наяву.
Я повторила слова про себя. Цитата напомнила мне о чувстве, возникающем, когда ты начинаешь пробуждаться от сна, который не хочешь покидать. О давящем чувстве в центре груди, таком, как будто ты потерял важную часть себя и ее уже не вернуть.
И это чувство — надежда. Цепляние за то, что, неизвестно, будет ли когда-нибудь твоим. Но ты все равно хватаешься за нее, потому что без нее нет смысла ни в чем.
Идеально подходит к моей жизни, во всех отношениях. Тем более сейчас.
Сэм вновь появился на крыльце и махнул нам, чтобы мы шли к нему. Это о многом мне сказало. Если бы моя мама была внутри, он бы подошел ко мне сам, предупредить. Значит, она не ждет меня в доме. И хотя я говорила себе, что не верю, что она здесь, я все равно надеялась. Надежда сгорела и потрескалась.
