Теряя последние капли терпения, вампир гневно зашипел.
— Как ты смеешь? Ты видишь, что я сделал с жалкой самкой вожака? Она хотела заключить со мной сделку, ты можешь представить это? Жалкая кошечка посмела состязаться в остроумии с более чем тысячелетним опытом?
— Она была дурой, — Бастиен медленно опустил на землю один кинжал, не убирая другой из своей левой руки, и правой вытащил меч. — Я не дурак.
— Всё же ты не спросил о предмете сделки, — размышлял вампир, прищурив глаза и наблюдая за каждым сделанным Бастиеном движением. — Ты так в себе уверен или просто глуп?
— Наверное, ты сам должен решить, немёртвый, — спокойно ответил Бастиен, не желая быть вовлечённым в игру слов с этой тварью.
Вампир засмеялся, и звук этого смеха скользнул вниз по спинному хребту Бастиена как чирикающие орды скарабеев в древнем Египте, несущие с собой дыхание смерти.
— О, но я хочу, чтобы ты услышал это. Я чувствую на тебе запах кошачьей полукровки-шлюхи, это могло бы заинтересовать тебя.
Вскидывая голову, Бастиен всеми силами пытался сдержать свой гнев. С трудом удерживая себя от того чтобы пронзить грязную голову Органоза, он поднял меч, чтобы срезать с шеи голову немёртвого. Он сжал челюсти и ничего не ответил, но призвал воду, сформировал ледяные осколки и бросил их в Органоза, стремясь отделить от тела голову вампира.
Вампир засмеялся и поднял руку, чтобы отбросить лёд в сторону. Лёд растаял в воздухе.
— Эта просила меня высосать жизнь из твоей полукровки. И хотя я убил Фэллон за ее дерзость, меня могло бы развлечь возможность попользоваться рейнджером. У меня много идей о том, как использовать красавицу, особенно мне нравится одна — та, в которой используется сила обеих её натур, чтобы помочь ей пережить мои более тёмные желания.
Туман сильного гнева, столь темной красноты, что казался почти фиолетовым, застлал глаза Бастиена, и в нём вспыхнула ярость.
— Ты не получишь её, — взревел он. Атлантиец прыгнул прямо в темнеющее ночное небо, призывая элементы воздуха привести его к его врагу.
Органоз усмехнулся и помахал рукой перед собой прежде, чем исчезнуть и вновь появиться позади Бастиена. Внезапная боль от кинжала меж рёбрами заставила Бастиена опуститься коленями на твёрдую землю, его меч выпал из внезапно обессилевших пальцев.
— Достаточно просто победить Атлантийца. Я удивляюсь слабости Терминуса, если слухи и в правду верны? — сказал Органоз голосом, наполненным насмешкой и презрением, пикируя вниз и представая перед Бастиеном, затем наклонился, чтобы поднять с земли меч. — Возможно, я сохраню твою голову, чтобы украсить себе стену.
Когда вампир поднял меч Бастиена, чтобы убить его, воин собрался для одной последней, отчаянной атаки.
Звук её голоса остановил их обоих.
— О, Органоз, ты можешь получить больше чем это. У тебя могу быть я, добровольно, если ты отпустишь Атлантийца.
Бастиен взглянул на Кэт, стоя обезоруженным перед древним вампиром и своим сердцем, съёжившимся у него в груди.
Кэт притворялась храброй, когда как в действительности единственное, что она хотела сделать, так это повернуться и убежать. Фэллон, хотя и не была ей подругой, особенно после того, о чём она только что подслушала, не заслуживала такой смерти. Единственный мужчина, которого она любила, стоял на коленях, истекая кровью, на земле под тенью поднятого меча верховного вампира.
Она призналась в этом самой себе, хотя это не имело никакого смысла. Каким-то образом она уже влюбилась в этого жестокого воина.
— В любом случае я не позволю ему умереть, — пробормотала она.
Затем, громче она повторила своё предложение.
— Что за сладость в порабощении любовницы, оборотня или нет? Мне лечь там?
Она проигнорировала рёв протеста Бастиена, не позволила себе даже посмотреть на него. — Отпусти его, и я обещаю поиграть во все любимые тобой грязные игры, вампир.
Смотря прямо на него широко распахнутыми и настороженными глазами, она направляла на Органоза волны мира и спокойствия. Возможно, это бесполезно, но она должна попытаться. Что-то в ее голове щёлкнуло от этих усилий, и она почувствовала струйку крови из одной ноздри.
Органоз даже не мигнул. Он на шаг отступил от Бастиена, несомненно, только из-за упавшего воина, а не чего-то, что она сделала, затем резко метнул взгляд в её направлении.
— Ты будешь играть в мои игры вне зависимости от своего желания, шлюха. Что заставляет тебя думать, будто бы мне не предпочтительнее делать это, заставляя тебя подчиняться моим капризам? Я знаю о твоем так называемом даре, — глумился он. — Даже если бы ты захотела, ты не смогла бы тягаться со мной. К тому же такие пустяки не действуют на мой вид.
Ужас и отчаяние угрожали сокрушить её. Жизнь глупого, подобного зомби, рабства у вампиров была хуже, чем смерть и, на мгновение, её отвага покинула её. И как она не пыталась протолкнуть слова мимо комка чистого ужаса, поселившегося в её горле, она чувствовала, как первые намёки спокойствия уменьшают её страх, поскольку начал проявлять себя её дар.
Нет! Только не сейчас! Я не могу позволить себе спокойствие! В чём я нуждаюсь, так это в ярости!
Она сжала руки в кулаки, опуская ногти в свои ладони, пока не потекла кровь, борясь каждой унцией своего желания против своего дара. Против её проклятия.
Моля богиню всех оборотней о покровительстве.
О чуде.
Бастиен сделал какое-то небольшое движение, почти незаметное, но Органоз зашипел и сосредоточился на нём, теряя интерес к ней. Она не заслуживала внимания и знала это.
Не оборотень. Не человек. Неудачница во всём. Где же её чудо?
ОНИ ВСЕГДА ПРИЗЫВАЮТ МЕНЯ, КОГДА НЕОБХОДИМО ЧУДО, ПОТОМКИ МОЕГО СЕМЕНИ, НЕ ТАК ЛИ?
Голос в её голове был скучающим и насмешливым, но вместе с этим через её разум прошёлся небольшой проблеск теплоты и приятия.
Кто ты, и что ты делаешь в моей голове? Она мельком взглянула на Бастиена, но его пристальный взгляд был сосредоточен на Органозе. И это был не голос Бастиена. Нет, этот голос был кого-то более… более…
ДА. БОЛЕЕ. И БОЛЕЕ И БОЛЕЕ. И БОЛЕЕ. Я — ПОСЕЙДОН, ВЕЛИКИЙ, ПРАВНУЧКА, СКРЕЩЕННАЯ СО ЗВЕРЕМ.
Кэт попытался думать, но происходило слишком много всего. Органоз в любой момент мог убить Бастиена, и кто-то хакнул её мозг. Этот… этот…
О. Мой. Бог. Ты…
ДА. Я — ТВОЙ БОГ И БОГ ВСЕХ АТЛАНТИЙЦЕВ. Я — ПОСЕЙДОН, ВЛАСТЕЛИН МОРЕЙ. А ТЫ ЯВЛЯЕШЬСЯ МОЕЙ И ТВОЯ СМЕЛОСТЬ МНЕ СИМПАТИЧНА. ПОЗВОЛЬ ЖЕ НАМ ПОСМОТРЕТЬ, КАКОЙ ТЫ СТАНЕШЬ БЕЗ ПОМЕХИ СВОЕГО ДАРА.
