— Сколько сейчас времени?
— Восемь-тридцать, милая, — вставила Кэт.
Мишель смотрела то на одну, то на другую.
— Вы, ребятки, говорили, что снова сходите со мной в Инферно, но если вы не…
Кассандра отметила нотку разочарования в голосе Мишель.
— Нет, нет. Все в силе. Дай я переоденусь, и пойдем.
Мишель засияла. Кэт подозрительно взглянула на Кассандру.
— Ты уверена, что чувствуешь себя достаточно хорошо?
— Я в порядке. Правда. Просто плохо спала прошлой ночью, и мне нужно было не-множко вздремнуть.
Кэт издала непривычный звук.
— Это все из-за Беовульфа, которого вы читали на пару с Крисом. Он высосал из тебя всю энергию. Беофульф… инкуб… что-то типа того.
В этот момент подобное вряд ли могло успокоить Кассандру. Она нервно усмехнулась.
— Да, я выйду через несколько секунд.
Кассандра захлопнула дверь и повернулась к своей скомканной одежде.
Что произошло?
Неужели Беовульф на самом деле инкуб?
Возможно.
Отбросив эту нелепую мысль, она подобрала одежду и засунула ее в корзину для стирки. Затем натянула джинсы и темно-синий свитер.
Она уже собралась выходить, как ее охватило странное предчувствие. Сегодня вечером что-то должно случиться. Она это знала. У нее не было экстрасенсорных сил ее матери, но зато она обладала отличной интуицией: что бы ни случилось, хорошее или плохое, она это предчув-ствовала.
К несчастью, она не могла сказать, что именно произойдет, пока не было слишком позд-но.
Сегодня точно что-то случится.
Глава 5
— Добро пожаловать в коласи, — произнес тихо Страйкер, называя ад на языке Атлантиды.
Он обвел глазами собравшихся командиров его армии Даймонов, которые были готовы выступить в любой момент по его команде.
Он, как сын Атлантской Разрушительницы, руководил ими вот уже одиннадцать тысяч лет.
Лично отобранные Разрушительницей и натренированные Страйкером, эти Даймоны слыли элитными убийцами. Их собственные товарищи именовали их не иначе как Даймонами Спати. Термином, который и Апполиты и Темные Охотники считали незаконно присвоенным. Но они не понимали, кем являлись истинные Спати.
Вместо этого они так называли любого нападавшего на них Даймона. Но это было не-верно. Истинный Спати был чем-то иным.
Они не являлись детьми Аполлона. Они были его врагами, так же как и врагами Темных Охотников и людей. Давным-давно Спати отреклись как от наследия Апполитов, так и от своих греческих корней.
Они были последними атлантами и гордились этим.
Неведомые людям и Темным Охотникам, их были тысячи. Тысячи. Каждому из них было больше лет, чем любой жалкий человечек, Апполит, или Темный Охотник мог и мечтать. Пока более слабые Даймоны жили на земле, вечно скрываясь, Спати использовали ламинас или сквозные порталы, чтобы путешествовать из своей реальности в мир смертных.
Их Дома находились в ином измерении. В Калосисе, где, заключенная в тюрьму, обитала сама Разрушительница, и куда не достигал смертоносный свет Аполлона. Они были ее солдатами.
Сыновья и дочери Разрушительницы.
И только избранные были способны сами призвать ламинас — дар, которым Разрушительница награждала редко. Будучи ее сыном, Страйкер мог входить и выходить из этой реальности, когда угодно, но он предпочел оставаться рядом с матерью.
Все эти одиннадцать тысяч лет…
Они отлично распланировали эту ночь. После того, как Аполлон проклял их и приговорил к страшной смерти Страйкера и его детей, он с радостью принял объятия матери.
Именно Аполлими указала им путь. Именно она научила их, как похищать души смертных и забирать их в свои тела, чтобы выжить, хотя их отец заклял их умирать в двадцать семь лет.
«Вы — мои избранники, — сказала она им тогда. — Сражайтесь со мной, и мир вновь будет принадлежать Богам Атлантиды».
С того дня Страйкер тщательно отбирал солдат для своей армии. Три дюжины генералов, что окружали его в «банкетном» зале, были лучшими из его бойцов. Все они ожидали лишь слова от их шпиона, который должен был сообщить, где объявится пропавшая Наследница.
Весь день она была вне досягаемости. Но теперь, когда солнце село, она снова была в их руках.
В любой момент они были готовы выступить в ночь и вырвать ее сердце.
Страйкер смаковал эту мысль.
Двери зала распахнулись, и из тьмы ступил последний выживший сын Страйкера, Уриан. Одетый во все черное, как и его отец, он носил свои длинные светлые волосы заплетенными в косу, перевитую черным кожаным шнуром.
Хотя их раса и отличалась красотой, но сын Страйкера был красивейшим из них.
Глубокой синевы глаза Уриана сверкали, когда он шагал с гордостью и грацией смерто-носного хищника. Еще в те времена, когда Страйкер убедил сына выступить на его стороне, ему казалось странным изображать отца для сына, который выглядел его ровесником, но, тем не менее, они были отцом и сыном.
И более того, они были союзниками.
И Страйкер был готов убить любого, кто посмел бы угрожать его ребенку.
— Что-нибудь слышно? — спросил Страйкер сына.
— Пока нет. Вер-Охотник сказал, что потерял ее запах, но позже снова его выследит.
Страйкер кивнул. Именно Вер-Охотник был тем шпионом, который принес им прошлой ночью весть о сражении в баре, в котором погибла группа Даймонов.
Обычно подобная битва ничего бы не значила, но Вер-Охотник сообщил, что Даймоны называли свою жертву «Наследницей».
Страйкер облазил всю землю в ее поисках. Пять лет назад, в Бельгии, они почти убили ее, но ее охранник, пожертвовав собой, дал ей возможность ускользнуть.
С тех пор ее никто не видел. Никаких столкновений с их расой. Она оказалась такой же пронырливой, как и ее мать.
Итак, они играли в эту игру.
Сегодня ночью игра закончится. Он был уверен, что найдет ее. В этом ему помогут патрулирующие улицы Даймоны и Вер-Охотники, которые ему служили.
Страйкер похлопал сына по спине.
— Мне нужно человек двадцать из наших. У нее не будет возможности сбежать.
— Я вызову Иллюминати.
Страйкер наклонил голову, соглашаясь. Иллюминати входили в элитарную группу, в которой были они с сыном, также как и тридцать телохранителей Разрушительницы. Каждый из них поклялся на крови его матери вызволить ее из заточения в нигде, чтобы она снова могла править миром.
Когда этот день наступит, они станут Принцами Вселенной. И не будут ни перед кем, кроме нее, держать ответ.
Этот день, наконец, был близок.
Вульф не имел ни малейшего представления, зачем он отправился в Инферно. Его охватило необъяснимое желание туда попасть, желание, которое вряд ли прислушается к разуму.
Он подозревал, что все дело было в его потребности оказаться ближе к женщине, которая преследовала его во снах. До сих пор он видел красоту ее улыбки, чувствовал, как ее тело приветствует его. И, что еще лучше, как он вкушает ее.
Мысли о ней мучили Вульфа. Они раскрыли чувства и потребности, от которых он отказался еще века назад и более к ним не возвращался.
Кому они были нужны? Но он не желал ничего больше, кроме как увидеть ее вновь. В этом не было ни капли смысла. Шанс, что она окажется сегодня в том же месте, приравнивался к нулю.
И все-таки, он туда пошел. Он ничего не мог с собой поделать. Будто он, влекомый неведомой силой, потерял над собой контроль.
Вульф припарковал машину и двинулся вниз по тихой улочке, словно безмолвный призрак в леденящем холоде ночи. Зимний ветер бил ему в лицо.
Эта ночь походила на ту, когда он поступил на службу к Артемиде. Точно так же, как и тогда, он был в поиске. Только с иной целью. Или нет?
Ты — метущаяся душа, что ищет покоя, которого нет. Быть тебе потерянным, пока не найдешь ты свою правду. Не скрыться тебе от того, кто мы есть. Твоя единственная надежда — принять свой удел.
До сего дня он не представлял, что именно пыталась донести до него старая провидица, в ту ночь, когда он разыскал ее, чтобы та объяснила, каким образом Моргин и Локи обменяли их души.
