Как я уже успела понять, Эррон — это наглый, хамоватый, дерзкий наследник рода, но стоит узнать его ближе, как он открывается со стороны лидера: заботливого, терпеливого, умного и рассудительного. Простыми словами, наверное, не объяснить… даже по их отношениям с принцем можно сказать, что первое мнение о кузене наследника ошибочное. Тайларион, не признающий никакого авторитета, прислушивается к Эррону, хоть и старается избавиться от его влияния, желая независимости. Не думаю, что с таким отношением к жизни принц справится без своего кузена. Принято считать, что Тай — власть, а Эррон — исполнение, но все понимают, что за громким титулом «наследный принц» скрывается мальчишка, избалованный, не терпящий отказа, не умеющий сдерживать свой дурной нрав и привыкший к безнаказанности.
Хотя я уверена, что и в принце есть искра здравомыслия, и эта искра, вкупе с годами и помощью Эррона, вполне могут привести его к трону как достойнейшего из правителей.
Принц умён: не так талантлив, как Эррон, не имеет такого резерва, далеко не усерден, но умён. Просто он обижен на отца, за загубленное детство, за нелюбовь, за предвзятое отношение. Я тоже была обижена, но мне попался человек, помогший мне пересмотреть своё понимание жизни, а Таю… Таю, видимо, ещё не попался.
Жизнь наследника очень сложная, особенно когда мать умирает при твоих родах, а отец женится во второй раз, словно забывая своего первенца и заводя новую семью. Помню, родители обсуждали это, поражались такому отношению императора.
Но Тайларион всё равно остаётся наследником, первенцем, будущим Империи. И плевать, что нынешний глава государства со всё большим интересом смотрит на своих младших сыновей, трон по праву будет принадлежать Таю.
— Ритуал принесения присяги окончен! — раздалось по громкоговорителю. — Первокурсники, войдите же в замок как адепты Военной Академии Магии имени Императора Тайрона Третьего!
Да уж, сколько пафоса. Со скепсисом наблюдала за строем местного «молодняка», гордо вступающих на путь адептов ВАМИТа. Что же, надеюсь, они с той же гордостью смогут выйти из этих дверей через восемь лет.
*****
Люди плотным медленным потоком входили в академию. Издалека заприметив своего куратора и ловко лавируя сквозь толпу, лорд Маккини догнал её и невежливо втащил в ближайшую аудиторию.
Он долго всматривался в зелёные глаза, пытаясь обнаружить там причину переживаний, и не находил.
— Магистр, с вами всё в порядке? — сердце некроманта стучало сильнее обычного, и он не знал: из-за пробежки ли это или же от охватившего вдруг волнения. Всё тело адепта напряглось, когда женская ладонь коснулась его груди, а сердце словно остановилось.
— Шаг назад, адепт, — неловко попросила девушка. — Что-то мне это напоминает…
Осознав происходящее, Эррон отскочил, как ошпаренный. Что он вообще творит? Опять прижал её к стене, схватил за руку…
— Простите!..
— Всё хорошо, Эррон, не волнуйся.
— Я заметил, что вам стало плохо во время присяги…
— Не надо так за меня переживать, я взрослый человек и сама могу о себе позаботиться, — напомнила Дорианна, но Маккини, сделав широкий шаг вперёд, вдруг коснулся её щеки:
— Простите… Простите, магистр, но я не могу за вас не переживать! Идёмте к целителю, вы слишком бледны для здорового человека.
— Адепт Эррон, напомню, что я и есть целитель, — почему-то она не отпрянула, и они продолжили стоять непозволительно близко друг к другу.
— Вы говорили, что не можете лечить себя, поэтому…
— Со мной. Всё. В порядке, — раздельно проговорила Дорианна и убрала мужскую руку от своего лица. — Спасибо за беспокойство, адепт Эррон, но мне пора.
Развернувшись, она вылетела из аудитории, оставив запутавшегося мужчину наедине с собой и своими мыслями.
Что я творю?..
Рука непроизвольно легла туда, где безудержно колотилось сердце.
Я сошёл с ума? Что со мной происходит?
Удар, и ни в чём не повинная деревянная парта трескается.
Выкинь, выкинь это из головы… она ничем не заслужила такого отношения.
Она не виновата, что так одуряюще притягательна…
Эррон посмотрел на дверь, за которой скрылась девушка, неожиданно завладевшая всем его вниманием. Сейчас он чётко осознал: это не интерес к предмету, не восхищение к её силе, это интерес и восхищение к самой целительнице. Чувства, которые он не должен себе позволять, чувства, которые заставляют усомниться в собственном здравомыслии.
*****
Дорианна
Услышав грохот, захотела вернуться, но вовремя одёрнула себя. Он должен остыть. Или я?
Что этот некромант вообще творит? Зачем так заботится, зачем привязывает к себе? Через год мы навсегда расстанемся! Демоны…
Щека, к которой недавно прикоснулись горячие шершавые пальцы, начала нестерпимо жечь. Срочно нужно в уборную… в уборную.
В зеркале отразилась я, но с совершенно незнакомым доселе выражением лица. И так зелёные глаза стали словно ярче, зрачок пульсировал в такт дыханию, грудь вздымалась, щёки были красные, будто покусанные морозом.
Ужаснувшись своему виду, включила ледяную воду и подставила под струю лицо, игнорируя намокающие волосы и стекающие по шее ручейки, скрывшиеся где-то за воротником.
Когда кожа начала неметь, я, наконец, выключила воду и снова посмотрела на своё отражение. Мокрая курица. Всё такая же красная, со странными глазами, мокрая курица. Ладно, не время об этом думать! Сейчас должен был начинаться банкет (балом его не назвать из-за слишком маленького количества девушек) по случаю появления новых адептов, и я должна была там присутствовать. Правда, нужно переодеться…
Телепортировалась прямо в свою спальню — нельзя засветиться в столь неподобающем виде — и приступила к подготовке.
Когда восемь лет назад я сбегала из дома, я не брала с собой много вещей, только то, что вместилось в маленький рюкзак, и в основном это были близкие сердцу штучки типа ритуального ножа. Я не взяла с собой даже документов, только пихнула маленький кошель с деньгами и парочкой драгоценностей.
Деньги закончились быстро, новых вещей не появлялось, никаких излишеств. Благо, что Институт кормил своих студентов, предоставлял форму и жильё, да ещё и подработать получилось…
Единственное имеющееся у меня нарядное платье, неизменно чёрное, было пошито Ялой, ведьмой, в чьём домике я жила во времена изучения их магии, культуры и быта. Плотный шёлк нижнего платья без бретелей приятно облегал фигуру, мягкими складками рассыпаясь к полу, а тончайшее кружево прикрывало руки и спину, в остальном полностью дублируя нижнее платье.
Такое простое, но оно мне очень нравилось, гораздо больше тех забавных нарядов, в которые когда-то одевала меня мама. Чёрный резко контрастировал с бледной кожей, квадратный вырез подчёркивал длинную шею, как и короткая стрижка. Сейчас даже розовые щёки не портили общего впечатления — я красавица, что не удивительно, учитывая величину моего дара.
Вспомнилась мама, чья фигура мне и досталась (лицо же я унаследовала от папиной бабушки). Её дар не был столь невероятен, сколько невероятной была её неземная красота. Женщина-вамп, играючи завоевавшая сердце лучшего некроманта империи, она отличалась невероятной грацией, тонкостью кости и плавностью в движениях. Когда она шла, даже густые волнистые волосы не колыхались, она словно плыла на волшебном плоту. Невозможно было проследить за её движениями, и от этого мамочка становилась ещё опаснее: лёгким взмахом руки она была способна вырезать человеку сердце. Легендарная женщина, взявшая всё самое лучшее от вампиров и того второго, неизвестного, народа.
В сравнении с ней я была такой неуклюжей… в сравнении с ней даже пантера бы выглядела неуклюжей, но пантера не была её родной дочерью, а я была, и от того ещё стыднее. Унаследовав от родителей, природы и магии красоту, я совсем не научилась ей пользоваться. Впрочем, сейчас меня это печалило меньше всего, а вот ужасные зелёные глаза, словно пламя смертельного проклятия светящиеся в темноте — это да, это обидно.
