— Ну, не мог же я ему сказать, что нашел, так?
Комната наполнялась вампирами. Он чувствовал взгляды, их любопытство распаляло его. Более того, он чувствовал желания зверей. Они стремились к нему, хотели дотронуться до него. Скучали по нему.
— Что насчет остальных парней? — спросил он, продолжая разговор с Сетом. Он был королем и мог делать все, что ему пожелается. — Как они?
— Ну, Терри и ЭрДжей переезжают, как планировали. На следующей неделе. О, и Дэн застукал Шеннона и Райдера вместе.
— Что? — Он знал, что Шеннон — гей. Знал, что Шеннон думал… надеялся, что Райдер — гей. Но Райдер относился к Шеннону как к прокаженному с тех пор, как последний сделал попытку приударить за ним. — И?
— И Дэн отреагировал довольно круто. Сказал, что если нам нельзя ни с кем встречаться, пока мы на ранчо, то и им тоже. Они не могут оставаться наедине или нечто в том же духе.
Дэн был куда лучшим парнем, чем Эйден предполагал, а предполагал он немало.
— Ты должен вернуться.
— Нет. Ни в коем случае. Тут слишком мило. Цыпочки слетаются ко мне, как мухи на мед. — Сет поджал губы. — Я имею в виду, как медведи на мед.
Эйден не хотел знать, сколько медведей угостились парнем.
— Из-за тебя случались драки?
Грудь Сета гордо раздулась.
— Не хочу хвастаться, но… черт, если это правда, то это не хвастовство, да? Была драка. Несколько часов назад, на самом деле.
Теперь этот неудачник порабощен.
— Ты возвращаешься, и это окончательно, — сказал он, и что-то внутри — какой-то жар — подхватил слова, едва он произнес их.
Сет резко выпрямился, глаза потускнели.
— Да. Возвращаюсь назад.
Развернулся на пятках и прошел по красной ковровой дорожке без единого слова.
Ошеломительно.
— Подожди, — позвала Виктория с едва слышимой паникой в голосе.
Он продолжал идти.
— Я сказала, подожди! — закричала она.
Он по-прежнему шел.
— Эйден, останови его, — взмолилась она.
Ее отчаяние отозвалось в самом сердце, и вот он обнаружил, что повинуется ей.
— Сет, стой, — позвал он, жар все еще обволакивал слова.
Сет притормозил, но не обернулся.
— Скажи ему, пусть забудет о проведенном здесь времени. — Рука, все это время лежавшая на его плече, сильнее вцепилась ему в мышцы. — Скажи, что вампиров не существует.
— И он поверит? Так просто?
— Да.
Сомнительно. Эйден задумался, желая угодить ей, но не был уверен, откуда возникло это желание. В конце концов, он сказал:
— Сет, возвращайся к Дэну. Скажи ему, что ты нашел меня, что я жив и здоров и живу где-то, но не упоминай вампиров.
— Вернуться. Дэн. Нашел. Здоров. Никаких вампиров.
И вот тогда он понял. Сердце выбило небрежное тату на груди. Голос Вуду, так Мэри Энн называла способность вампиров внушать и манипулировать. И Эйден только что использовал его. Он не знал как, не был уверен, как долго это продлится, но, черт возьми, ему понравилось.
«Ты ненавидел, когда Виктория пользовалась Голосом Вуду».
«Ну и что, это было раньше».
«До того, как ты стал мудаком? Власть ударила тебе в голову, и если ты не будешь бороться, останешься таким навсегда».
Великолепно. Он говорил сам с собой. Не слишком замечательное развитие событий. Одна его половина ненавидела другую. С такими успехами он скоро начнет бить самого себя.
— Скажи ему, чтобы забыл о нас, — попросила Виктория. — Пожалуйста.
— Нет.
— Почему?
Потому что Эйдену мог пригодиться человек-союзник. Потому что хорошо иметь снаружи глаза и уши. Потому что он так сказал.
— Сет. Иди.
Сет ушел, оставив Эйдена наедине с вампирами. Ряды были переполнены. Море бледных лиц, мужчин и женщин.
Фальшиво улыбаясь ему, впереди стояла Дрейвен.
Лорен и Стефани, сестры Виктории, тоже были впереди. Они хмурились. Мрачные взгляды не умаляли их красоты.
Обе блондинки, одна с голубыми глазами, другая — с зелеными. Одна — воин, другая подражала людям.
Там были седовласые советники, бледнее, чем остальные, потому что жили настолько долго, что не могли выдержать солнечный свет.
Все вампиры носили черные мантии, а все рабы — белые. Черное, белое, черное, белое — перемежалось, гипнотизировало.
Под ярусами полностью в волчьем обличье выстроились оборотни, охраняя любимых вампиров и настороженно наблюдая за ним. Вампиры могли слепо следовать за ним, но оборотни — никогда. О, они будут служить королю, но ему придется заработать их симпатию.
Важно было подпитывать их симпатии, поскольку волки вырабатывали вещество, способное убить людей Эйдена.
— Я вызвал вас по двум причинам, — произнес он, не соизволив даже подняться.
Объявление было встречено тишиной.
— Во-первых, чтобы напомнить, что я жив и здоров.
Поднялся ропот. Одобрения или разочарования, он не знал и не хотел знать.
— Во-вторых, чтобы напомнить о том, что я могу. Звери, — позвал он, готовый продемонстрировать суть. — Идите ко мне.
Лица отразили разную степень ужаса. Кто-то захныкал. Кто-то застонал. Сзади донесся крик.
Над вампирами начали подниматься тени. Потом еще.
И еще. Темные крылья раскрылись, захлопали, заполняя пустоту.
Тени медленно уплотнялись, становясь монстрами из ночных кошмаров. Сформировались морды и засветились алые глаза. Массивные драконоподобные тела все росли и росли… и также уплотнялись. Появились ноги с копытами, и монстры спустились по ступеням.
Вампиры кричали и уползали. Монстры были у них внутри, но, когда они освобождались, вампиры уже не могли их контролировать. Обычно зверь шел за своим хозяином, жуя и чавкая, пока органы вампира не становились месивом под предположительно нерушимой кожей.
Но в этот раз звери восстали ради Эйдена.
Он встал, бросив быстрый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Виктория в безопасности — она вжалась в дальнюю стену с широкими от страха глазами. Чомперс стоял рядом, вцепившись когтями в помост и стараясь держаться подальше. Ноздри раздувались, клыки обнажились, слюни летели с каждым выдохом в сторону Виктории.
— Ко мне, — напомнил ему Эйден.
Голова монстра качнулась и их взгляды встретились. Как любимый питомец, который знает, что получит угощение, Чомперс успокоил свой нрав и отошел. Высунул язык и завилял хвостом. Эйдена окружили, слегка подталкивая и облизывая.
Чомперс подтолкнул его вперед, фыркнув один, потом второй раз. Он казался… хмурым?
— В чем дело? — спросил его Эйден.
Зверь вдохнул, фыркнул, и действительно нахмурился.
— Я пахну иначе, малой? — Как вампир?
Кивок.
— И тебе это не нравится?
Еще кивок.
Холодная сторона Эйдена обиделась. Другая его сторона, все еще глубоко погребенная, захотела это исправить.
— Пошли, — сказал он, почесывая за ухом Чомперса. — Поиграем на улице. Может, станет легче.
Никто из вампиров не возмутился, пока он вел своих питомцев мимо тронного зала, по коридору и фойе. Пол содрогался, мебель гремела. Звяк-звяк-звяк — кажется, парочка бесценных ваз и всех тех коллекционных штук, хранимых веками, упали и разбились.
Эйден даже не притормозил, не цыкнул, чтобы были осторожнее, а просто вышел, наконец-то, на дневной свет, а за ним вырвалась его маленькая армия, едва не снеся дверь с петель — так спешили вновь окружить его.
Он подобрал несколько веток и бросил им. Все палки мгновенно находились, хватались мощными челюстями и возвращались ему.
Как сюрреалистично, должно быть, они выглядят. Настоящий нарочно-не-придумаешь момент.
На несколько мгновений он смог позабыть обо всех своих заботах. Но глубоко внутри он подозревал, что как только покинет эту лужайку, его жизнь изменится — опять — и по-прежнему не в лучшую сторону.
Глава 8
Райли Многоименный мчался по лесам, по мощеным, гравийным и грунтовым дорогам, по частным территориям, по переполненным торговым проспектам и глухим переулкам, ни на секунду не замедляя шаг. Ни когда солнце вырывалось из плена облаков и сжигало его кожу, что даже прохладный ветерок не помогал, ни когда эта самая прохлада мучила его легкие, и даже ни когда луна, в конце концов, появилась на небе, — этот золотой полумесяц, на который ему безумно хотелось взвыть. Час за часом пролетали, одна за другой мили оставались позади.
