Из первого ряда квадрата слева от меня вышла егерь. Сделала три шага вперед и развернулась боком.
Мне, как, разумеется, и другим егерям не было необходимости смотреть, чтобы знать, что сейчас происходит. Стандартная процедура проверки. Егерь демонстрировала, как лезвия коньков выдвигаются, и работают лыжи и палки. Все оборудование должно работать идеально, от этого слишком часто зависит наша жизнь. Мы это слишком хорошо знали.
- И с помощью этого они передвигаются по поверхности?
- Это один из способов.
- Мне трудно в это поверить. Я был на поверхности. Холод и все остальное, разве человек может все это перенести и выжить?
- Их обучают и готовят к этому с самого детства.
- Вы хотите сказать, что они не добровольно пошли на это?
- Мой принц... это не совсем верная формулировка...
- Простите, но я все-таки хотел бы знать. Они идут на это не в сознательном возрасте? Это не их выбор?
- Их отбирают в возрасте одного года. После этого они живут, обучаются и занимаются подготовкой.
- То есть все они не имеют семьи?
- Да.
- Разве это возможно?
- Я понимаю, что это звучит несколько м... жестко.
- Жестко?!
- В общем-то, вы правы. И я понимаю, что вас расстраивает в этом вопросе. Но суть в том, что без многолетней подготовки даже физически крепкому человеку там не выжить. Этого просто недостаточно. И без этой подготовки они не смогут делать то, что делают. Это вопрос всеобщего блага. Как ни чудовищно звучит - у нас просто нет другого выхода.
- Я все равно не могу с этим согласиться.
- Я прекрасно вас понимаю. Но такова реальность. Егеря особая каста, и много веков они живут и несут службу на благо всех куполов. Это не спонтанное решение, таковы условия их существования. Они - очень особенная служба. Заменить их некем.
- Вы хотите сказать - есть еще что-то? Дело не только в подготовке?
- Вы очень проницательны, мой принц. Да, у них больше, чем у всех остальных, развит дар.
- Дар?
- На самом деле, этим свойством обладают абсолютно все человеческие существа. Но они проявили его больше, чем остальные, и прошли специальное обучение. Это, по сути, еще один способ выжить на поверхности.
- Что это за дар?
- Они управляют животными.
- Вы хотите сказать, что на поверхности есть животные?
- Да, и насколько я знаю, много.
- Сегодня день поразительных открытий.
- И они действительно умеют ими управлять? - это спросил король.
- Да. Хотя говорить о полном контроле, конечно, нельзя. Но они хорошо владеют подчинением. Много различных условий, зависящих и от ситуации и состояния животного.
- Что это значит?
- Вы же понимаете, воочию мне этого видеть не доводилось, но то, как это описывают свидетели, егерь может успокоить разъяренного зверя, если он не ранен, болен. Подчинение зависит и от степени разумности. Они даже используют для стоянок м... забыл название... жилища животных.
- Что значит использовать? Каким образом?
- Они тоже должны спать, отдыхать. Дорога зависит от погоды и местности, а они быстро меняются. В некоторых случаях, они могут использовать дома животных, чтобы отдохнуть, подчинив себе животное.
- Поразительно!
- Это не самое поразительное, отец.
- Что тебе удивляет больше того, что ты услышал?
- То, что я вижу. Почему здесь одни девушки?
- Потому что фельдъегерями могут быть только девушки.
- Это не шутка?
- Сейчас вы видите практически полный состав. Можете сами убедиться.
- Что это значит? Разве это не малая часть из состава? Здесь не больше двух - трех сотен человек.
- Да. Ради сегодняшней церемонии были задержаны все маршруты, и практически все действующие егеря сейчас находятся здесь.
- Но, в таком случае, почему их так мало?
- Далеко не все становятся полноценными м... сотрудниками.
- Вы... вы хотите сказать... и каково процентное соотношение?
- Я предоставлю вам все материалы. После.
- В это невозможно поверить, - негромко сказал он и шагнул к нам навстречу.
18 глава
Впервые в жизни я почувствовала, что не хочу быть егерем. Только не сейчас. Не быть здесь и никогда не переступать порог этого зала. Я могла замерзнуть сотни раз. Могла заблудиться в снежной буре. Меня могла порвать озверевшая от голода стая или высосать сосульки. Я могла провалиться под лед или не заметить каверну. Но ничего из этого не произошло, и вот я здесь. Я все время была на грани между жизнью и смертью, и я не считала, что так не должно быть. Это моя жизнь - идти по кромке хрупкого льда, пробиваться через сугробы, переставлять ноги даже когда кажется, что от холода замерзают кости и становятся хрупкими. Ты не чувствуешь собственного тела и почти не управляешь им. И как оказалось, я была всего лишь на пороге этого зала. Самое страшное ждало меня не там, а здесь.
- Их так мало... - он дошел до первого ряда.
Мне приходилось бояться, я знаю, что такое страх. Страшно не выполнить то, что от тебя ожидают, не оправдать возложенных на тебя надежд. Страшно оказаться в безвыходном положении. Наше тело, несмотря на все тренировки и подготовку - хрупкое, слишком хрупкое. И очень страшно, что однажды ты попадешь в ловушку, и тебе не хватит сил выбраться, чтобы продолжить то, что ты должна делать.
- Они опровергают все, что мы считали своими достижениями, - он медленно шел вдоль ряда егерей, смотрящих прямо перед собой.
Иногда егеря доживали до таких лет, что становились непригодными для дальнейшей службы. Страшно стать бесполезной. Однажды прийти в казарму и больше не получить ни одного назначения. Никчемная и слишком слабая, чтобы тебе позволили просто выйти в последний раз, для того, чтобы ты могла умереть на снегу. Вместо этого нас отправляют работать на фабрике. Но долго егеря там не живут. Работа не сложная, и они полностью обеспечены всем необходимым. Но монотонная и не тяжелая работа убивает нас еще быстрее.
- Нет ничего сильнее человека. А в данном случае этих девушек, - хотя он шел очень медленно, но уже дошел до того квадрата, в котором я стояла.
- Как часто они совершают свои... перемещения? - он остановился и обернулся к ожидающим.
Еще два человека, и он дойдет до девушки, что стоит передо мной. Мне показалось, что все мои мышцы закаменели, так я боялась пошевелиться и привлечь его внимание. Глаза жгло, я забыла, что нужно моргать, до красных кругов перед глазами вглядываясь в точку перед собой.
- "Выходят на маршрут", - ответил министр. - Они так это называют.
- Так как часто?
- Вы можете сами посмотреть.
Одна из наставниц подошла к принцу и протянула короткий цилиндрик подсветки.
- Иванова - досмотр счетчика, - скомандовала она.
Егерь, перед которым стояла она и принц, перехватила одной рукой и опустила арбалет к ноге, затем повернула освободившуюся руку запястьем вверх. Наставница щелкнула фонариком и расстегнула манжет на руке девушки. Внешне там ничего не было. Но в определенном спектре видны знаки, обозначающие сколько раз этот егерь преодолевала маршрут. Наставница ничего не говорила, разобраться помог министр. Он подошел и забрал у старшей фонарик, она тут же вернулась на свое место, а он стал объяснять значение нанесенного рисунка.
Наставники не были егерями. Ни одна из них. Они проходили обучение только как юнкера и числились ими не более шести первых лет. Потом их переводили в специальный сектор, где они воспитывались до того, как стать старшими наставниками. Почему так делали, мы не знали. Но нам говорили, что наставники очень редко появляются, из-за своих особенностей их было очень мало. Они выходили с нами на обучении на занятия и хорошо переносили внешнюю среду, но по маршрутам они никогда не ходили и жили только в тех куполах, где родились.
