— Что значит другой? — под мою расширяющуюся улыбку, Бьюла рассказывает о соседе Мэта.
— Он что? Гей?
— Фу ты какой! — Она переворачивается.
— Ну все, не злись, кудряшка, — поглаживаю её по животу, притягиваю к себе, целую в шею.
— Всё! Мне на работу рано утром! Спи! — я прижимаюсь к ней, мой член пульсирует от ее близости, но я мужественно терплю. И как только я начинаю засыпать, Бьюла ёрзает. Двигает попой вдоль ствола, трется об меня ягодицами. Её дыхание учащается, запах возбуждения витает в воздухе. Задираю топик и мну мягкую грудь с твердо торчащими сосками. Ее стон, приглушённый ладошкой, сносит мне башню.
Переворачиваю её на спину и тяну за завязки.
— Сэм. Что ты делаешь?
— Помогу тебе. Не бойся. Я не буду лишать тебя девственности. Пока ты сама не попросишь.
Ложусь валетом рядом с ней, спускаю штаны до колена. Поцелуями покрываю внутреннюю сторону бедра.
—Ты будешь кричать от удовольствия. Обещаю.
— Вот ещё! Не слишком ли ты самоуверенный… Оу, — стонет, выгибается, когда я просто накрываю ладошкой промежность.
— Тише, Бьюла, — говорю с укором. — Напротив спит твоя мама.
— Зачем? — слышу как ей с трудом даются слова, она целиком растворилась в новых ощущениях.
— Чтобы я не сделал с тобой это, — спускаю трусики-шортики и всасываю клитор. Схожу с ума от ее стонов, что разрядом ударяют в пах. С трудом отрываюсь от такого сладкого пьянящего блюда.
— Тише, моя горячая девочка. Ты же хочешь, чтобы я помог тебе? — оборачиваюсь, смотрю как ярко горят сапфировые глаза, а щеки краснеют. Она робко кивает, пытается сдвинуть ножки, которые я удерживаю. Я возвращаюсь к важному занятию по раскрепощению Бьюлы.
Прохожусь вдоль нежных складочек, торжествуя оттого, что она не может сдержаться, накрывает голову подушкой и орет уже туда. Именно я делаю ей хорошо, не Мэт!
Возбуждаюсь так сильно, что готов порвать матрас членом. Вдавливаю бедра в него, чтобы уменьшить приток крови. Рука Бьюлы пролазит под меня. Я каменею, всасываю сильнее клитор, тараню узкую дырочку языком. Бьюла пролазит под резинку спортивных штанов и обхватывает член руками. С удвоенной наслаждением вылизываю, посасываю нежный губки, двигаю бедрами, представляю, что скоро проникну внутрь. Всовываю средний палец на фалангу, двигаю быстрее взад-вперед потирая клитор.
— Моя идеальная, девочка. Ты создана для меня, — хлюпающий порочный звук разноситься по комнате, запах секса лишает рассудка. Я тараню нежную ладошку, чувствую приближение оргазма. Бьюла дрожит, сотрясается в конвульсиях. Высасываю все до капли и кончаю ей в ладошку. Поражаюсь новым ощущениям. Ведь я не мальчик, много чего попробовал, но рядом с ней даже простые ласки особенные.
Прийдя в себя, быстро одевается и вытирает руку.
— Не стоило этого делать.
— Почему? Тебе же понравилось? — она кусает губы, краснеет.
— Тебе не понравилось. Не стоило было идти на это.
— Глупышка, — обнимаю её укладываю к себе на грудь. — Ты любишь дарить подарки? — она кивает. — И я тоже. Считай, что это мой подарок на день рождения. Я от куни получил даже больше удовольствия, чем от обычного секса. Видеть твое удовольствия, изучать тебя. При этом я получаю кучу феромонов. И однажды, когда решишься, ты тоже сделаешь для меня.
— Любишь? То есть. Тем девушкам ты тоже делал? — улыбаюсь. Она ревнует, дурочка.
— Нет. Только тебе. Куни не делают кому попало, а особенной, любимой девушке.
— Значит, они кто попало, а я любимая? — она пытается скрыть торжествующую улыбку, но не выходит.
— А есть сомнения?
— Просто я думала, ты меня ненавидишь. Даже ехать сюда боялась.
— Мне нужно было, чтобы ты так думала. Я пропал сразу, как только тебя увидел.
— Но почему ты притворялся?
— Были причины.
— Расскажи. — я не готов. Что если она узнает, что я оборотень? К тому же, тогда нужно рассказать как погибли мои родители. Чай, не чай, какая разница? По факту я хладнокровный убийца. Кто смириться с этим? Пусть я был не в себе и ничего не помню. Факт, остаётся фактом. Она не поймет, сбежит. Я не могу ее потерять.
— Долго рассказывать. Давай спи, а то кому-то завтра на работу.
Бьюла
— Дочка! — просыпаюсь от голоса мамы. — Ты на работу опоздаешь!
Сэм недовольно ворчит себе под нос и крепче сжимает меня в объятьях. Меня накрывает паника. А если мама решит войти? Дверь то не заперта.
— Вставай! — шепчу, соскакиваю с кровати. И уже громче: — Да, мам. Сейчас! — Сэм потягивается и облизывает сухие губы. Я краснею, прячу взгляд, стараюсь не смотреть на красивое тело лениво развалившегося мужчины.
— Сэм! — грозно шепчу, толкая его в бок. Он открывает один глаз, резко выкидывает руки, утаскивает меня на кровать и подминает под себя. Его взгляд нежный ласкающий. Никогда бы не подумала, что он может быть таким.
— Доброе утро, Кудряшка, — шепчет возле моих губ, прежде чем поцеловать. Я на миг забываюсь, растворяюсь в нежном поцелуи, пока стук не усиливается. Сэм хмуро смотрит на дверь.
— Давай иди! — шепчу, толкая его в грудь. — Если мама войдёт…
— И что? Будем прятаться и дальше? Это смешно! Этот дом принадлежит мне. А я скрываюсь как преступник.
— Сэм, пожалуйста! Я, пока, не готова ей рассказывать.
Тяжело вздохнув, надевает футболку. Я провожаю его до окна, переступая с ноги на ногу, молю его взглядом поторопиться. Он уже за окном, держится руками за подоконник. Хватает меня за шею и опять целует. Так сладко и головокружительно, что до ванны иду пошатываясь, пытаясь собрать мысли в кучу.
Итак. Мы встречаемся. И это самое странное что могло произойти между нами. Я же ненавидела его, до последнего момента, думала, что и он тоже. Но прошлая ночь перевернула все с ног на голову. Сэм показал какой я могу быть. Страстной, раскрепощённой. Он знал мое тело лучше меня самой, виртуозно играл на нем.
За ужином делать вид, что между нами все по прежнему, оказалось сложным делом. Пока Бэзил обсуждал с сыном дела бизнеса, Сэм гладил мою ногу, подбираясь вместе с усилившимся жаром всё ближе к эпицентру возгорания. И даже холодный сок не способен потушить пожар во мне. Я старательно скрывала эмоции, но кажется, у меня плохо получалось. Мама смотрела на меня с подозрением. Зато лицо Сэма не выражало никаких эмоций. Он спокойно поддерживал беседу. Кремень.
У машины догнал, прижал к двери. Его требовательный язык ворвался в меня, а руки жадно шарили по телу.
— Это будет очень долгий день без тебя, — прошептал, уткнувшись лбом в мой. — Как вернёшься, не закрывай окно. Жди меня.
Целый день я ходила с идиотской улыбкой на лице. И даже замечания Пенелопы, что я на работе и не стоит витать в облаках, не вернули меня на Землю.
Придя домой, задремала в обнимку с книгой Шарлотты, уткнувшись в подушку и вдыхая его запах. Разбудили меня, поцелуи в шею. Я, как и просил Сэм, оставила окно открытым. И теперь этот наглец, нагло пользовался моим беззащитным состояниям. Стягивал одежду, покрывая поцелуями. То нежно поглаживая, то нетерпеливо сжимая грудь.
— Что ты делаешь? — хрипло выдала я, вспыхивая как порох.
— Хочу посмотреть на тебя, без этих тряпок. Я так соскучился, Бьюла.
Его ненасытный голодный взгляд, с которым он очерчивал каждую оголенную часть моего тела, лишал скромности. Под ним я чувствую себя самой красивой и желанной.
Наши ночные встречи стали неким ритуалом. И я уже не представляла себе, что смогу уснуть без него. Наши ласки и оргазмы заходили всё дальше. И через неделю я решила, что готова переступить черту.
Мама с Бэзилом уехали по делам в Мексику. И нам никто не сможет помешать, не нужно будет сдерживаться, как мы делали это раньше.
В этот день я намазалась ароматическими маслами, Росалия помогла мне выбрать особенное белье. При виде которого я краснела.
Сэм залез через окно поздно вечером, когда полная Луна взошла на чернильно-синем небе. Её свет падал на меня. Он замер, увидев на мне новый шелковый халат вместо штанов с единорогами.
