— Верба, что ты задумала? — она сердито нахмурила брови, — я с самого твоего детства знаю это выражение лица.
— Все хорошо, мама, — я чмокнула ее в щеку и стремительно вышла.
Мама отлично знала мои выражения лиц, но не менее хорошо она знала, что, когда я нахожусь в таком боевом настроении, останавливать меня бесполезно, поэтому она только вздохнула и сотворила охраняющий жест в воздухе.
Я же двинулась прямиком к разваленному домику Калины — я твердо решила вызволить Сокола из войска, не дать ему загубить свою жизнь на войне, и жить с ним долго и счастливо всю свою жизнь — и ведьма мне в этом поможет!
Дойдя до деревни я увидела, что там царит суматоха похлеще предсвадебной — женщины и девушки бегали между дворовыми постройками, раздавались окрики, а из каждого окна слышались шум и звон.
Я остановила пробегающую мимо мелкую соседскую девчонку Иволгу. На мой вопрос, что происходит, она быстро затараторила про то, что «дядя солдат» разрешил женам собрать по походной сумке для своих мужей и сыновей, потому что они сейчас выдвинулись в ближайший город Твердь, где останутся до завтрашнего утра. А значит, можно успеть принести им самое необходимое.
— Дедушка Клен на повозке вечером поедет в Твердь и всё отвезет, — закончила она и побежала дальше, по всей видимости, назад к шатру — за посудой или ещё чем-то необходимым.
Я же довольно улыбнулась — задержка в городе на ночь как нельзя лучше вписывалась в мой хитрый план.
Глава 12
Подбежав к дому Калины я на мгновение замешкалась — все-таки еще пару дней назад я считала ее страшной ведьмой, к которой боялась не то что во двор заглянуть или попасть в дом, а даже встретиться случайно на улице, а теперь хочу просить ее о помощи, даже не просить — требовать. Я серьезно вознамерилась уговаривать женщину до последнего, либо пока она не сдастся и не согласится на мои мольбы, либо пока не превратит меня в лягушку.
Я решительно постучала. Ответом мне была тишина. Я повторила стук, и снова безрезультатно — из дома не раздавалось ни шороха. Неужели старуха куда-то ушла? Возможно, но что-то внутри мне подсказывало, что она просто не хочет открывать. Я принялась стучать с удвоенной силой, приговаривая:
— Это я, Верба, откройте, пожалуйста, у меня срочное дело.
Но косая изба никак не реагировала на мои стенания. Я подергала дверную ручку, попыталась открыть оконные ставни, несколько раз обошла дом, а затем села у крыльца и решила ждать ведьму, сколько потребуется.
Я просидела так не меньше часа, время от времени вскакивая и принимаясь нервно расхаживать перед крыльцом и продолжать стучать в дверь, а потом мне стало скучно и я начала напевать: сначала тихо какие-то детские песенки про зайчиков и про ягодки, а потом все громче и увереннее — про любовь и встречу с суженным, про разлуку и про горькие слезы. И так я себя этими песнями растревожила, что не заметила, как начала плакать, со всхлипами и шмыганьем носом — все волнения этого дня начали выплескиваться из меня вместе с рыданиями.
Слезы катились по щекам, но я продолжала петь с завываниями и судорожными вздохами про тяжелую женскую судьбу. Я так увлеклась, что даже не заметила, что дверь за моей спиной все же отворилась.
— Ты ведь не собираешься уходить, а будешь сидеть и страдать здесь, пока не сведешь меня с ума своими воплями? — прокаркал старческий голос.
Я обернулась и расплылась в довольной улыбке:
— Калина, — слезы моментально высохли на щеках. Я утерла шмыгающий нос, — помогите.
— Я начинаю жалеть, что спасла тебя от инкуба, — скривила губы женщина, хищным взором оглядывая улицу, а потом махнула рукой, приглашая меня зайти в дом.
В любом другом случае я бы тысячу раз подумала перед тем, как посещать жилище ведьмы, но не сейчас. Я шустрой мышкой юркнула внутрь. К моему удивлению, там оказалось вполне уютно — тепло и светло, правда, я не поняла, откуда в комнате с закрытыми ставнями и без свечей свет. Также в ведьмовском доме не пахло плесенью или гниением, как, по моему мнению, непременно должно было пахнуть, не бегали крысы или пауки. Наоборот, воздух был насыщен запахами трав и пряностей. А обстановка была очень скромной — небольшая лавка-кровать, стол и полка с книгами, моментально приковавшая мое внимание.
— Ну, что надо? — проскрипела Калина, отрывая меня от разглядывания книжных корешков.
Я не стала ходить вокруг да около:
— Помогите мне спасти Сокола!
— Нет, — Калина даже глазом не моргнула, — даже если б он был не таким пройдохой, как есть, помогать не стала бы.
Ее резкий ответ меня ничуть не испугал, ведь я была готова бороться за то, чего хочу. Я уж было открыла рот, чтобы ей возразить, но ведьма перебила меня:
— Я не делаю того, что считаю неправильным.
— Что неправильного в том, что двое любят друг друга? Что же неправильного в том, чтобы соединить их сердца? — невольно я повторила слова Сокола, которые он говорил мне на поле, уговаривая стать его.
— Да, в этом неправильного нет. Но это не твой случай, — взгляд Калины был суровым, — хочешь спасти его, я препятствовать тебе не стану, коль это твой выбор, но помогать — уволь.
— Я не справлюсь сама! — воскликнула я, — что может обычная девушка против солдат и расстояний, против воли князя и войны? Мне нужна твоя помощь, твои ведьмовские силы. Я же знаю, что ты многое умеешь, даже с существами из Нави справиться!
Я продолжала просить, умолять, льстить и упрашивать, но ведьма будто вовсе меня не слушала, она стояла напротив и с прищуром меня рассматривала. Когда я выдохлась в своих просьбах, она заговорила:
— Нужна ведьмовская сила? Ты можешь ее получить. Стань ведьмой сама!
— Что? — я остолбенела, а потом глупо хихикнула — то есть как это?
— Я научу тебя, что нужно делать, но приготовься к тому, что это потребует силы и воли.
— То есть любой человек может стать ведьмой? — удивилась я.
— Любой нет. Но ты — сможешь. Благодаря твоей ночной встрече с навьим демоном твоя душа стала восприимчивой и податливой для ведовства. Чтобы раскрыть ведьмовский талант, его осталось только подтолкнуть в нужном направлении.
Я была совершенно не готова к такому повороту и лихорадочно раздумывала, готова ли я на такие кардинальные меры ради спасения любимого.
— А что нужно сделать, чтобы стать ведьмой? — мое любопытство пересилило, тем более, что лучше сначала узнать, что предстоит прежде, чем соглашаться или отказываться.
— Все очень просто, — хитро улыбнулась Калина, — Сокол ведь не успел лишить тебя невинности?
Я залилась краской, но утвердительно кивнула.
— Чтобы стать ведьмой, тебе нужно отдать свою девственность Навьему Царю.
На секунду я представила, что мне нужно будет целовать и ласкать какого-то мужчину, кроме Сокола, у которого, к тому же звериная голова и крылья, и у меня по спине побежали мурашки от ужаса.
Увидев мое ошарашенное лицо, ведьма только издевательски усмехнулась:
— Можешь мне поверить, это не самое страшное в ведьмовской профессии. За многие годы, что я знаю тайны ведовства, я делала такое, что тебе даже не представить. Стать любовницей бога — не самое неприятное, что может с тобой произойти.
Но я отшатнулась:
— Нет, я берегла себя для Сокола!
— Неужели? Мне скорее показалось, что ты берегла себя от Сокола, — фыркнула Калина и закаркала хриплым отрывистым смехом.
Щеки мои вспыхнули румянцем при намеке на события той ночи, когда мы с женихом чуть не занялись любовью в поле, а ведьма нас застукала.
— Впрочем, мне все равно, — отсмеявшись сказала женщина, — другой помощи от меня не жди. Иди, — она указала пальцем в сторону двери, и та с оглушительным скрипом отворилась, — а надумаешь, возвращайся.
И я пошла. Весь решительный боевой настрой сдуло, как ветром. Куда делась та Верба, что намеревалась брать штурмом дом ведьмы, спорить до хрипа о необходимости спасать Сокола, а потом идти и вызволять любимого при помощи ведовства? Видимо, пропала, ведь та девушка, что теперь понуро возвращалась к своему дому, точно не могла быть ею.
