Продавец заглянул за прилавок, задумчиво осмотрел возникшую иллюзию и глубокомысленно изрек:
— Временами совсем не важно, через какое место к нам приходят знания.
Марина выпила воды и подумала, и правда, какая разница, через какое, главное, чтобы они, эти места, оставались целы.
***
Выбравшись из книжной лавки, Марина отправилась на поиски дома Хогвина. Добравшись, она его едва не пропустила. На дворе уже стояла ночь. Резко холодало. В свете звезд и редких уличных фонарей, висящих в растяжках посредине улицы, оказалось пропустить неприметную металлическую дверь проще простого.
В этой части города дома тянулись сплошной стеной, перемежаясь резными дверьми и только на вторых этажах были окна. Ни номеров, ни опознавательных знаков.
Дверь имела рисунок в виде кругов, между которыми расходились прямые линии, без колокольчика или ручки.
Пока Марина стояла и мучилась с решением, линии налились красным светом, играя насыщенным цветом на пересечении, дверь зловеще заскрипела и открылась.
Она положила руку на эфес и вошла.
Сразу начиналась широкая комната с каменным полом, в котором в хаотичном порядке утопали деревянные дощечки с магическими символами. В тускло освещенном центре за низким столом из гранита, на подушках, брошенных на пол, сидели трое.
Две юные обнаженные беловолосые девушки и мужчина в красной тунике с длинными рукавами. Уши у всех троих были заострены, как у измеров, волосы серебрились. На столе стояли кубки, лежал кортик и несколько монет.
— Чем могу порадовать, искроблещущая Хейара, — спросил мужчина и по голосу слышалось, что он прекрасно знает, что перед ним не ученица магии огня.
— Хорошенькая, — шептались девушки, чуть покачиваясь.
— И вам огня, — поприветствовала Марина, не решаясь двигаться дальше. — Я ищу Хогвина.
— Это я.
Только сейчас, приглядевшись, она заметила, у всех троих красноватые белки глаз. В груди екнуло. Неужели вампиры? Опустила глаза в пол, лихорадочно соображая, что же делать дальше.
— Ты от Мары?
Девушки перестали раскачиваться и хихикать. Мужчина поддался вперед, поднял палец руки, отсылая их. Они встали и, потряхивая длинными, до пояса, белыми локонами, томно поглаживая друг друга по спинам, удалились. Он выставил одну ногу вперед.
— Что ты хочешь?
— Мне нужен безопасный выход из города.
— Ты та, кого ищут принцы?
Она промолчала.
— Что ж, враг моего врага — друг мне. Как тебя величать?
— Хейара.
— Покажи ее! — низкий, властный голос из соседней комнаты заставил ее вздрогнуть.
Мужчина встал и протянул руку в направлении, куда предлагалось пройти. Она последовала за ним.
В деревянном кресле с резной спинкой и подлокотниками сидела женщина с моро-измерскими признаками. Одной рукой она держала свернутую плеть, другой бокал. Зрачки в глазах отливали кровью. Она была скорее раздета, чем одета. Серебристая ткань обтягивала грудь, живот и таз. Шею украшал кожаный браслет.
— Ты, Знародная, — спросила женщина, с любопытством разглядывая ее.
Марина промолчала.
— Можешь не отрицать, — отпила, наблюдая, приподняла удивленно брови.
— Ты хочешь знать, вампиры ли мы?
Та уставилась на нее, сообразив, что ее читают. Читают, как раскрытую книгу. Поежилась, сжав посильнее эфес.
— Мы падшие, — женщина кажется, упивалась собой. — Полукровки, те, которые унаследовали черты измеров и народа смерти.
Она отбросила плеть на пол, поставила бокал на подлокотник и, встав, приблизилась, обходя кругом.
— Хм, принц Одвин, как интересно. Сними платок.
Девушка подчинилась, сняв с головы ткань.
Женщина заглянула в глаза и вернулась в кресло, взяла бокал, продолжая смотреть и поглаживать себя по открытой стороне бедра острыми ногтями свободной руки.
— Хогвин, утром будет поздно. Отдай ее Дюпии. Но не говори, кто она, — вынесла она вердикт, предупреждающе подняв руку на ошеломленный взгляд девушки. — Он не продаст тебя в рабство. Он поможет. Корабль отправляется на Карнахай, в орден служителей четырех стихий.
— Но откуда вы…
— Тот, кого ты ищешь, может быть только там. Твой хранитель долго жил на другой Овинге, он должен пройти очищение.
Она замолчала и снова отпила напитка, от которого белки наливались кровью. Марина отступила к Хогвину, тот кланялся.
— Передавай Виларрии привет, маленькая. Скажи, Инемия передала. И помни, мы, вампиры, умеем ценить кровь и хранить огонь наших друзей.
Они вышли. Прошли к скрытой в стене за ковром двери. За той тянулась длинная подвальная зала, разделенная ширмами. Освещение почти отсутствовало. Воняло чем-то едким, тянуло кровью, тяжелыми благовониями.
Пошли вдоль одной из стен, и чем дольше шли, тем хуже ей становилось.
На коврах среди подушек и на кушетках за ширмами сидели вампиры, полуморы, моры, а иногда люди. Они пили кровь других, совокуплялись, мрачно посмеивались, и все звуки, стоны и выкрики тонули в музыкальном пространном трансе.
В одной из ниш, в пламени крошечных свечей, в окружении трех вампиров сидел Арвил.
Он держал кубок перевязанной рукой, и на губах его блестела кровь. На секунду они столкнулись взглядами. Он тут же отвел свой, будто не знал ее. Отвернулся, преисполненный нарочитым равнодушием.
Марине не удалось рассмотреть его соседей. Ее замутило так, что Хогвин, подхватив сзади, наклонил ее вперед.
— У-тю-тю!
Содержимое желудка выплеснулось на пол. Полукровка, продолжая сжимать девушку, проволок ее последние метры и вытащил за дверь.
Осенний холод колко выветривал запах рвотных благовоний.
— Сейчас, сейчас станет, — обещал он, отпуская на ступени, ведущие вверх.
К ним на встречу шел другой полумор, перед ним брела исхудалая девчушка со связанными руками. На тонких запястьях тряпки, пропитанные кровью. Вид у нее был отстраненно-апатичный.
Марина в ужасе уставилась на них. Вцепилась за руку Хогвина. Только что за одной из ширм она видела не менее пяти-шести мертвых тел у ног небольшого росточка бесноватого типа женщины-полумора.
— Ее можно купить?
Хогвин удивился и грубо отшвырнул руку.
— Сколько?
— Нет, — пропустил их.
— А кольцо Знародной?
Он уставился на нее. Она сунула руку за шиворот и достала кольцо Арвила. Жестом остановил стража. Взгляд у ее провожатого жадно заблестели.
— Забирай. Твоя.
— Как ее звать?
— Акаша.
— Пусть доставят к Маре, — попросила Марина, глядя на замученного ребенка и протягивая кольцо. Хогвин кивнул и взял его.
— Скажешь, сбежала, — велел он полумору.
На террасе их пути разошлись.
Ночной ветер пробирал до костей студеным заморозком. На Овингу пришла поздняя осень.
***
Советник Слейли разъяренно смял свиток донесения в комок и отшвырнул на пол.
Исторгая грязные ругательства, он направился в апартаменты старшего принца. У двери его встретил новый оруженосец.
— На дворе ночь! Его высочество почивает, — предупредил жалобно он, преграждая путь посетителю, покрытому красными пятнами гнева.
Тот злобно сузил глаза и изрек:
— Мне чихать, даже если он там умирает!
Двинулся вперед, опрокинув хлюпенького оруженосца, и вошел внутрь.
Принц Арвил сидел в кресле, подперев голову, и задумчиво смотрел на огонь в камине. Советник Изра фактически был не его вторым отцом, а дедом. Сколько он себя помнил, он всегда советовался с ним. Потерять его перед войной было бедой, еще большей бедой было то, что он любил его. Вор должен был передать ему Марину, а встреча с Эриком оказалась для него полной неожиданностью. Но хуже всего было то, что он точно знал, кто за всем этим стоит, но сделать что-то оказалось уже поздно. В этом ракурсе он так сильно походил на короля, что Слейли даже остановился, но тут же взял себя в руки, избавляясь от наваждения.
— Мне только что доложили, что вы упустили обеих принцесс! Да как вы смеете чинить препятствия?
Арвил встал и враждебно посмотрел на него.
