Глава 14
Десять лет назад
— Патрон Лордар, потрудитесь объяснить, как спира стражей под вашим непосредственным руководством умудрилась упустить хайка гнезда одержимых? — едва ли не пренебрежительно поджав свои тонкие бескровные губы, вопрошал у меня, стоявшего как нашкодивший мальчишка напротив стола экстренных советов Вторых, маг Урион. — Разве не он должен быть всегда вашей приоритетной целью, учитывая его способность накапливать силу и заразность с каждым новым прожитым днем и стремление создавать все новые гнезда, что приводит к неоправданным жертвам среди обывателей?
Будто я сам не знаю, что могут, а чего не могут эти проклятые создания, и мне необходимы его подробные пояснения.
— Так сложились обстоятельства непосредственно во время боя, — процедил я сквозь зубы, предупреждающе зыркнув на Летэ, которая как раз сидела за столом вместе с жабами-волшебниками и ухмылялась. Губы ее, может, и не кривились, но разглядеть гадкое торжество мне было несложно.
Дрянь. Я же четко видел, что она нарочно вышла из-под защиты двух молодых стражей, чем и отвлекла меня от преследования хайка. Куда только смотрели, идиоты! Сказал же: глаз с нее не сводить! Пусть и недалеко отошла, но мало ли что…
— И что же это были за обстоятельства? — решил уточнить Веарно, сверля меня пристальным взглядом, да только обломается он во мне дырок наделать.
— Угроза жизни и здоровью нашей новой Зрящей.
— Вы подтверждаете это, Летэ? — тут же развернули они к ней свои морщинистые физиономии, и только взгляните на эту невинную мордаху, что она скорчила!
— О, мне так не показалось! — хлопая ресницами, заявила коварная засранка. — Но вправе ли я судить о таких серьезных вещах, ведь это было всего третье мое настоящее выслеживание, а опыт патрона Лордара огромен и разнообразен.
И почему мне так и слышится между ее слов, что в виду она имеет совсем не мой опыт боевых вылазок. Я приподнял верхнюю губу, подавляя желание рыкнуть на нее. Нечего тыкать меня в прошлое, стервозина, сейчас я безупречен. И тебе однажды придется это оценить, сколько бы пока ни ломалась.
— Патрон Лордар, многие из нас отмечают вашу повышенную агрессию с некоторых пор, — продолжил нудить Веарно.
О, да неужели?! А ты сам попробуй четыре месяца обходиться без секса, когда та, от которой у тебя стояк круглосуточный, находится рядом — руку протяни, и мы проверим, как там у тебя станет с агрессией. Хотя для этих импотентов это не проблема, видимо. Кстати, а действительно ли эти пугала в мантиях ни на что не способны? Летэ торчит с ними каждую свободную минуту, что если… может, поэтому…
— Патрон Лордар? Вы планируете нам отвечать? — вмешался еще один мой судья — Нигаст.
— Я страж, более того, патрон Стражи, мне и положено быть в достаточной степени агрессивным, чтобы исполнять свои обязанности и держать под контролем всех подчиненных, а они не милые барышни, а двуликие. От них поступали жалобы на мою чрезмерную строгость?
— Нет, конечно.
Ну само собой, если у кого из двуликих возникнут вопросы к методам и настойчивости моего руководства, то мы это выясним, не вовлекая посторонних, читай — магов. Даже если будет поединок до смерти, то это чисто наши дела, никого не касаются.
— Но вот Зрящая Летэ подала прошение о назначении ей другого наставника по обучению навыкам самозащиты.
Ах ты, сучка! Клятые тренировки — единственная возможность для меня утолить жажду физического контакта, тупо потискать и поприжиматься к упертой, словно ослица, паре, успокаивая стенающего сутками в тоске из-за ее бесконечных отказов зверя.
— Причина? — рявкнул я, уставившись в насмешливые голубые глаза мерзавки.
С того самого дня, как покинула клетку, Летэ не удосужилась одарить меня ни единым взглядом, хоть отдаленно напоминающим потеплевшим. Не-е-ет! Продолжала в меня шарахать визуальными ледяными молниями, общаясь лишь вынужденно, будто блевануть готова от одного факта моего присутствия и сдерживается с трудом, лишь из необходимости. Ни одного словечка сверх необходимого, ни секунды наедине, кроме как на тренировках, когда остальным надоедало на нас пялиться, потому как я гонял ее часами. С одной стороны, потому что хотел, чтобы она в максимально короткие сроки достигла мастерства, способного обеспечить ей какую-никакую безопасность, но с другой — оттого что никакого иного шанса прикасаться к ней у меня не появилось. Поэтому да, я откровенно лапал ее во время занятий. Нюхал, зажимал, облизывал ненароком. Мне бы хотелось назвать это соблазнением, однако я был справедлив к себе. Навыков обольщения у меня за жизнь не набралось. Зачем? С продажными девками это не нужно, достаточно иметь монеты и четко ставить их в известность о своих желаниях, а вот в фантазиях о паре мне сразу рисовалась моментальная идиллия и взаимопонимание. Кто же знал, что выйдет вот такое дерьмо!
— Излишняя требовательность патрона Лордара, приводящая, как мне представляется, к моему физическому истощению, а не к приобретению лучших оборонительных навыков и развитию выносливости, — протарахтела Летэ без запинки. Вот зараза, небось, долго сочиняла и повторила сто раз, пока не стало от зубов отскакивать. — Причем эта требовательность относится ко мне лишь опосредованно.
За эти недели после инициации изменилась девушка не только внешне, обратившись из простушки в дешевых тряпках в невыносимо сексуальную, дразнящую каждым своим открытым в этой форме изгибом хищницу. Она и держаться и говорить стала иначе. Дразнила меня круглосуточно проявившейся откровенной чувственностью, непонятно где скрывавшейся в ней прежде, бесила подчеркнутой холодностью и отстраненностью.
— А по мне, так наша новая Зрящая наделена как раз излишней ленью, — огрызнулся я, придушивая ее и облизывая взглядом одновременно. — И не маловато ли знаний о степени и природе моей требовательности, чтобы судить?
— Возможно, и так, — сразу потупилась она смиренной лицемерной овечкой, — но я очень серьезно подхожу к своей новой роли в этой жизни и провела много часов, изучая в местных фолиантах информацию о двуликих, с которыми мне нужно работать в тесном контакте. И некоторые факты, изложенные в трудах мудрых мужей, кажутся мне применимыми к этой ситуации.
— Да что вы говорите, Летэ! — не стал я скрывать ехидства. Смотрите на нее, читает, понимаешь, факты изучает. На кой тебя вообще грамоте научили? Она тебе дерьмо чистить и тарелки драить помогала?
— Мы вас слушаем, уважаемая Летэ, — благосклонно кивнул ей Веарно, сверкнув маслеными глазками. Нет, он точно смотрит на нее совсем не с отеческим или наставническим интересом!
— В книгах сказано, что особенность мужских особей двуликих — это повышенный уровень раздражительности в случае отсутствия выхода для… м-хм… плотской энергии. — Пусть она и смотрела в пол, притворно заалев щеками, но я поймал краткий, как выстрел, проблеск издевки в выражении ее лица. — Патрон Лордар, как, безусловно, ответственейший представитель своего народа, великолепный командир и прочее, взвалил на свои плечи трудную задачу по моей боевой подготовке, помимо множества дел и так на нем висящих, тем самым не оставив себе времени на посещение заведений определенного толка, куда каждый свободный вечер ходят остальные стражи. Как раз по этой причине я и прошу назначить мне другого двуликого в качестве наставника, что даст патрону Лордару время на сброс излишков… напряжения.
Мой волк взвыл, будто она уже его саданула ножом в сердце. А мне аж захотелось лицо утереть, как если бы она в него плюнула. Да как посмела вообще! Как так-то?! Да, зла на меня, да, понятия не имеет, что моя истинная, но просто так взять и послать меня к шлюхам… Ее же трясти и узлами должно сворачивать от ревности при одной фантазии об этом, прямо как меня! Если уж не как мою пару, то хоть как обычную бабу — я ведь ее первый как-никак, и этого не изменить. Да она мне в рожу сама должна хотеть вцепиться от тени подозрения, что я где-то, с кем-то… Планы по отравлению или уродованию соперниц составлять, по яйцам мне стремиться врезать, чтобы в ногах у нее валялся и не думал налево идти, а эта гадина с невинной улыбочкой время мне освободить предлагает, о сбросе напряжения, видишь ли, печется!
