костюме Спанч Боба стою на четвереньках, а это животное Лев волосы мне на голове дерет и по заднице хлещет. Наездник, мать твою! Не выдерживаю такой прелюдии. Выворачиваюсь и голеностопом, да по причинному месту как звездану, пока он, не дай Бог, к основному блюду не перешел.
Лев и мои волосы из рук выпускает и по жопе хлестать ему больше, по ходу, не хочется. Он как котенок пищит и пополам складывается. Дышит громко, но явно не от возбуждения. А я тихонько на Боба сажусь, ручки на коленки складываю и жду, когда он заговорить сможет. Пока жду, о Чарове думаю. О том, как скотину эту фантазийную убивать буду. Надо же, чего написал. Я-то такое придумать точно бы не додумалась.
- Да что с тобой не так? - скулит где-то рядом Лев, а я напрягаюсь.
- Прости, не поняла?
Все вроде со мной так. Это ты, Левушка, не настоящий. Но как тебе это объяснить, ума не приложу.
- Почему у меня такое чувство, словно меня заставляют тебя любить?
Во все глаза смотрю на принца своего и медленно выдыхаю. Значит, он тоже что-то чувствует, просто понять не может в чем дело.
- Я тебя придумала. Все это нереально. Я загадала желание, и мы встретились, - грустно, но честно отвечаю. Пора это все заканчивать. Он же живой, а я распоряжаюсь им, как своей собственностью.
- Не понял.
- Ты из моих фантазий, Лев. Я про тебя написала и... И ты появился в моей жизни…
Сидим в баре и пьем уже вторую бутылку текилы. Обо всем рассказала Льву. И о мадам Доре. И о ее свече ее волшебной. О том, как впервые загадала желание. И о пьяном вечере с соседом, когда он прописал все мои фобии, как приключения. Про секс, конечно, с Чаровым умолчала. Ни к чему мачо знать об этом.
- Не могу поверить, - говорил уже довольно пьяный Лев, - а я то все мучался…
- Чем? - спрашиваю уже почти не своего мачо, разглядывая его пьяным взглядом.
Лев смотрит на меня и ухмыляется. Он опрокидывает очередную стопку, морщится, а потом говорит:
- Каждый день после двенадцати чары рассеивались и я тебя почти не помнил. А потом ложился спать, и все по новой. Любовь в глазах, в сердце и дикое желание угодить.
- О Боже! - сконфуженно кривлюсь и прикрываю глаза.
- Я ведь — бабник! Плейбой. Мачомен! - бахвалится Лев. - А тебя вижу и все…
- Что?
- Только тебя и вижу. Но веду себя, как-то неестественно, что ли, - снова кривится он и вздыхает. - Я в обычной жизни никогда столько не улыбаюсь.
Смеюсь до слез на его признание. Да и как тут не смеяться, если у меня от его улыбки уже тик нервный начинается.
- Но почему я? - вдруг спрашивает Лев и пытливо заглядывает в мои глаза. - Месть, заговор, желание проучить?
- Я, когда желание загадывала, ради хохмы придумала, чтобы у моего принца имя кошачье было, - пожимаю плечами, типа, а дальше сам догадайся.
Лев фыркает и снова разливает текилу по стопкам.
- То есть все это происходит со мной только потому, что родители начудили с моим именем?
- Получается так.
Оба ржем. Пьяные уже, но нам весело. Как камень с плеч. Вот все рассказала ему и легче стало. На часах первый час ночи, а это значит, что заклятие свечи сейчас не работает.
- А вот глаза у тебя красивые, Машка! - вдруг выдает Лев и пока я его предметом восхищения хлопаю, он поднимается со стула и тащит меня танцевать.
Он впервые меня по имени назвал. И держится сейчас свободно и легко. Улыбается, конечно, все равно широко, но я ему отвечаю. Тоже скалюсь. Кружит меня по залу в танце. Веселимся.
Потом снова за стойку садимся и снова по стопке наливаем. Лев поднимает свою в тосте и весело произносит:
- Давай, Машка, за то, чтобы действие свечи сегодня навсегда разрушилось.
- Давай, котик мой.
Лев хохочет. Чекаемся. Выпиваем залпом. В глазах волшебные круги идут. Смотрим друг на друга недоуменно. Вдруг Лев замирает и резко роняет голову на барную стойку.
- Котик? - успеваю шепнуть и тоже отрубаюсь._______________
Глава 18
- Красивая, просыпайся. Слышишь? - надо мной склонился Лев и громко дышит в лицо перегаром.
- Котик мой, отстань, я сплю!
- Красивая, просыпайся, нам надо сваливать.
- Куда?
- В закат!
Наконец открываю глаза и понимаю, что лежу на столе, связанная по рукам и ногам, а на до мной вниз головой болтается Лев, подвешенный за ноги к потолку.
- Какого хре… - начинаю вопить, но Лев грозно шикает на меня.
- Нас похитили, - говорит он кажется, очевидные вещи.
- Да что ты говоришь? А я и не догадалась, - язвлю, конечно, но страшно так, что даже писать захотелось.
- А зачем нас похитили? - решаю снять напряжение разговорами с дергающимся на крючке Львом.
- Они хотят твои глаза.
- Что? - ору, но шепотом и от испуга глаза зажмуриваю, словно спрятать пытаюсь.
- Я слышал, как один из них говорил, что у тебя глаза красивые и из твоей головы выйдет занятное чучело.
Скулить начинаю сразу же. Жалко себя и глаза свои необыкновенные. Особенно карий. Он у меня особенный! Люцифера жалко и Марго. Не уживутся ведь вместе. Сожрут друг друга. Чарова жалко. Я бы с ним еще разок, а может быть даже и не разок, чисто по соседски переспала. Готова даже без обязательств. Лишь бы он еще раз мне ту штуку, стоя на голове, показал. Секунд тридцать прошло, а я уже столько всего пережалела. Вспомнила, чего не попробовала. Столько обещаний себе дала - на несколько жизней вперед хватит.
Только пока я с жизнью прощалась и мысленно завещание составляла, мой секси-мачо напряг свой железный пресс, подтянулся, руки связанные через крюк перекинул. Сальто какое-то сделал и на полу стоит. Передо мной. И скалится, гад. А я понимаю, что люблю. Нет, не Льва! А улыбку его белоснежную, на новый унитаз похожую.
- Такие красивые глаза нельзя на чучело. Правда, Машка!
Понимаю, что передо мной не копия секси-мачо, а оригинал во плоти. Головой согласно киваю, а
