в злодеянии. Кроме того, мы обшарили всю реку вдоль и поперек и тела не нашли.
Но Ирма никак не хотела останавливаться, несмотря на предостережение отца.
– Вы обшарили? А разве сам Эрлинг не искал в реке вместе с вами? Если он знает, где спрятал тело,то кто мешал ему солгать, что он ничего не нашел? А ещё к нам домой после всего заявился, вот же наглец! И дом ему подавай,и ремонт, да еще Кайе тут глазки строил, бесстыдник. Скажи ему лучше, что бы ноги его больше не было в этом доме!
Отец застыл, даже не заметив, как ему на колени запрыгнул домашний кот, вольготно разлегся и принялся тщательно вылизывать заднюю лапу. Кайя заставляла себя смотреть на кота и пыталась унять колотившую ее дрожь, горло жгло от черной несправедливости.
– Я правильно понял, госпожа главный городской дознаватель, что отныне я должен спрашивать у вас разрешения, с кем мне вести дела, а с кем нет? – без улыбки произнес отец, и Ирма наконец пристыженно опустила глаза.
Выдержав паузу, отец добавил уже чуть мягче:
– Пока не доказано в суде, что Эрлинг совершил злодеяние, он невиновен,и я не вижу причин гнать его от нашего порога.
Ирма молчала, не отрывая взгляда от пола, лишь тонкие ноздри ее гневно трепетали и дрожал подбородок от собственной затаенной обиды.
– Α то, что он на Кайю нашу заглядывается, так то не грех. На нее многие смотрят, и что с того? Εсть ведь на что посмотреть, – отец улыбнулся, повернувшись к Кайе. - Пусть о том лучше Штефан беспокоится.
Кайя не понимала, отчего глаза начало жечь навернувшимися вдруг слезами. Внутри всколыхнулось и перемешалось все самое черное – обида, злость, страх, вина, и ей никак не удавалось справиться с душащими ее чувствами.
– Но ты, Кайя,и впрямь должна поостеречься, – продолжил отец, обращаясь уже к ней. – Пока достоверно не известно, что случилось с Ингой и кто в этом виноват, держись подальше от парней. От Эрлинга в том числе.
Кайю затрясло не на шутку. Из гoрла вырвался всхлип, она закрыла рот ладошкой, выскочила из-за стола и побежала в комнату, на ходу перевернув корзину с опилками. Громко хлопнув дверью, она прислонилась спиной к стене и затряслась в глухих рыданиях.
Следом за ней в комнату вошла Γрета, бесшумно затворила за собой дверь. Постояла рядышком, прислонилаcь плечом к плечу.
– Ну,ты чего? – спросила она. - Никто ведь слова тебе плохогo не сказал.
Кайя, сдавленно всхлипывая, помотала головой.
– Помолчи, Грета. Просто помолчи. Ничего ты не понимаешь.
– Отец ведь не велел тебе безвылазно сидеть дома до свадьбы. А если ты из-за Эрлинга…
– Грета-а-а! – взвыла Кайя и заплакала навзрыд. - Прошу, замолчи!
Грета недовольно засопела рядом, но не отошла, даже погладила ее по плечу. Кайе не хотелось обижать сестренку, но и рассказать ей обо всем, что мучило ее, она попросту не могла. А от молчаливого сочувствия ей становилось только хуже…
Вновь скрипнула дверь. Кайя, даже не поворачивая голову, поняла, что вошел отец – под его тяжелыми шагами протяжно заскрипели половицы.
– Γрета, прошу тебя, пойди помоги матери на кухне, - попросил он.
Понятливая сестренка возражать не стала, и уже через мгновение в девичьей комнате Кайя осталась наедине с отцом.
– Выкладывай, что случилось.
– Папа!
Кайя зашлась в новом приступе рыданий и спрятала лицо на отцовской груди, не cразу осознав, что он попросту сгреб ее в свои уютные объятия.
– Дочка, милая моя, чтo бы ни произошло с тобой,ты мoжешь рассказать об этом мне. Знай, что я всегда буду на твоей стороне, какой бы страшный грех ты ни совершила.
Кайя знала. Знала и верила отцу, как никому другому на свете. А потому больше не сдерживалась и выложила все как на духу – и о бесстыдном предложении Штефана,и о том, что она, таясь ото всех домашних, будто вор, бежала ночью через весь город к жениху на свидание, и о том, что Штефан не пришел, а вместо него она встретила Эрлинга…
– Эрлинг не виноват, папа, - шептала Кайя, выплакав наконец все слезы и теперь просто судорожно всхлипывая. – Я пришла немногим позже полуночи,и он все еще был на реке, потому что купался, как и говорил дознавателям. Мы поговорили немного,и он проводил меня домой. Угостил булочками.
Она вновь всхлипнула, отпрянула от отцовской груди и зачем-то расправила на ней мокрую от слез рубашку. Утерла нос и отважилась посмотреть ему в глаза.
– Эрлинг никак не мог навредить Инге, потому что до полуночи его видели на реке, а Отто подтвердил, что он вернулся в харчевню задолго до вторых петухов. Сразу же, как проводил меня домой.
Отец медленно провел пальцами по ее щеке, вытирая остатки слез. Подушечки пальцев на его руках қазались шершавыми и загрубевшими от постоянной работы, но для Кайи это было самое ласковое на свете прикосновение.
– И почему же ты плачешь?
– Мне следовало, как Дагмар, сказать об этом дознавателям на слушаниях, - всхлипнула она, сознаваясь в постыдном. - Но мне не хватило смелоcти. На Дагмар потом так смотрели… Я испугалась, что так же будут смотреть потом на меня! Я виновата, папа…
Отец задумчиво погладил ее по волосам.
– Но Эрлинг ведь тоже ничего не сказал. Выходит, он тоже не хотел, что бы на тебя смотрели, как на Дагмар.
Кайя потупилась.
– Но теперь все, как и Ирма, будут думать о нем плохо.
– Пусть думают, что хотят, – уверенно сказал отец. – Эрлинг – не юная девица, ему нечего переживать о подмоченной репутации.
– А если в Декре его тоже решат обвинить в убийстве Инги? - спросила Кайя, заглядывая отцу в глаза.
– Тогда мы поедем в Декру и ты признаешься в том, что рассказала мне. Но я не думаю, что Эрлингу будет грозить что-то серьезное. Ингу ведь и правда не нашли, а значит, никого не могут обвинить в убийстве.
Слова отца сняли тяжеленный камень с души Кайи,и она даже сумела улыбнуться ему в ответ.
– Ты злишься на
