Вскоре я вовсе перестала смотреть на представление, в голову пришла странная мысль: а что, если Беатрис не могла не полюбить графа? Из-за условий романа или банально подлитого в питье зелья? И что, если подобная участь постигнет и меня? Я уже его защищаю, хотя все, что он сделал — подарил мне пару платьев и красивый блокнот, а ведь судя по сюжету романа, он плетет интриги против короны, и если меня заподозрят в сговоре с ним, то пусть даже я сбегу — на плахе все равно окажусь рядом с предателем.
От таких рассуждений стало холодно и неуютно. Захотелось вскочить, куда-то бежать, что-то делать, но совершенно не понимая, как я смогу бороться с суровым роком, я сидела, не в силах даже поднять онемевшие руки.
Пьеса еще дошла только до середины — влюбленный герой прибыл в замок короля под видом больного нищего, монарх пустил его ненадолго пожить в замке, и воин собирался открыться своей даме, и сразу после того, как они встретились, все тот же молодой шатен объявил перерыв.
Я с облегчением вздохнула и поднялась, надеясь выйти в другую комнату и урвать пару минут уединения, но Эмми в своей излюбленной манере схватила меня за руку.
— Пойдем на балкон, нам надо поговорить, — прошептала она и потащила меня в соседний зал.
Глава 15
Через уютную гостиную со множеством укрытых мягкими пледами кресел мы вышли на широкий балкон, Эмма прикрыла за нами двери и глубоко вздохнула, оглядывая город. Я последовала ее примеру. Отсюда, пусть и с небольшой высоты, открывался хороший вид на сад, который летом наверняка будет прекрасно цвести, и улицу с ухоженными особняками явно не последних людей в городе.
— Ты так… повзрослела после всего, что случилось, — тихо сказала подруга, бросив на меня рассеянный взгляд.
Я внутренне замерла. Неужели она что-то подозревает? Надо выкручиваться.
— Встретившись лицом к лицу со смертью невозможно остаться прежней, — расплывчато ответила я, не глядя на Эмму. Вроде бы и не соврала, но на душе все равно стало тошно от того, что вовсе не подруга этой милой и искренней леди.
Мы немного помолчали под свист какой-то маленькой птички.
— Я верю, что граф и в самом деле тебя спас, — Эмма хитро прищурилась и принялась рассматривать мое платье. — Слуги судачат, что с того момента отношения между вами изменились.
Я скривилась. Иметь прислугу было в каком-то смысле даже удобно, с другой стороны — каждое мое действие на виду. Разумеется, наемники графа болтать не буду, но с камеристкой надо будет побеседовать. А как вернусь домой, придется прочитать воспитательную лекцию и остальным. Однако сейчас их пересуды могут сыграть мне на руку.
С веселой улыбкой повернувшись к подруге, я дала ей понять, что меня сплетни вовсе не заботят.
— А что же они говорили раньше? — я и не подозревала, что смогу сыграть такое правдоподобное легкомыслие, но получилось — Эмма так же хитро улыбнулась в ответ.
— Говорят, ты с графом постоянно ругалась, а он вел себя как равнодушный чурбан, — процитировала она.
— Преувеличивают. В первое время совместной жизни привыкнуть друг к другу, может, было и нелегко, но все в порядке, — отмахнулась я и снова посмотрела на серый сад. — Ты только об этом хотела поговорить?
— Нет, вообще-то… ты назовешь меня легкомысленной дурочкой, но… — вдруг начала мяться Эмма. Кажется, решимость ее стремительно таяла. — В общем, я отправила в издательство свою книгу, взяла мужской псевдоним. И ее приняли, представляешь?!
Я удивленно повернулась к подруге. Ее взгляд светился неподдельной радостью, и на моих губах тоже непроизвольно появилась счастливая улыбка.
— Ну почему же дурочка? По-моему, это очень смело, — поддержала я. — Расскажи, как это получилось?
— Ты же знаешь, я давно пишу, еще с тех пор, как замуж не вышла. Раньше даже мечтала, что стану писательницей и сама буду зарабатывать себе на жизнь, как Глория Вейр, но к счастью, с супругом мне повезло, он избавил меня от таких хлопот. Но иногда, непогожими вечерами, все еще хотелось чего-то… сама не знаю. В общем, за прошедший год, с тех пор, как я стала женой виконта, я написала небольшую книгу о том, как лесная дриада спасала свою рощу от людей, которые хотели построить на месте, где растут священные деревья, завод. Потом взяла псевдоним — «Луно Норин» — первый набор букв, что в голову пришел, и отправила. Вчера мне пришло ответное письмо — мою книгу опубликуют!
Я завороженно слушала. У меня самой никогда не было амбиций по поводу целого романа, но мне нравилось общаться с писателями. Описание Эммы выглядело вполне многообещающим: и героиня любопытная, и конфликт острый, стало даже интересно, чем все закончится.
— Это замечательно! — искренне сказала я, когда подруга замолчала. — Непременно куплю себе экземпляр.
— О, что ты, я сама тебе пришлю. Ты наверное будешь в поместье, когда книга выйдет — ты знаешь, печать, оказывается, такое долгое дело.
Да уж, представляю. Надо бы, кстати, посетить местный цех с печатными станками или как это у них тут называется? Прицениться и понять, что мне понадобится, если захочу издавать брошюрку.
— Имя не такое уж и мужское, но ты не хотела бы публиковаться под настоящим? — аккуратно спросила я, в тайне надеясь на положительный ответ.
— Конечно хотела бы! Мне никогда не нравилось прятаться, но сама понимаешь, если бы на рукописи стояло имя виконтессы, никто не стал бы даже ее читать! — вздохнула Эмма.
— А если бы, допустим, тебе предложили печатать свои романы или рассказы по главам в еженедельнике? — продолжила расспросы я.
Подруга подняла на меня удивленный взгляд.
— Разве такое возможно? Что за газета возьмется печатать то, что написали женщины?
— Газета, созданная женщинами, — подмигнула я.
Эмма уставилась на меня огромными глазами, в которых читались одновременно удивление, радость и легкий испуг.
— Хочешь сказать, что ты…
— Я пока только думаю об этом, — видя, что подруга не находит подходящий слов, перехватила у нее инициативу. — Как считаешь, согласились бы другие — не такие смелые как ты — дамы опубликовать свои работы в таком маленьком издании? Мне кажется, это будет милое дамское развлечение. Можно было бы писать туда стихи, объемные рецензии на романы, и даже — кто знает — интервью с художниками и архитекторами… — привычно замечталась я, мысленно уносясь в круговорот событий, встреч, бесед и текстов, которого мне так не хватало.
— Это звучит захватывающе, но ты ведь сама не сможешь все это организовать, — тихо возразила Эмма и ее взгляд медленно погас.
— Это еще почему? — удивилась и одновременно насторожилась я. — Я замужем, но у меня есть право владеть мелкой собственностью, к каковой можно отнести станки. Мне не понадобится много — еженедельник можно печатать только для дам, маленькими тиражами, нанять слугу с повозкой, который будет по выходным ездить в город и развозить почту. Разумеется, придется брать за эти брошюры небольшую плату — ради приличия…
— Я имела в виду не техническую сторону проблемы, — поспешила уточнить Эмма, очевидно поняв, что я могу рассуждать еще очень долго. — Я хотела сказать… позволит ли тебе граф? Ну и… мы ведь просто женщины…
— Слышу это от женщины, которая написала роман и намеревается его издать, — усмехнулась я в ответ.
— Но это не совсем то же самое. Понимаешь, ты ведь ввязываешься в целое производство. Остальные могут отреагировать на это неоднозначно, — продолжала возражать Эмма, но на этот раз с улыбкой. По вновь просветлевшему лицу я видела, что идея ей нравится, и что ей есть, что показать миру или хотя бы светским дамам.
— Всего лишь несколько станков — для развлечения, — снова мягко поправила я и заговорщицки улыбнулась. — Что ни сделай, почтенные матроны все равно осудят, но не прозябать же из-за этого в скуке и унынии?
Поняв, наконец, что я имею в виду, Эмма ответила мне улыбкой и кивнула.
