– Я бы хотел продолжить спать, – низким, бархатным голосом спокойно сказал Виллиам.
Он с вопросом смотрел на застывшую на месте Марию, а она растерянно и почти пропавшим голосом вопросила:
– Вы отпустили её?
– Да, – кивнул он и удивился. – Подруги? Может, ты мне в сердце нож воткнёшь?
– Я? – увидела Мария в своих руках клинок и вспомнила, что схватила его сразу, как сюда вторглась.
Совсем растерявшись, она не удержала в задрожавших руках это оружие. Оно стало выпадать. Она пыталась его словить, а пока Виллиам, вскочивший с постели, спешил успокоить, успела задеть острый конец и поранить большой палец.
– Ах, – простонала она, зажимая ранку, и испуганно уставилась на вставшего перед ней Виллиама.
Высокий, крепкий, плечистый... Он был выше её на голову. Его мускулистое тело, обнажённое до пояса, и смущало, и восторгало, и привлекало. Мария не знала, куда смотреть. Когда же она остановила взгляд на его глубоких и полных печали глазах, забыла всё...
Глава 25 (смотреть в глаза,... ворон напугал...)
Закрыть
Печальный взор в сиянье глаз.
Здесь то, что мы сказать не смеем.
В нём жизни боль, жизни рассказ.
В нём то, что ты сказать не смеешь.
Быть может, станем ближе мы.
Быть может, разбежимся снова.
Встанем у света или тьмы,
Расскажем всё или ни слова.
В твоих глазах столько сиянья!
За что ругают люди зря?
Иль, может, всё ж попалась я,
Околдовал ты, взглядом заговоря...
Глядя в глаза Виллиама, Мария погружалась в приятный поток тепла. Что-то притягивало... Красивый взгляд, магический и... до глубины души трогающий печалью. Многое читалось в этих глазах и хотелось в них смотреть ещё долго.
Закрыть
Виллиам сам застыл, как она, уставившись в свет её глаз, полных блеска, растерянности и нежного сердца. Только одна мысль побудила его вернуться в реальность, и Виллиам с тревогой взглянул на палец, рану на котором Мария так и зажимала, чтобы не струилась кровь:
– Вы же ранены!
Мария тоже очнулась. Она резко взглянула на палец, с которого капала кровь. Снова испуг. Снова тревога. Только Виллиам спешил скорее помочь:
– Сейчас! Не падайте в обморок!
Он подбежал к комоду, достал оттуда какую-то коробочку и вернулся с повязкой. В считаные секунды Виллиам перевязал палец Марии, и их взволнованные взгляды снова застыли друг на друге. Снова воцарилась тишина.
Закрыть
Странное чувство, новое, дарящее покой и радость ласкало обоих. От него было приятно. Останавливать всё это совершенно не хотелось, но Мария стала ощущать смущение. Она опять обратила внимание на обнажённый торс Виллиама и не знала, куда смотреть.
– Я, – выдохнул Виллиам, заметив её реакцию. – Я вас смутил.
Он скорее схватил лежащий на краю постели халат, надел его, подвязав поясом, а взгляд пал на клинок на полу. Тот лежал у ног Марии, и Виллиам поднял его, положив под подушку.
– Вы оставили его у двери, зачем? – удивилась Мария.
– На самом деле, я его забыл, – улыбнулся Виллиам краем губ. – Обычно кладу под подушку.
– На вас часто покушаются? – не скрывала искреннего переживания Мария.
– Бывало, привык, – тише и глубже прозвучал ответ. – Но данная особа меня не смогла бы убить.
Разве что заставила бы вдохнуть гадость, которой она пропитала подушку, отравить или временно обезвредить, – подняв подушку, Виллиам сморщился от чувствовавшегося запаха и отошёл к окну.
Распахнув его, он положил подушку на подоконник и оглянулся на застывшую на месте Марию. Он подошёл к ней, смотрел в глаза и пытался понять, что она думает или чувствует. И он, и Мария задавались одним вопросом: почему хочется вот так стоять, смотреть в глаза и не терять тепло, которое окутывает их здесь и сейчас.
«Я не должна смотреть в его глаза», – вспоминалось Марии, но страха не испытывала. То вспоминались слова гадалки, то страх, какой не покидал, но сейчас было хорошо. Так хорошо, будто и не ночь вовсе, а ясный день, когда ласково светит солнце, дарящее силы и веру в прекрасное, заставляющее радоваться жизни и стремиться дарить ту радость всем.
«Нет, он не кажется худым... Он... Он приятен, мил...», – нежно улыбалась Мария, глядя в глаза Виллиама и забывая, где она.
– С вами всё хорошо? – ласково спросил он, невольно любуясь её красивым выражением лица, взгляд от которого тоже не мог оторвать. Аура светлой и невинной души так и чувствовалась в собеседнице.
– Ах, простите, – опомнилась она и стала оглядываться, попятившись к выходу.
Ей стало жутко неудобно. Мария терялась, куда идти, как теперь вернуться через лабиринт замка в темноте, и с волнением вопрошала:
– Вам спать надо... Я, я пойду... Куда идти? Где я?
Закрыть
Взгляд случайно остановился на часах у стены. В тот же миг, как по зову, те пробили полночь, а Мария застыла, с ужасом уставившись на сидевшего на крыше часов ворона. Он лишь наклонил голову так, словно смотрел с удивлением в ответ, но не произнёс ни звука. Этого было достаточно. Мария не смогла уже контролировать себя и те чувства, что волной захлестнули сознание.
Ослабевшая, невольно закрыв глаза, Мария стала падать. Виллиам только успел подхватить её на руки. Он строго оглянулся на ворона и упрекнул:
Закрыть
– Ты её напугал!
– Напугал, – кивнул тот и добавил. – Спать. Всем спать.
– Заткнись, – выдал ему Виллиам и осторожно положил Марию на постель.
Он сидел рядом, погладив её по щеке и убрав небрежно лежащий у глаз локон. Милая, нежная, словно спит сладким сном... На неё было приятно смотреть и хотелось видеть ещё долго. Виллиам с нежностью коснулся её щеки и подумал: «Что она в нём нашла?... Такая хорошая... Хотя, что я говорю? Я же всё знаю, давно за нею наблюдал, хотел уберечь от брата, но...»
Глава 26 (сад,... фортепиано,... хороший вопрос...)
Закрыть
Почему во сне столько дивных мест?
Почему из сна возвращаться не хочется?
