когда вас не было даже в проектах, поэтому очень советую вам выбирать выражения, общаясь с моей дочерью. Ведь в её силах оставить вас ни с чем, уж это я вам гарантирую.
Кристиан
Пробуждение было ленивым и сладким.
В какой-то момент я понял, что я цельный. Нет никаких недомолвок в моей жизни, никаких недостающих частей.
Я не мог понять, откуда у меня это ощущение, но подсознательно я в него верил.
Стоя утром перед зеркалом и с упоением глядя, как белоснежная чешуя перекатывается по моей руке, сверкая, будто льдинки на солнце, я чувствовал себя, как никогда, умиротворённым.
Судя по книгам, полный оборот будет доступен мне либо в момент полного созревания и слияния меня с драконом, либо в случае какой-то опасности для моей жизни и здоровья.
Я надеялся на спокойный оборот. Хотелось всё-таки без повреждений.
Сегодня мне предстояло передать все свои дела в Академии моему отцу, который, к счастью, согласился на то, чтобы меня заменить, а потом в составе делегации Максимилиана, двинуться в Драманию.
Там я увижу Анну…
Мысль грела и вызывала какой-то нежный трепет в моей душе, поэтому я невольно старался сделать всё побыстрее, чтобы скорее прийти туда, где увижу её.
Моё появление в Академии практически не заметили. Только редкие адепты, опаздывающие на занятия, чинно здоровались и продолжали бежать в аудитории.
Дойдя до своего кабинета, я уже шестым чувством понял, что в нём кто-то есть. Открыв дверь, даже не удивился тому, что мой кабинет полностью видоизменился.
Теперь за столом ректора сидел мой отец и Академия подстроилась под его предпочтения. Укол ревности не заставил себя ждать. Уж больно быстро он среагировал.
— Привет, отец, — я постарался сделать приветливое выражение лица, но судя по физиономии моего отца, он на мою игру не купился, — Ты уже осваиваешься? Как мама отреагировала на твоё возвращение к работе?
Я сел в кресло напротив стола и откинулся на спинку. С момента, как кабинет стал отцовским, я ту не решал ничего, а судя по кипе бумаг на столе, ему уже многое не нравилось.
— Не заговаривай мне зубы. Ты что тут устроил? Почему такой бардак в отчётах? Какого чёрта всё в таком запустении? — Ругань сыпалась как из рога изобилия, но почему-то не вызывала у меня беспокойства.
«Нет, папочка, теперь это все твои проблемы, я в этом хаосе справлялся прекрасно». Но вместо этого сказал:
— У меня не секретаря, она, как ты помнишь, ушла вслед за тобой, а мне искать было некогда, я бы прибрался, да вот не вышло.
Улыбка так и норовила появиться на лице, но я старался не вызывать больший гнев отца, он мне этого не простит, а за ним станется ещё и подлянку устроить.
Он было открыл рот, чтобы ещё что-то сказать, но тут перед нами возникла руна вызова Макса и я подскочил на ноги спешно прощаясь.
— Мне пора, желаю удачи, если что, можешь обратиться к педагогическому составу, они все тебе с радостью помогут. — Проговорил я и тут же скрылся в портале.
Нет, конечно, в спину мне прилетела пара «ласковых» выражений, но я решил, что ему сегодня можно.
Вышел из портала в кабинете Макса, который уже в полном обмундировании стоял около стола, на котором была разложена карта.
— Что там интересного? — Поинтересовался я, заглядывая в неё.
— Просто Драмания. Карта приблизительная, да к тому же старая, но я бы хотел хотя бы бегло знать.
— Они приняли наше пожелание приехать?
— Только после того, как узнали, что есть еще один дракон-новичок. Мы долго спорили насчёт моего присутствия, но они сдались. Я же король. Отказать мне слишком рискованно, они это понимают.
— Когда выдвигаемся?
— Сейчас. Сегодня в Академии выходные, так что есть шанс поймать Эрика с Анной и обговорить. Да и вам не помешало бы встретиться. — Эрик лукаво на меня глянул, а я улыбнулся.
Чего скрывать? Я хотел видеть её, она, я уверен, тоже хотела. Между нами уже установлена связь, с обретением дракона я стал чувствовать её гораздо лучше. Сейчас до меня долетали отголоски её эмоций, которые были не совсем приятными. Анна нервничала, её явно что-то беспокоило. А ещё ощущалось что-то вроде недомогания, будто она чувствовала себя не очень хорошо. Понятия не имею, как я понимал все тонкости, но я будто знал точно, что это за эмоция.
— А если их нет в Академии? — Спросил я.
— Эрик не станет рисковать ей без толку, вывести её за территорию, значит, показать многим, а это никому не нужно. Сомневаюсь, что он станет так рисковать.
— Ты связывался с ним?
— Нет. Он не пытался, а я посчитал, что стоит ему доверять в этом вопросе, — он вздохнул, — В любом случае, мы уже скоро будем там и лично сможем поговорить. Отправляемся через пару часов, у нас есть ещё время пообедать.
Макс щёлкнул пальцами и перед нами на столе вместо карты появились тарелки, накрытые крышками. Аромат был невероятный.
Я вообще стал есть гораздо больше, будто слияние с драконом требовало больше сил.
Сытный обед, приятный разговор с другом, который много спрашивал о моих ощущениях, о драконе, о планах. Время пролетело незаметно. Секретарь вошёл и сообщил, что портал готов и нам следует идти.
Мы и сами понимали, что перемещение просто адептки — это не то же самое, что перемещение короля. Скорее всего, нам предстояло пообщаться с делегацией встречающих, а потом попасть на аудиенцию лично к королю. Я до последнего надеялся, что меня эта участь обойдёт стороной, но Макси тонко намекнул, что отвертеться не выйдет.
Глубоко вздохнув, я шагнул в портал, а выйдя из него, зажмурился от яркого солнца.
Как я и предполагал, вышли мы не в муниципальной портальной комнате, а в королевском дворце и встречал нас лично король со своим старшим сыном.
Сынок, почти мгновенно, вызвал у меня приступ раздражения, хоть и обратиться ко мне даже не успел. Понятия не имею, почему так случилось, но желание вмазать ему по морде возрастало с каждой минутой. Я постарался взять себя в руки и послушать, о чем говорят монархи.
А они тем временем представились друг другу и проследовали по коридору, чинно беседуя.
Король Драмании, Гринделл Дранвилл, был статным мужчиной, которого совсем немного коснулся возраст. Высокий, широкоплечий, от него веяло властью и опасностью. В отличие от его сына, который фонил только высокомерием.
Я много слышал о короле драконьих земель, и народ его любил, хоть
