сразу стало всё понятно.
С другой стороны, если Розабель догадается о том, что Файрон использовал на ней ментальную магию, она может предать это огласке, и я его потеряю. Нарушение запрета карается жёсткими мерами, начиная от повышенного наблюдения за объектом и опытами над его разумом, заканчивая выдворением за пределы нашего королевства.
Мне нравится Рози, но если я должен выбирать между ней и братом, то я…
Семья на первом месте.
Кьяртон понемногу успокаивается. Медленно, неохотно.
Рывком ослабляет галстук на груди с эмблемой академии, едва не вырывает верхнюю пуговицу на белоснежной рубашке, затем нервно барабанит пальцами по гладкой, отполированной до блеска поверхности рабочего стола.
- Значит так, - наконец, он берёт слово. - Завтра я поговорю с Файроном и донесу до него приказ о том, чтобы стороной обходил эту студентку и близко к ней не приближался. Он мальчик взрослый, для удовлетворения потребностей пусть ищет других женщин и не на территории академии.
Хочется торжествующе улыбнуться, но я понимаю, что расслабляться ещё рано.
- Что касается тебя… - он делает паузу и откидывается на спинку кресла.
Из такого положения даже сидя он смотрит на меня свысока.
Чёртов самоуверенный мерзавец.
- …Сегодня ты покидаешь академию и возвращаешься в столицу. Тебе надо пройти подготовку к ритуалу. Лучшего места, чем королевский дворец, не найти.
Понимаю, к чему клонит Кьяртон и не вижу смысла с ним спорить.
За пару недель до ритуала открытия Истинной, в идеале за месяц, дракон должен прекратить все физические контакты с женщинами, неважно человеческими или драконицами. Некоторые личности идут на крайности, запираясь в отдельной комнате, и посвящают всё время чтению или размышлениям.
Истинные пары скоро станут редкостью, а найти ту единственную, что заполнит пустоту в сердце и не предаст до конца жизни, ту, что будет любить тебя искренне, беззаветно, до последнего вздоха и ради которой ты перевернёшь весь мир и достанешь звезду с неба…
Оно стоит любых временных ограничений.
Влюблённость, конечно, хорошо. Но открыв лик моей Истинной, я смогу выкинуть из головы Розабель и не выходить из себя каждый раз, как вижу её рядом с другими мужчинами.
Кьяртон смотрит с неподдельным изумлением, услышав от меня искреннюю благодарность, а я, наскоро с ним попрощавшись, собираю самое необходимое и отправляю посыльного с вещами в столицу.
Перед возвращением в Драгенну решаю забежать в кондитерскую Рози и взять коробку пирожных для мамы, но застаю весьма пугающую картину.
В воздухе витает отчётливый запах крови. Отец Рози с разбитым лицом, перепуганная мать и не менее напуганная Розабель.
Она какого демона тут делает? Воздействие ментальной магии не проходит за час, она будет чувствовать себя неважно как минимум дня два!
Ещё и дерзит, чертовка!
Как же я жалею, что здесь её родители. Взял бы за шиворот, перекинул через коленку и отшлёпал бы по заднице, чтобы не смела нарушать рекомендации лекаря!
Представляю в голове эту картину, кончиками пальцев ощущаю словно наяву лёгкую ткань её трусиков, гладкую, розоватую кожу ягодиц, и моментально чувствую напряжение в паху.
К счастью, в торговом зале тусклое освещение, и мой конфуз остаётся незамеченным, а затем внимание поглощено исключительно проблемой, связанной с кофейней-кондитерской.
Обещаю её родителям помочь с защитой помещения, получаю в подарок коробку любимых пирожных мамы и, наконец, сажаю эту несносную, острую на язык девчонку в маггобиль.
А коробку с пирожными отправляю срочным посыльным с запиской о том, что прибуду в столицу через неделю.
Решаю несколько дней провести в Горинске и, к моему удивлению, не встречаю никакого сопротивления со стороны дяди. Единственное условие - жить в его особняке и не водить в его отсутствие посторонних девиц.
С этим я уж точно справлюсь.
Дни текут медленно, один за другим. Пока Марго с Кьяртоном проводят время в академии, я бесцельно слоняюсь по улицам, присматриваю за кондитерской, а по вечерам получаю отчёт от Дерзкой, что Файрон следует приказу дяди и держится на расстоянии от Розабель.
Слова Маргариты меня успокаивают, и я могу сосредоточиться на предстоящем ритуале. С каждым днём у меня обостряются чувства: я лучше и ярче различаю запахи, улавливаю отголоски ауры дракониц, настраиваюсь на тембр и интонации.
Опытные драконы говорят, что если Истинная находится в твоём окружении, ты начнёшь чувствовать её ещё до ритуала, но за собой такого вроде бы не замечал.
Драконья сущность просыпается, и я ощущаю, словно застрял в пограничном состоянии, в полуобороте, но дядя меня успокаивает словами о том, что так и должно быть.
Впервые чувствую к нему нечто, сродни родственной любви и благодарности.
Так проходят шесть дней с момента начала занятий.
Остаётся неделя до ритуала открытия Истинной.
Я принимаю решение оставить Кьяртона с Марго и всё же вернуться в столицу, но сначала хочу забрать кое-какие артефакты из своих апартаментов в академии.
Дядя не обрадуется, если узнает, что я планирую забежать в общежитие, поэтому решаю наведаться вечером, после отбоя, принять душ и сразу же переместиться в Драгенну с помощью академического телепорта.
И меньше всего я ожидаю в столь позднее время увидеть Розабель, опасливо крадущуюся по коридору в сторону наших с Файроном апартаментов.
- Это не моё! - жалобно лепечет двуличная вертихвостка, а я не могу оторвать взгляд от строчек, написанных ровным женским почерком в окружении кокетливых сердечек.
Пишет, что влюбилась в него с первого взгляда, мечтает о свидании с ним, готова доказать свои чувства.
Демон! Да тут между строк сквозит неприкрытый призыв взять её в любом месте в любое время!
“Готова доказать искренность своих чувств.”
Готова раздвинуть ноги и ублажить Файрона в любом укромном уголке! Да хоть в той же чёртовой подсобке!
А строит из себя недотрогу…
Если бы я не видел текста письма, я бы даже поверил ей на слово. Дрожит всем телом, кусает губы и смотрит на меня жалобными, полными слёз глазами.
Такую актрису не стыдно отправить в королевский театр. Отец был бы доволен.
У самого руки дрожат, когда рву письмо на мелкие части. Небывалая доселе ярость затопляет меня с головой ярким, обжигающим пламенем. Драконья сущность требует пробуждения, ворочается внутри, скребёт острыми когтями, хочет вырваться наружу.
Ненавижу Розабель!
- Собирай, - цежу сквозь зубы, и она дёргается от моих слов, словно я влепил ей хлёсткую пощёчину.
Опускается на колени и начинает собирать трясущимися
