Нейдан смотрел на меня с сомнением, словно решал, что мне можно говорить, а что нельзя. Красивый. Сильный. Опасный. Тот, кто прикроет спину и, главное, тот, кому я эту спину доверю.
А с доверием у меня не очень.
Происходило что-то странное и неправильное, и я этим совершенно не управляла.
– Мысли читать не умеем, – ответил он наконец, с едкой усмешкой, но ответил. – Так что о своих секретах можешь не беспокоиться. Мы можем… Как это объяснить… Управлять энергиями, которые пронизывают пространство. Сделать воздух плотным. Разогреть и охладить его. Создать щит. Много чего.
О-о-о! Передо мной открывают тайны самой загадочной расы Галактики! Я преисполнилась важностью момента, но, кажется, мое воодушевленно лицо только напрягло нергита еще больше.
– А про трюм… – продолжил он. – Ты могла бы спросить у Адрена. Он в курсе. Как, думаешь, кого-то вроде меня удержать в тюрьме? Мне кололи блокиратор. Он полностью отключает все способности к управлению энергией.
– Значит, действие этих препаратов обратимо? – я разглядывала нергита с новым интересом. Почти исследовательским.
От невольной ассоциации с Седьмым меня передернуло, и я снова сосредоточилась на собеседнике.
– Да, они работают совсем недолго. На Кнасте был запас вакцин, предоставленный в качестве жеста доброй воли нашим аппаратом управления, мне их кололи каждые четыре недели.
Я прикинула, сколько мы уже летаем вместе. Кжется, уже куда больше месяца, и если бы Шиндари хотел, то давно бы размазал меня по переборкам собственного корабля. Чувствовать себя беспомощной оказалось неприятно.
Неудивительно, что нергитов в галактическом содружестве недолюбливают. То, что ты не можешь понять, и чему не можешь противостоять, любви внушать не может.
Шиндари молчал. Но после непродолжительной тишины все же ответил на невысказанный вопрос
– Его действие закончилось как раз тогда, когда мы подлетали к Нергии.
От легкого укола разочарования я отмахнулась. Значит, вот почему меня в первый же день не размазало нежным фаршем по переборкам. Не было возможности. А потом я и мой корабль стали ему выгодны.
– Вот оно как. – Покивала я своим мыслям. – Это многое объясняет.
Естественно, ничего объяснять я не стала.
Какое-то время тишину в рубке нарушали лишь тихое худение вентиляции да едва ощутимая вибрация корпуса корабля.
– Так что, продолжаем путь по запланированному маршруту? – спросил наконец Нейдан, хотя я и так видела, что соответствующие команды кораблю он отдал.
– Ну… надо заглянуть еще в одно место. – Я скинула координаты. – Надолго не задержимся, сразу полетим дальше, нужно только несколько минут, чтобы подсоединиться к сети.
Нейдан пробил информацию по системе, в которую я собиралась заглянуть, и его брови поднимались все выше и выше.
– А не ты ли говорила. что нам нужно держаться подальше от галакопов?
Ну да, выбранная мной система относилась к тем, которые я недавно категорически рекомендовала избегать. Здесь царили закон, порядок и галаполиция. Чудесная система для жизни, обеспеченная и безопасная.
Я не стала ничего объяснять. Лишь сказала:
– Мне нужно буквально несколько минут, чтобы подключиться к сети.
Глаза Шиндари заблестели. Готова поспорить, он понял, что я собираюсь делать, но ни словом не намекнул.
Несколько прыжков спустя, на очередной заправочной станции, из галанета пробилась новость, что на одной из колонизированных планет была накрыта целая сеть работорговцев. Таблоиды пестрели крикливыми заголовками, а я старалась не лыбиться слишком довольно.
Да, я мстительная сволочь. И иногда эта сторона натуры перевешивает все остальные, включая главенствующую обычно алчность.
Но иногда и эту сторону нужно отпустить погулять. А потом – наслаждаться результатами.
25
Безымянный спутник газового гиганта медленно оборачивался, подставляя лучам своей звезды пузыри жилых куполов. Горнодобывающая станция занимала на поверхности совсем немного места, и в то же время вгрызалась в толщу породы корнями-шахтами. Вверх, словно дым из трубы на древних иллюстрациях, поднимались столбы пара и мусора.
– Разве так и должно быть? – осторожно поинтересовался Карриг, который вместе с нами рассматривал медленно увеличивающуюся на обзорном экране станцию. – Мне казалось, что системы очистки должны защищать даже отсутствующую атмосферу от отходов добычи?
– В идеале да, – отстраненно согласилась с доктором. Куда больше мусора меня беспокоило кое-что другое. – Иногда владельцы экономят на очистных сооружениях, особенно на астероидах в открытом космосе. Но это не наш случай.
Я неотрывно смотрела, как вместе с паром из жилых помещений станции утекает драгоценный кислород.
Шиндари продолжал слать сигнал вызова, упрямо, раз за разом, все так же не получая ответа. Его лицо закаменело, и только синие глаза нездорово блестели, выдавая нервное возбуждение.
– Хватит, – остановила я его. – Готовь маневровые. Будем садиться.
Нейдар ответил мне благодарным взглядом и щелкнул тумблерами. Карриг понятливо скрылся в каюте и дисциплинированно пристегнулся.
Я разглядывала станцию, которая безмолвно кричала, что на ней недавно произошла трагедия, и злилась. Меня просто разрывало, что перспектива продать Шиндари ко взаимному удовольствию снова улетела за горизонт событий.
И теперь я намеревалась ко всему еще и получить от виновника новой отсрочки компенсацию. За моральные страдания!
Тишина в эфире нервировала, но попыток дозваться хоть кого-нибудь мы не бросили. Карриг остался за дежурного, мы же с Шиндари, нацепив легкие скафандры, покинули корабль.
Нейдар посадил “Осу”настолько близко ко входу в станцию, насколько это было возможно без риска разрушить защитный купол. Поэтому внутрь попали не сразу, сначала дошли до него пешком, сдерживая растущее напряжение. Следы от выстрелов бластеров я ни с чем не спутаю, а их здесь хватало. Возможно, была и кровь, но планетоид уже отвернулся от местного светила, и на поверхности стремительно темнело. В отсутствии атмосферы о мягких сумерках мечтать не приходилось.
По каналу связи с кораблем доносилось нервное шуршание. Я не сразу поняла, что это отзвук дыхания доктора Каррига. И внезапно успокоилась. Что бы ни ждало нас на станции, на “Осе” остался человек, который подстрахует, не бросит в опасный момент. И потому, что он зависит от меня. И – что удивительно и непривычно – из-за патологической порядочности.
К моменту, когда мы добрались до купола, окончательно стемнело. Нейдан, которому достался парализатор – настолько, чтобы дать ему боевое оружие, я нергиту не доверяла, так пусть экономит свои зеленые молнии – посветил фонариком.
– Смотри, – микрофон искажал голос, но я готова была поклясться, что звучит он сейчас глухо и напряженно.
– Вижу.
Похоже, станцию посетили незваные гости. Оплавленная панель управления, раскуроченная взрывом дверь… Судя по ее толщине, местные обитатели гостей не жаловали.
Их это не спасло.
На полу шлюзовой камеры лежало тело. Беловолосое, в форме без опознавательных знаков. Шиндари скользнул по нему ничего не выражающим взглядом и сосредоточился на противоположной стене.
Эта дверь была цела и закрыта.
– Здесь код, – сообщила я. Это несколько усложняло дело, но и внушало надежду, что внутри остался кто-то живой.
Шиндари молча приблизился к панели и поколдовал над ней несколько минут. Та зажглась зеленым, а дверь медленно открылась, впуская нас в темную, освещенную лишь тусклым аварийным светом кишку коридора. Воздух с шипением вырывался наружу, и мы, не задерживаясь, шагнули внутрь, давая автоматике сделать свое дело и изолировать поврежденный шлюз от относительно целых помещений.
Я бы не назвала это схваткой – скорее бойней. Оплавленные следы бластеров на стенах. Тела – мужчин и женщин, почти сплошь беловолосых, с распахнутыми в вечность мертвыми синими глазами.
