Но созданное мной заклинание продолжало жить и расти. Оно словно обрело сознание, и теперь пульсировало сердечным ритмом, превратившись в комок ярчайшей субстанции, которую отказывались идентифицировать все шесть человеческих чувств. Сознание положило заявление о своем уходе на мой лоб, и последнее, что я ощутила, это как субстанция, сжавшись до микрона, взорвалась. И от этой бесконечно малой величины пошли световые круги, словно мощные волны океана от упавшего метеорита, свободно проходя сквозь стены и любых живых существ. Затем все погрузилось во тьму.
Очнувшись, подумала: судя по энергозатратам на подобные заклинания, великим магом стихий я проживу недолго. Голова покоилась на чем-то приятном, теплом и мягком. Скосив глаза, определила, что в качестве подушки использую колени в черных штанинах. Подняв взгляд выше, установила во владельце столь полюбившихся мне конечностей, Роже. Анах гладил меня по голове и шептал что-то неразборчивое, но явно успокоительное.
В пещеру ворвался фиолетовый вихрь. Я резко села, чем вызвала мельтешение разноцветных кругов перед глазами, и со стоном уронила голову на руки. Роже, воспользовавшись неожиданной свободой, подорвался с места в сторону прибывших. Завязался жаркий разговор. Я восстановила равновесие в верхней части тела, которую пока язык не поворачивался назвать носителем разума, и осторожно направилась в сторону дискуссии.
На меня налетел небольшой ураган, при ближайшем рассмотрении оказавшийся просто восторженным Ривиэлем. Он закружил меня, сотрясая воздух дикими криками:
— Получилось! Ты гений, красотка!
И крепко обняв, страстно поцеловал меня. Я покраснела, вспомнив о ночном происшествии: как я могла и перепутать?
— Ривиэль, ты что, с ума сошел?! Она же еле жива! — нахохлившийся Роже отодрал от меня восторженного цвака. — Потом еще намилуетесь.
Ну вот, опять — он просто слепец! Раздраженно фыркнув, я попыталась вырваться, но анах только сильнее сжал объятия. Смирившись, я позволила подвести меня к выходу. Фиолетовые кеприйцы снова выпорхнули из пещеры и пронеслись мимо нас сплоченной стайкой.
За границами пещеры, в пределах видимости моего зрения стояли цваки с абсолютно счастливыми лицами. У некоторых из глаз лились вполне человеческие слезы. На земле валялось разнообразнейшее оружие: некоторые экземпляры повергали в шок, но большинство смутно напоминали знакомые мне с детства арбалеты. Цваки же недоуменно оглядывались или трясли головой, сгоняя наваждение. Они походили на людей, вырвавшихся из кошмарного сна, который оказался жуткой явью. И пожухлая колючая трава багрового оттенка добавляла картине сюрреализма: Пикассо бы удавился от зависти.
— У тебя все получилось, ты умница, — почти нежно прошептал Роже, чуть прижав меня к плечу. Мгновенно растаяв, я потянулась к магу, но тот отвел взгляд и продолжил: — Кто бы мог подумать!
Отпустив меня, маг прошел вперед. Глаза его, обращенные к белесому небу, были исполнены задумчивой печали.
— Ривиэль достоин такой сильной любви, — пробормотал он и рассеянно улыбнувшись, обернулся: — Да и тебе несказанно повезло. Судя по всему, гаремы та не приемлешь. Так вот, у Ривиэля ты будешь первой женой… и, судя по всему, единственной, — саркастично усмехнулся он, снова обращая взор к небу. — С таким-то характером, вряд ли его хватит на кого-то еще…
— Да, просто необыкновенно повезло, — тихо проговорила я, горько усмехнувшись. — А у тебя есть жена?
— Конечно, — немного удивленно ответил Роже, бросая на меня косой взгляд: я ощутила, как в сердце вонзились тысячи осколков, в которые превратился первый росток надежды на взаимность. — И не одна…
Сама виновата: кто просил влюбляться в иноземца, предварительно не убедившись, что предмет обожания свободен?
— Жизнь есть жизнь, — горько улыбнулась я, мягко отступая назад. — Я не первая сталкиваюсь с подобным выбором: мужчина нелюбимый, но свободный и любимый, но не мой…
Роже обернулся: снисходительная улыбка, озарявшая худое лицо мага, сменилась растерянностью. Слуха коснулись отголоски тихой печальной музыки: она лилась из моего измученного сердца. Я вдруг поняла, что знаю, как вернуться домой. Туда, где не было боли… и любви. Плавно проведя руками перед собой, закрутила спираль ладонями вокруг своего тела: словно со стороны смотрела на совершаемые движения, тело сейчас словно подчинялось кому-то другому. Роняя слезы, опустилась на колени и медленно провела круг над землёй.
— Отличие лишь в том, что я не буду выбирать. Прощай… — проговорила я из последних сил, и полупрозрачная реальность донесла до меня обрывок фразы «…стой!…»
— Прощай, — прошептала я темноте, в которой мне мерещился черный тяжелый плащ мага.
— Рано помирать-то собралась, милая! — Прозвучало у меня над головой. — Хоть и чебурахнулась так, что аж звездочки вокруг посыпались… но жить будешь.
Я открыла глаза и изумленно обнаружила себя в свете фонаря распластанной на земле. Над головой возвышалась сухонькая улыбающаяся старушка и еще несколько заинтересованных лиц на заднем плане. У меня вырвался стон.
— Чаво стоите, люди добрые, помогите молодке! — засуетилась вокруг симпатичная старушенция.
— Спасибо, мне уже лучше. Да и до дома сто метров осталось дойти, — пробормотала я, отчаянно тряся головой: что произошло? Я упала?
— Может проводить? — бухнул басом какой-то мужик.
Сердце мое болезненно сжалось: голос был мне будто бы знаком… может, он просто напомнил мне кого-то? Голова гудит. Не помню, как упала, но видимо ударилась лбом, судя по боли. Что-то было важное… очень важное. Словно ускользающий хвостик эфемерного сна. Не понимаю. Сердечко заныло еще сильнее.
— Огромное спасибо за заботу, но мне на самом деле близко, — пряча слезы, прошептала я.
Почему я плачу? Может, у меня сотрясение мозга… или шок. Поднявшись, отмахнулась от помощи и медленно добрела до подъезда. Домофон не работает… это хорошо, у меня все равно ключа нет. Странно, а где ключи? Пожав плечами, поднялась по лестнице: лифт, видимо, опять сломался.
Ой, а как же я домой попаду, без ключей-то? Размышляя об этом, я оперлась на дверь своей квартиры… и провалилась внутрь. Распахнувшаяся дверь с силой стукнулась о прихожую.
— Кира! — взволнованно вскричала Леля. Она как раз выходила в коридор, когда я привалилась к двери. — Хорошо, что я пошла домой, а то бы ты домой не попала. И звонить бесполезно: во всем доме электричества вдруг не стало! А вообще, мне очень интересно — где тебя черти носили два дня? Выступление пришлось отменить! Ты ключи в раздевалке оставила, я сразу к тебе. А ее нет! Я уже в милицию о пропаже заявила, так там сказали три дня нужно…
